Гоша не был примерным христианином, поэтому не был готов подставлять вторую щеку каждому встречному. Были люди, которых он не желал прощать.

Усама Бен Ладен был террористом. Террористом номер один в мире. Сам он себя террористом, понятное дело, не считал.

Борец за идею.

Правоверный мусульманин.

Вдохновитель джихада.

Спецслужбы всего мира пытались добраться до него уже долгие годы. Ближе всего были американцы, обложившие его в Бора-Бора, и они могли бы добиться успеха, только вот...

В Бора-Бора его не было. Не такой он дурак, чтобы торчать в оккупированной американцами стране.

И бороду он носил только когда его снимали для телевидения. Он знал, насколько наличие бороды меняет внешность человека. Все привыкли видеть его бородатым. По телевизору. Поэтому никто и никогда не узнал бы его в реальной жизни.

Это был хороший ход. Приучить весь мир к узнаваемой по первым кадрам бороде. А жить без нее.

Чисто выбритый, в дорогом деловом костюме и очках в золотой оправе, Усама был похож на преуспевающего бизнесмена с Ближнего Востока, но отнюдь не на того, кем он на самом деле был. И он настолько уверовал в собственную неузнаваемость, что даже почти не испугался, когда в нему пришли эти двое. Удивился, да. Но не испугался.

Мужчины. Белые. Примерно около тридцати. Одеты неброско, лица у обоих какие-то незапоминающиеся. Возможно, что американцы.

Один из них держал в руке портфель.

– Здрасте, – сказал тот, что с портфелем. – Сколько лет, сколько зим мечтал я об этой встрече.

Нет, не американец. Слишком чистое произношение, и какой-то неуловимый акцент.

– Извините, – сказал Бен Ладен. – А как вы сюда попали? Мне казалось, что мой офис охраняется...

– Упс, – сказал мужчина с портфелем. – Одна поправка. Охранялся.

– Трое человек на улице.

– Ага.

– Пятеро в вестибюле.

– Тоже были.

– Двое у лифта.

– Хм, – сказал мужчина с портфелем. – Я видел только одного. Должно быть, второй отошел отлить.

– И пятеро у входа в кабинет.

– Эти были в полном составе.

– И что вы от меня хотите?

– Я вот думаю, – сказал мужчина. – А для чего обычному бизнесмену, пусть и весьма преуспевающему, но законопослушному, такая прорва охраны? Здесь что-то нечисто.

– Мы живем в неспокойные времена.

– Это в Швейцарии-то?

– Осторожность никогда не бывает излишней.

– Тебе ли это не знать, – сказал мужчина с портфелем. – Ну давай знакомиться, что ли. Меня Гошей зовут.

Пистолет, прикрепленный специальным зажимом к нижней панели стола, оказался в руке Бен Ладена почти мгновенно. Он был скрыт от глаз посетителей, однако террорист даже не успел сообразить, в какой момент оружие покинуло его руку и... испарилось?

– Грубо, – сказал Гоша. – Хотя, не буду спорить, в какой-то мере оправданно. Итак, меня зовут Гоша. А тебя зовут Усама.

– Допустим, – сказал Бен Ладен. Врать было бессмысленно, он это видел. Каким-то непостижимым образом эти двое точно знали, кто он такой. – Кто вы такие и что вам надо?

– Два вопроса, – сказал Гоша. – Отвечаю последовательно. Я – офицер российской спецслужбы, однако нахожусь здесь не по работе, а, так сказать, по велению сердца, а также представляя интересы третьей стороны. И нам надо, чтобы тебя не было.

– Убив меня, вы ничего не добьетесь.

– Это как сказать. Во-первых, убив тебя, я добьюсь того, что ты будешь мертв. Во-вторых, от этого я получу глубокое моральное удовлетворение и вызову чувство здоровой зависти у многих своих коллег. В-третьих, твоя бесславная гибель будет одной из многих ступеней в лестнице, которая приведет идею исламского фундаментализма в полную... Как это по-английски? Задницу.

– Я вам не верю.

– Чему именно?

– Всему. Если вы хотите убить меня, почему я все еще жив?

– Отвечаю на твой вопрос, – сказал Гоша, опускаясь в кресло и закуривая сигарету. – Убить тебя – это слишком мало. Я тебя, конечно, убью, это без всяких вопросов и обсуждению не подлежит, однако перед тем как это сделаю, я тебе кое-что объясню. Ты ведь не чужд высоких технологий, Усама? У тебя на столе стоит компьютер, поэтому я могу предположить, что ты знаешь о существовании Интернета.

Усама кивнул.

– Не так давно в сети появился сайт русского олигарха, который предложил миллиард долларов любому, кто принесет твою голову в Кремль. Журналисты подняли много шума.

– Я предложил два миллиарда за голову этого неверного. Скоро она будет лежать у меня на столе.

– Это вряд ли, – сказал Гоша. – Потому что автор этого сайта – я. И моя голова прекрасно смотрится у меня на плечах, где и останется. Зато твоя замечательно войдет вот в этот мешок.

Гоша открыл портфель и достал оттуда шестидесятилитровый мусорный пакет и большой, зловещего вида мясницкий нож.

– Я предвижу еще больше шума, – сказал Гоша. – Последовательность событий с точки зрения прессы такова. За твою голову назначают награду. Очень скоро после этого ты своей головы лишаешься. Дальше фактов нет, остается голая логика. Спецслужбы много лет безуспешно пытались тебя достать, но не могли, потому что ты хорошо прятался. Сложился даже миф о твоей неуловимости. Тем не менее голову тебе отрезали. Какой напрашивается вывод? Что тебя сдал кто-то из своих. Какой напрашивается вывод теперь? Что все ваше идейное дерьмо – дерьмо и есть и все вы рубитесь за деньги. Конечно, сразу всех в этом убедить не удастся, однако мы с моими коллегами разработали целый ряд мер, итогом которых будет полное низвержение идеи всей твоей жизни. По моим расчетам, произойдет это лет через несколько, что с точки зрения истории является мизерным сроком. Я бы удавил тебя собственными руками, но... Есть другие способы. Кстати, если ты волнуешься насчет того, что без бороды твою голову никто не узнает, то не волнуйся. Бороду мы вырастим даже на трупе. Ведь вырастим? – спросил Гоша, глядя на своего спутника.

– Проще жареной морковки, – сказал его спутник.

– Аллах акбар, – сказал Бен Ладен.

– С этим я согласен, – сказал Гоша. – Но ты не его пророк.

Витя лежал на кожаном диване, и был он очень задумчив. Он только и делал, что думал, с небольшими перерывами на сон и еду, думал уже несколько дней кряду, но долгое время ни до чего путного не додумывался.

А потом додумался.

Что-то неладное творилось в подлунном мире.

Поток братков, насильно депортируемых с их родной планеты обитания, иссяк, как поступления в бюджет накануне дефолта.