Амеротк повернулся на бок. Его не покидало чувство вины за смерть Менелото и свое бегство. Но что он мог еще сделать?

Шуфой рассказал ему обо всем, что происходило в городе во время его отсутствия. Амеротк слушал вполуха. Главное, что он дома. Все остальное значило мало. Ужасы остались позади. Все Фивы только и говорили, что о восшествии на престол Хатусу. Малолетнего фараона, по сути не коронованного, потихоньку оттеснили, перевели в ранг принца и оставили играть в игрушки. Амеротк держался в стороне ото всех интриг. Мысленно он снова и снова возвращался к надписи в том жутком зале под пирамидой. Он теперь знал, что обнаружил Тутмос и почему утратил веру Аменхотеп. Истина состояла в том, что богов не было. Жрецы Египта извилистыми тропинками уводили свой народ прочь от правды. Для Амеротка открытие не стало потрясением. Он всегда относился без особого почтения к подчеркнутой сложности храмовых ритуалов Фив. Поклонение крокодилу или кошке всегда вызывало у него сомнение. Его почитание Маат – другое дело. Истина существовала помимо статуй и ритуала. Этой истине надо было служить и следовать ей.

Амеротк подумал, должен ли он вернуться в потайной зал, но ему тут же вспомнились падающие с потолка камни. Он закрыл глаза. Зал повешенных подходил для могилы амеметов как нельзя лучше. Пусть их тени охраняют его. Он совершит жертвоприношение за Менелото. Но кому приносить жертву? Каменным богам Египта?

До его слуха из коридора донесся звук. Амеротк откинул простыни и встал с постели. Он надел халат и сандалии, после чего умылся душистой водой и спустился вниз. Слуги еще спали. Солнце только-только начинало свой путь, и он услышал доносившиеся из города далекие звуки труб глашатаев солнца. Амеротк вышел в сад, где еще чувствовался прохладный ветерок. Невдалеке под сикоморой сидел Шуфой. Амеротк разулся и потихоньку подошел к нему. Шуфой услышал шаги, обернулся и сделал движение, чтобы прикрыть разложенные перед ним на одеяле драгоценные вещицы. Амеротк присел на корточки рядом.

– Откуда все это, Шуфой?

– Я их купил, – затараторил карлик. – Чтобы заработать кусок хлеба, человеку приходится торговать с рассвета до заката.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – сухо ответил Амеротк.

Шуфой подсел ближе, всматриваясь в хозяина живыми, смышлеными глазами.

– Вы изменились, господин.

– Я много повидал разных ужасов!

Шуфой понимающе закивал.

– Это пройдет. Все со временем проходит.

Амеротк покопался в дорогих вещицах.

– А ты богатеешь, как я посмотрю.

– Когда армия ушла из Фив, здесь началась на стоящая паника. Люди бросились распродавать свое имущество.

Амеротка привлекла маленькая золотая чаша.

По ободку ее опоясывал рисунок, где был изображен Осирис, взвешивающий душу на весах, а рядом с ним коленопреклоненная Маат. Ниже был начертан год правления отца Хатусу, фараона Тутмоса I; рядом с печатью стояло имя давно умершего владельца – писца из Дома Серебра.

– Где ты это взял? – заинтересовался Амеротк. Шуфой насторожился.

– Я собирался их продать, хозяин.

– Это погребальная чаша, – настойчиво объяснял Амеротк. – Она изготовлена специально для этого писца. Она маленького размера. Такая чаша наполняется вином и ставится в гробницу. – Амеротк крепко ухватил Шуфоя за плечо..

– Хозяин, жизнями ваших детей клянусь. Я купил ее в Фивах у одного купца. Он торгует чашами и драгоценными блюдами. Перед такой ценой трудно было устоять.

– Она краденая! – заявил Амеротк. – И ты, Шуфой, знаешь об этом. Чашу похитили из гробницы! – Несмотря на охи и просьбы Шуфоя, Амеротк завязал все вещи в узел. – Отправляйся в город, в Зал Двух Истин, – распорядился он. Возьми Асурала и несколько его бравых стражников. Обойдите торговцев. Мне все равно как, но узнайте у них имя человека, который продает им все это. Шуфой, эта чаша могла быть из гробницы и моих родителей. Что твое, то твое, но что будет, если пойдет слух, что великий торговец амулетами Шуфой замешан в грабежах гробниц?

Вскоре Шуфой с мечом и мешком отправился выполнять приказ, ворчливо бормоча под нос все поговорки, что приходили на ум. Амеротк очень обрадовался своему открытию, даже почувствовал прилив сил. Он умылся, переоделся и подкрепился фруктами. Гость пожаловал к нему около полудня, когда он был в саду.

Сетос крупным шагом шел к нему по траве. Боевой поход не оставил на нем видимого отпечатка. Он принимал участие в сражении, и Хатусу подтвердила его почетное место, хотя неприязнь его к Сененмуту неуклонно росла.

– Долголетия, здравия и процветания! – пожелал он Амеротку.

Амеротк подал ему небольшую кружку с пивом. Сетос сделал глоток и задержал взгляд на живописном озере. Словно любовался сидевшими по его краю ибисами.

– Бурное время, господин Амеротк. – Он достал из-за пояса цветок лотоса и повертел им в воздухе. – Получил сегодня утром от Ее Величества в знак расположения. – Понюхав цветок, он положил его рядом с собой на скамейку. – Вас не было на заседании дворцового совета. – Он бросил взгляд через сад на виноградарей, которые двигались вдоль шпалер, осматривая лозы.

– Я все еще не восстановил силы, – ответил Амеротк.

– Рахимер, Бейлетос и другие арестованы, объявил Сетос. – Мои люди задержали их вчера вечером при выходе из дворца.

– И в чем же они обвиняются?

– В государственной измене.

– Доказательств этому нет.

Гладко выбритое лицо Сетоса скривилось в усмешке, словно он смаковал какую-то одному ему известную шутку.

– Они предстанут пред вами в Зале Двух Истин. – В таком случае я отклоню обвинения в виду недостатка доказательств.

– Да вы упрямец, Амеротк!

– Это то же самое, что неподкупный? Госпожа Хатусу знает, что нет доказательств измены Рахимера. Сколько человек заключено под стражу?

– Всего их десять. По мнению божественного фараона… – Сетос сделал особый упор на последние слова. – По мнению божественного фараона, эти люди если не виновны в измене, то определенно причастны к смерти Тутмоса II, Ипувера и жреца придворного храма Аменхотепа. Она ожидает от вас, Амеротк, самого тщательного изучения всех свидетельств.

– И чем же мы располагаем? – спросил Амеротк. – Верно, что ее супруг скончался от змеиного укуса. Но как это произошло и когда? – Амеротк пожал плечами. – Я сказать не могу. Также неоспоримым остается факт, что кто-то подложил змею в мешок для бумаг, принадлежавший Ипуверу. Но сделать это мог кто угодно из членов совета. А что касается Аменхотепа, то перед смертью он, несомненно, встречался с кем-то из дворцового совета. А как здоровье Омендапа?

– Он быстро поправляется. По его словам, кувшин с отравленным вином могли подложить в Фивах или в самом лагере. Он также считает это делом рук Рахимера. Его смерть вызвала бы замешательство, и армия бы отступила.