Параллельно с отработкой версии «художника-маньяка» прокуратура Тосканы совместно с сотрудниками ГИДЕС весной 1997 г. готовила процесс над «подельниками Пачиани» Марио Ванни и Джанкарло Лотти, который обещал стать поистине сенсационным. Остаётся добавить, что в декабре 1996 года прокуратурой Тосканы была подготовлена и подана в Верховный суд Итальянской республики кассационная жалоба на решение Апелляционного суда, выпустившего на свободу Пачиани. В жалобе подвергались критике действия Председателя Апелляционного суда Франческо Ферри, который отменил приговор первой инстанции в отношении Пьетро Пачиани, не пожелав ознакомиться с новыми свидетельскими показаниями.

Т.о. работа правоохранительных органов велась одновременно в нескольких направлениях.

Кассационная жалоба была удовлетворена, и летом 1997 г. оправдательный приговор Пачиани был отменён. Председатель Апелляционного суда округа Тоскана Ферри подвергся резкой критике судейского сообщества и в скором времени был вынужден «добровольно» уйти со своего поста в отставку. Помимо отмены оправдательного приговора, Кассационная палата постановила, что Пьетро Пачиани должен будет ещё раз предстать перед судом, чтобы опровергнуть всю сумму накопленных против него улик. По негласной договорённости суд над Пачиани должен был состояться после суда над его «подельниками» – Ванни и Лотти (что выглядит вполне логично с юридической точки зрения: в случае осуждения «подельников» материалы по их делам можно будет смело предъявлять в новом суде как доказанные. Также можно будет смело опираться на показания осуждённых, так как суд не будет заинтересован в их опровержении. Если же Ванни и Лотти будут оправданы, то это никак не облегчит положение самого Пачиани, т.е. обвинение в этом случае ничего не теряло). Для всех, знакомых с правовыми реалиями Италии, будущее Пачиани начинало рисоваться во всё более мрачных красках.

Подготовка процесса над Лотти и Ванни держалась в глубокой тайне, даже за месяц до открытия судебных слушаний практически ничего не было известно о том, на чём же будет строиться обвинение. Ведь во время двух процессов над Пачиани все доводы прокуратуры, казалось бы, уже были разобраны «по косточкам»… Неужели следствие отыскало новые улики? Ведь трудно было ожидать появления новых улик спустя более чем десять лет с момента совершения «Флорентийским Монстром» последнего преступления! И новые улики так и не появились.

Истина оказалась куда прозаичнее.

В лучших традициях «московских процессов» 1930-х годов, построенных почти всецело на самооговорах, суд над Ванни и Лотти в качестве основных улик оперировал сознанием обвиняемых в инкриминируемых обвинениях. Как уже было отмечено выше, каждый из них сознался в соучастии в четырёх эпизодах двойных убийств. Согласно рассказам обвиняемых, Пачиани привлекал их для помощи в совершении преступлений. На суде вновь в качестве свидетеля возник Лоренцо Неси, тот самый торговец свитерами, который на первом суде над Пачиани припомнил, что встретил его автомашину всего в 1 км от поляны в лесу Сан-Касиано, той самой, где были найдены убитые французские туристы. Правда, тогда Неси перепутал цвет машины, но в этот раз ошибки не повторил. Во время дачи показаний на первом судебном процессе (т.е. в 1994 г.) торговец свитерами упоминал о спутнике, сидевшем в машине Пачиани рядом с водителем – теперь у Неси появилась возможность этого спутника опознать. Он его и опознал, засвидетельствовав, что Пачиани увозил с места преступления в своей машине Джанкарло Лотти. Ну и конечно, определённую специфику процессу придало то обстоятельство, что на нём впервые из уст свидетелей – прежде всего, Габриэллы Гирибелли – громко зазвучали поразительные для конца 20-го столетия рассказы о сатанистах и магах (о чём подробнее будет сказано чуть ниже).

Процесс над подельниками Пачиани начался 20 мая 1997 г. и несколько раз прерывался по причине их плохого самочувствия. Оба обвиняемых были далеко не молоды, что, впрочем, не мешало обвинению рассказывать о них, как о сущих Рэмбо.

Во время суда над Лотти и Ванни произошло событие, с одной стороны – неожиданное, а с другой – ожидаемое очень многими заинтересованными лицами. 22 февраля 1998 г. скончался Пьетро Пачиани, человек, официально объявленный «Флорентийским Монстром», потом оправданный, а потом – вновь попавший под подозрение. Тело Пьетро было найдено утром 23 февраля лежащим на полу в его собственном доме. Брюки покойного были спущены до щиколоток, рубашка – напротив, задрана вверх и закручена вокруг шеи. Лицо было разбито в кровь (кровь шла из носа и ссадины на лбу), но кровотечение могло быть объяснено тем, что труп лежал на животе лицом вниз. Вполне возможно, что Пачиани просто разбил лицо при неконтролируемом падении на пол. Практически все крупные европейские газеты и телеканалы сообщили о смерти главного кандидата на роль самого известно итальянского серийного убийцы. (Правда, во многих комментариях почему-то указывалось, что возраст Пачиани был равен 71 году, тогда как на самом деле на момент смерти ему шёл уже 73-й. Данная нестыковка, скорее всего, объясняется банальной торопливостью журналистов при сдаче материалов). Проведение судебно-медицинской экспертизы было поручено одному из опытнейших судебных медиков Тосканы Джованни Морелло, проводившему, кстати, исследования и тел некоторых жертв «Флорентийского Монстра». Судмедэксперт зафиксировал плохое состояние здоровья умершего, наличие у Пачиани целого букета серьёзнейших хронических заболеваний (сердца, лёгких и печени) и объяснил наступление смерти естественной причиной – гипертонической болезнью, вызвавшей гипертрофию сердца и его последующую остановку. Всё вроде бы выглядело естественно и просто.

Но в дом умершего «Флорентийского Монстра» нагрянули сотрудники ГИДЕС и… отыскали на кухне среди вещей Пачиани банковские документы, облигации и наличные деньги на 157 млн. итальянских лир (примерно 93,6 тыс.$). Сумма по нынешним российским меркам не то чтобы головокружительная (у нас за такие деньги в крупном городе даже приличную квартирку не купишь!), но для тосканского крестьянина, инвалида и уголовника подобная денежная заначка выглядела немалой. А главное – необъяснимой. Пачиани наследства не получал, денег особо никогда не считал и не откладывал, предоплату за ненаписанные мемуары никто ему не вручал. Кроме того, среди стопы финансовых документов обнаружились купчие на два дома, оформленные аж в 1984 г. За один из домов Пачиани заплатил тогда 26 млн. лир (примерно 15,6 тыс.$), за второй – 35 млн. лир (примерно 21 тыс.$). Следует иметь в виду, что американский доллар той поры совсем не равен современному, с середины 80-х гг. он обесценился в разы (оценки могут колебаться в зависимости от того, какой товарный эквивалент рассматривать, но в целом не будет ошибкой сказать, что нынешний доллар в сравнении с тогдашним «полегчал» более чем в 3 раза). Любой желающий может самостоятельно пересчитать величину состояния Пачиани в нынешних ценах.

После того, как выяснилось, что Пьетро был довольно богатым человеком, совсем в другом свете предстали обещания, которые он давал Джузеппе Згангарелле незадолго до своего освобождения в феврале 1996 г. Неужели некая серьёзная цель действительно побуждала Пачиани добиваться освобождения этого убийцы? Ведь сам-то он освободился..!

В обнаружении у умершего больших денежных сбережений особенно смущало то обстоятельство, что жилище Пачиани правоохранительные органы очень тщательно обыскивали как minimum дважды – и оба раза тайника на кухне не находили. Вернее сказать, во время обысков в 1992 г. тайника, в котором находились деньги, просто не существовало. А это могло означать только одно – Пачиани получил очень значительные суммы денег уже после того, как вышел на свободу в середине февраля 1996 г. Но не менее удивительным было и то, что значительные денежные суммы он имел на руках и в первой половине 80-х годов, когда покупал недвижимость и несколько автомобилей.

Об этих средствах ничего не было известно его дочерям и, судя по всему, Пачиани держал в полной тайне от всех родственников и знакомых сам факт наличия у него такой денежной суммы. Тщательное изучение финансового положения умершего показало, что Пачиани был исключительно аккуратен, осторожен и даже боязлив в распоряжении имевшимися деньгами. Купоны по облигациям он просил обналичивать дочь своего друга и сам никогда не предъявлял их к оплате. Пачиани не открывал депозиты в банках, видимо, будучи осведомлён о том, что полиция и карабинеры внимательно отслеживают банковские операции в целях борьбы с отмыванием денег организованной преступностью. Пьетро