Митя тоже был свободен в этот день. Он помог Татьяне взобраться наверх, и теперь они уже вдвоём мчались с огромной горы. Сердце взволнованно замирало. Митя сидел сзади, он обнимал её за плечи, и так радостно и спокойно ей вдруг стало рядом с этим сильным и таким дорогим ей человеком, что Татьяна забыла и про возраст, и про войну, и про все свои проблемы. Казалось, что это брат Серёжа катится вместе с ней на санках, как когда-то в детстве. Накатавшись и наигравшись в снежки, они решили подняться и осмотреть замок.

Хозяин ещё в начале войны уехал куда-то далеко в Европу, и местные жители, как могли, сохраняли его владения в целости и сохранности. Замок стал уже своего рода музеем. Митя сумел уговорить старика сторожа пропустить их вовнутрь. За высокими каменными стенами был небольшой внутренний дворик. Он был вымощен булыжником, его аккуратно расчистили, и теперь только снежинки плавно кружились в розовых лучах заходящего солнца. Опускались сумерки – самое таинственное время дня. Тане – натуре мечтательной и впечатлительной – нетрудно было представить себе, что они с Митей, как король и королева, для которых и построен этот замок, входят в свои покои, взявшись за руки.

Замок был высоко в горах, над ними было только небо, шума голосов уже не было слышно, да и сторож, отдав им длинную свечу, ушёл куда-то по своим делам. Стояла удивительная торжественная тишина. Они поднялись по ступенькам, открыли тяжёлую дверь, и перед глазами во всей своей красе предстал средневековый зал. По углам стояли рыцарские доспехи, шкафы с оружием, на полу лежали дорогие ковры. На стенах – красивые гобелены. Стены и потолок были украшены деревянной резьбой и росписью.

Сквозь окошки пробивался свет угасающего зимнего дня. Митя галантно взял Татьяну за руку и произнёс: «Милая дама, разрешите показать Вам Ваши покои?» Татьяна сделала глубокий реверанс и в тон Мите продолжала: «Да, мой прекрасный рыцарь, конечно, я согласна. Какая же дама может устоять против такого предложения!» Она открыла крышку клавесина, стоящего в углу, самым удивительным было то, что тот прекрасно звучал, будто его только вчера настроили, и заиграла торжественный марш. Затем они по железной лестнице поднялись наверх, осматривать другие комнаты.

Наверху была огромная столовая. Посредине стоял дубовый стол, за которым легко смогли бы уместиться тридцать человек гостей. В шкафах было множество самой разнообразной праздничной посуды. На стенах висели картины в позолоченных рамах. Они шли через анфиладу комнат, в пламени свечи с портретов на них строго смотрели бывшие владельцы замка, и казалось, что они переговариваются между собой и осуждают непрошеных гостей.

Из столовой прошли в библиотеку. Все стены были уставлены шкафами, доверху набитыми книгами. В центре стоял огромный письменный стол, над ним висела лампа. За библиотекой был кабинет хозяина, потом спальня. Огромная кровать, стоявшая там, была просто создана для любви. Митя, держа Татьяну за руку, потушил свечу. Теперь в комнате было темно, только из окна пробивался неяркий свет. Татьяне вдруг стало страшно. Это опять включился механизм защиты, и внутренний голос проскрипел: «Будь осторожна, а лучше уходи отсюда». Митя, будто услышав этот голос и поняв её состояние, сам зажег свечу и сказал: «Ну ладно, что ты испугалась, не хочешь сейчас – и не надо».

Они подошли к окну, было видно далеко вокруг. Они смотрели на огоньки в деревенских домиках, где сейчас за столом сидели у печки женщины и дети, ели свой нехитрый ужин, вспоминали простую, мирную жизнь и ждали с фронта своих мужчин. Митя подумал, что вот так же и его жена сидит дома у печки, читает детям книжки и рассказывает им об отце. Татьяна же представляла себя хозяйкой замка, любящей и любимой женой, заботливой матерью. Митя обнял её, крепко прижал к себе, наверное, думая, что он рыцарь, вернувшийся с турнира и с радостью встречаемый женой и детьми. И это театральное действо как-то сблизило их, сроднило. Татьяна почувствовала себя счастливой и любимой. В тот момент ей было совершенно не важно, женат ли Митя или свободен, любит её или нет. Важным было только то, что она сама любила, любила безудержно, бесконечно, и никто и ничто не могло бы отнять у неё эту любовь, которая жила в каждой клеточке тела. К Тане вернулись её женственность, сила, вера в жизнь. Теперь она твердо знала, что всё будет хорошо. Она будет счастлива, у неё будут и дети, и внуки. Она была так рада, что вновь смогла ощутить ту силу чувств, которые испытала когда-то давно, ещё в молодости. Митя не мог понять, что происходит с Татьяной. Он решил, что это ещё одна его победа. Но в её нежности было столько силы, столько нерастраченной страсти, которая спала до поры и теперь вырвалась наружу. По щекам текли слезы, но это были слезы радости, слезы избавления, слезы очищения. Митя стоял рядом и радовался тому, какой он всё-таки умелый мужчина.

Быстро темнело. Они уже отсутствовали несколько часов, и их могли разыскивать. Митя заторопился обратно. Татьяна неохотно пошла за ним следом. Ей хотелось остаться в этом замке, прожить в нём всю жизнь рядом с Митей, состариться и умереть в один день…

…Война продолжалась. Шли упорные бои, гибли их друзья и однополчане. Теперь Татьяна только молила Бога, чтобы ничего не случилось с Митей, потому что её любовь росла и крепла с каждым днем. Их полк продвигался по Чехословакии. В апреле освободили Прагу. За окнами была весна победного, 1945 года. Все понимали, что войне конец, но самыми трудными были эти последние дни войны, когда казалось, что сил воевать уже нет. Вокруг цвели сады, буйствовала сирень. Эта весна была самой счастливой в жизни Татьяны. Они с Митей шли по старой части Праги, любовались средневековой архитектурой, здесь господствовали XIII–XIV века. Стояли перед собором Святого Вита, который своими размерами и красотой просто удивлял. Его начали строить в 1343 году, а закончили лишь в 1929. За шестьсот лет строительства он только хорошел год от года. Внутри потрясали своей красотой разноцветная мозаика на окнах и орган. Он звучал здесь необычайно торжественно и строго, а может быть, органист вложил в своё исполнение всю ту радость, которая переполняла его, ведь война закончилась, наконец-то дожили до долгожданной победы. Звуки музыки уносили их куда-то в небесную высь. Они сидели с Митей на скамейке и слушали орган. Таня уже не могла представить себе, что им придется с Митей расстаться. Она не знала, как будет жить без него, и что будет делать. Зачем ей вообще эта жизнь? Зачем она опять родилась как женщина? Для вечных страданий? Ей хотелось поехать с Митей в Париж, посмотреть Европу. Они нигде ещё не были вдвоём. Париж был совсем рядом, а там её отец, а может быть, жив и брат.

Слезы навернулись на глаза. Теперь она молила Бога, чтобы он оставил ей любимого Митю. Пусть у него там жена, но почему она должна отдать его? Они так счастливы вдвоём. Татьяна слушала грозные звуки музыки и ругала себя за то, что она не радуется сейчас тому, что они прошли войну, остались живы, скоро вернутся домой. Разве не об этом они мечтали все эти тяжёлые годы? Митя держал её руку в своей, и его мысли были сродни Татьяниным. Его удивляло, что он впервые в жизни влюблён, и влюблён серьезно. Он, легкомысленный повеса, раньше думал, что это просто очередной роман без продолжения, а оказалось, что он только теперь понял, что такое любовь и как надо любить. Он не мыслил уже своей жизни без этой женщины. Жена отошла куда-то на второй план. Татьяна казалась ему неземным существом, никто и никогда раньше не одаривал его такой лаской и нежностью, как она. Митя не мог оставить семью, но теперь он не в силах бросить и Танюшу. Получалась какая-то неразрешимая задача. Митя решил, что как бы потом ни сложилась его судьба, но эти дни и месяцы он будет неразлучен с Таней.