— О Боже! — воскликнул он.

— Теперь ты мне веришь? — спросила Мелисса.

— Но как я могу тебе не верить? — проговорил молодой человек, некоторое время помолчал и продолжил: — Знаешь, теперь я вспоминаю, что Мисси упоминала об этой фотографии, она говорила, что собирается пошить к свадьбе такое же платье, как у тебя. Она также сказала, что вы с ней очень похожи, хотя саму фотографию не показывала. Подумать только, вы с ней похожи, как близнецы!

— Я знаю, — сказала Мелисса.

— Так вы с ней действительно поменялись местами?

Девушка с серьезным видом кивнула.

— Это уму непостижимо! Вы с Мисси запланировали свою свадьбу на один и тот же день, в одном и том же доме, пошили абсолютно одинаковые свадебные платья…

— И церемония должна была состояться в одно и то же время, — добавила Мелисса.

— Но с разницей ровно в сто сорок лет! — закончил Джефф.

— Да, все было именно так.

— Из того, что ты мне рассказала, следует, что вы обе упали с лестницы, вероятно, в одну и ту же секунду…

— Точно.

— И ты считаешь, что именно тогда произошла эта невероятная замена?

— Да. Мне кажется, что тут замешан наш малахитовый шар.

Джефф нахмурился:

— Может, нам стоит посмотреть на него?

Девушка закусила губу, но затем согласно кивнула:

— Когда я зашла в дом, то заметила, что отец и матушка куда-то ушли. Думаю, мы можем поговорить обо всем этом, не опасаясь быть услышанными.

Джефф пожал ей руку и нежно на нее посмотрел:

— Дорогая, ты не хочешь, чтобы они об этом знали?

Мелисса энергично замотала головой:

— А что, разве я не права?

— Конечно, права, — ответил Джефф. — Если ты расскажешь все Говарду и Шарлотте, то только до смерти их напугаешь. И я сомневаюсь, что они тебе поверят.

— Но ты же мне поверил? — с надеждой в голосе спросила Мелисса.

— Да, дорогая, я тебе поверил, — искренне ответил Джефф.

Когда они вошли в дом, Мелисса пошла наверх, чтобы поставить на место фотографию, а Джефф остался ждать ее у лестницы. Камень на балясине действительно был весьма необычным на вид — насыщенный зеленый цвет, кольца причудливой формы, — но молодой человек не увидел на его поверхности никаких образов.

Когда вернулась Мелисса, он спросил:

— Так, значит, ты видела на камне лицо Мисси?

— Да, видела. — Девушка внимательно посмотрела на гладкую поверхность. — Иногда круги начинают как бы расходиться, и именно в такие моменты я ее вижу. Она в моем доме, в 1852 году, и, без сомнения, она там несчастлива.

— Гм… — Джефф подошел к камню вплотную и начал рассматривать его. — Я ничего не вижу.

— Но ее видно не всегда, — объяснила Мелисса. — На самом деле я видела ее лишь несколько раз, и каждый раз возле меня никого не было.

— Думаю, в этом есть своя логика. Каким бы чудесным ни было это явление, оно желает демонстрировать себя лишь вам двоим.

— Пожалуй.

Джефф взял Мелиссу за руку:

— Пойдем посидим в зале.

Они уселись на софу, при этом на их лицах застыло тревожное выражение.

— Расскажи мне о жизни, которую ты оставила в прошлом, — наконец произнес Джефф.

— Ну… Я родилась в 1832 году, — начала девушка.

Джефф изумленно покачал головой, но потом попросил:

— Продолжай.

— Тогда Мемфис был маленьким городком у большой реки. Моих родителей звали Джон и Лавиния Монтгомери. Я росла в доме посреди хлопковой плантации, расположенной к востоку от города.

— В этом самом доме! — взволнованно проговорил Джефф.

— Не совсем так, — ответила Мелисса. — Вообще-то первые десять лет моей жизни прошли в весьма скромном доме, а потом родители построили этот особняк. Как я уже тебе говорила, за день до свадьбы рабочий по распоряжению отца установил на балясине лестницы малахитовый камень — это знаменовало выплату закладной на дом.

— Да, я слышал об этом очаровательном обычае. Но это мы зашли уже слишком далеко. Расскажи мне о детстве.

Мелисса засмеялась.

— По нынешним стандартам мое детство было весьма скучным. Почти всю свою жизнь я провела на плантации. Гувернантка обучила меня чтению и письму, а также шитью, вязанию, правилам этикета и прочим приличествующим леди умениям. Больше всего мне нравились приезды наших родственников и наши поездки к ним, — девушка ностальгически улыбнулась. — Однажды мы даже плавали на пароходе в Сент-Луис. Кроме того, в прошлом году… то есть в 1851-м… мы побывали в Новом Орлеане на ежегодном карнавале Мардигра. Мне уже было почти двадцать лет, и я готовилась к браку с Фабианом. Большую часть своего времени я проводила в церкви и занималась благотворительностью.

Джефф усмехнулся:

— Как все изменилось с тех пор! А какие у тебя были отношения с родителями?

Девушка вздохнула:

— Мои родители — весьма откровенные и непосредственные люди. Должна признаться, что они не раз шокировали мемфисское общество своими поступками и высказываниями. У них у обоих сильный характер, и когда они начинают… начинали спорить, то обычно уже не обращали внимания на то, что происходит вокруг.

— Правда?

— А еще я должна сказать, что они, кажется, были разочарованы во мне как в дочери.

— Разочарованы? — удивленно переспросил Джефф. — Но почему? Ведь ты сущий ангел!

Мелисса улыбнулась:

— Может, для тебя я и ангел, но, боюсь, мои родители считали, что мне недостает характера. Думаю, они бы предпочли, чтобы их дочь была… похожа на Мисси.

— Зато теперь они ее получили, — с горестной улыбкой заметил Джефф.

— Должно быть, так оно и есть. Думаю, больше всего они радовались тому, что Фабиан станет их зятем.

— Да? Прошу тебя, расскажи мне эту историю с брачным контрактом.

— Он был заключен сразу после моего рождения между моими родителями и семьей Фабиана. Считается, что нарушить такой договор — то же самое, что осквернить святыню. Видишь ли, родители Фабиана эмигрировали из Франции и всегда весьма твердо придерживались традиций. Думаю, их смерть от желтой лихорадки еще больше укрепила решимость Фабиана во что бы то ни стало выполнить контракт — ведь он чувствовал себя виноватым перед ними. Кроме того, плантация Фонтено расположена по соседству с нашей, а значит, для нашего союза существовали и прагматические причины.

Казалось, эти слова ошеломили Джеффа.

— Бог ты мой, все в точности так, как у нас с Мисси! — воскликнул он. — Мы собирались пожениться главным образом потому, что этого хотели наши семьи, так как это позволило бы объединить принадлежащие нам фирмы, «Долтон Стил Тьюбинг» и «Монро Бол Беринге».