Она наспех и мысленно сочинила письмо к Дорогой Аннабел, с целью показать Найтли.

«Дорогая Аннабел!

Джентльмен оставил меня в своей постели, голую и в одиночестве, а сам ушел. Что делать?

Униженная из Мейфэра».

Если бы только Найтли не удрал!

А чего она ожидала? Всем известен неизменный, высеченный в камне факт: на первом и последнем месте у него «Лондон уикли». Найтли проводил в издательстве столько времени, что Пишущие Девицы никак не могли понять, где он ночует: дома или в кабинете. И решили, что дома, только потому, что Мейфэр в ночные часы безопаснее Флит-стрит.

Она не примет на свой счет его побег. И даже то обстоятельство, что он оставил ее одну и без одежды.

Уж таков он есть и вряд ли изменится.

Если только он не намеренно оставил ее в таком виде ожидать его возвращения, словно покорную любовницу!

И хотя в жизни существуют худшие вещи, чем пролежать в постели целый день, вдыхая оставшийся на подушках запах Найтли, она понимала, что не может его ждать. Во-первых, это казалось позорным. Во-вторых, он может вернуться через несколько дней.

Аннабел дернула за шелковый шнур сонетки и подтянула простыню до самого подбородка. Почти сразу же дверь открылась, и вошла пожилая женщина. За ней следовала горничная с подносом.

— Мистер Найтли велел нам позаботиться о вас, мисс. Я экономка, мисс Федерстон.

Женщина, казалось, ничуть не удивилась, обнаружив в хозяйской постели незнакомую особу. Аннабел помрачнела. Она не считала Найтли монахом, но почему никто не находит ее присутствие чем-то из ряда вон выходящим?

Она уже собиралась задать этот вопрос, но решила, что не хочет слышать ответ. Вместо этого она потребовала, чтобы слуга отнес записку Софи.

«Светские новости» от леди Оригинальность

Дорогая Аннабел ввела в моду притворные обмороки и соблазнительно низкие вырезы среди светских дебютанток. Мамаши и богатые холостяки с ужасом спрашивают себя, на что еще она способна отважиться.

«Лондон уикли»

Софи пришла ей на помощь и буквально спасла ее репутацию, немедленно прибыв к особняку Найтли с платьем, чулками, шляпкой и всеми вещами, необходимыми для появления на публике. Как же прекрасно, что Аннабел не пришлось объяснять, почему от подруги потребовалось такое одолжение.

— Полагаю, вечер удался? — осведомилась Софи, после того, как они удобно устроились в ее экипаже.

— О да, — вздохнула Аннабел. При мысли об этом ей снова стало жарко. Щеки загорелись, как и следовало ожидать, после того как она представила происходившее ночью.

Но тут она вспомнила бегство Найтли.

— Только утром…

Как объяснить, что случилось?

— Полагаю, вы оба видели новости. «Лондон уикли» подверглась атаке, — тихо пояснила Софи. — Ты читала статью?

Она читала, пока завтракала тостами и чаем. Миссис Федерстон дала ей рубашку Найтли, и Аннабел никак не хотела расставаться с ней, даже когда прибыла Софи с более подходящим костюмом.

— Все плохо, верно? — спросила Аннабел. Репортер «Лондон таймс» сообщил, что расследование Марсдена коснется всех газет, начиная прежде всего с «Лондон уикли». Владелец и редактор газеты будет вызван для дачи показаний. Ему грозит иск за клевету и, как следствие, тюрьма.

— Он может потерять газету, Аннабел, — горько вздохнула Софи.

— Он владелец. Как у него могут отнять газету? — спросила она. Более того, газета не просто принадлежала Найтли, а была его душой и сердцем.

— В таком случае газета может потерять его, если в результате расследования выяснится, что мы нарушали закон. Вспомни об Оуэнсе и Элайзе, — поморщилась Софи.

Одному дьяволу известно, чего только не делал Оуэнс ради очередной сногсшибательной истории: изображал сыщика с Боу-стрит, стражника Виндзорского замка, лакея в резиденции герцога Кентского. И это только те случаи, о которых было известно!

Элайза много недель работала горничной в доме герцога Уиклифа, каждую неделю разоблачая его самые интимные секреты, пока он на ней не женился.

— Вряд ли они отправят герцогиню в тюрьму.

При мысли об ужасной судьбе людей, которых она так горячо любила, Аннабел стало трудно дышать. Они не сделали ничего дурного. Никому не повредили.

— Сомнительно, чтобы они занялись Элайзой. Марсден решил уничтожить Найтли. Будь уверена, Брэндон неустанно трудится, чтобы этого не случилось, и даже Роксбери и Уиклиф впервые решили показаться в палате лордов. Однако Марсден вне себя.

— Почему? Что ему сделал Найтли?

Марсден, пославший ей розовые розы. Марсден, придумавший кличку Болван. Марсден, один из немногих джентльменов, уделявших ей внимание. А ведь она считала его добрым человеком. Другом. Но он предал ее. А она сама чувствовала себя изменницей, поскольку питала к Марсдену дружеские чувства. И не только изменницей. Но и полной дурой.

— Марсден в бешенстве, поскольку Найтли с его деньгами должен был жениться на леди Лидии, которую больше никто не желал брать в жены, — пояснила Софи и с извиняющейся улыбкой добавила: — Но тут Найтли увидели с тобой…

— Вот оно что, — пискнула Аннабел, вспомнив об их поцелуе на балу в лунном свете. Тот момент, когда она по-настоящему влюбилась в Найтли. Земного. Не в Найтли ее мечты. Она считала этот момент волшебным и никогда не думала, к какому ужасному финалу это приведет.

Найтли ухаживал за леди Лидией и из-за слухов и сплетен и пропущенного второго сезона являлся ее единственной надеждой на брак. Неужели теперь она обречена на жизнь старой девы, и все из-за Аннабел? Найтли ухаживал за леди Лидией, чтобы спасти любимую газету. Неужели теперь он потеряет то, что любил больше всего на свете?

Пытаясь найти свое счастье, она, похоже, разрушила жизни двух невинных людей.

— О нет, — прошептала Аннабел, осознав свою вину. В том, что Марсден разъярен, в том, что Найтли придется бороться за газету, в том, что леди Лидия останется старой девой. Если бы она не поймала его взгляд, если бы по совету незнакомого человека не вышла бы на балкон…

Если бы не лишилась чувств в его объятиях, не оставила шали в кабинете, не увеличила вырезы своих платьев, в надежде привлечь его внимание…

«Если бы неделю за неделей не вешалась ему на шею…»

Если бы Найтли так и не заметил ее, спокойно женился бы наледи Лидии, и все было бы прекрасно. Никакого расследования, никакого суда или угрозы тюрьмы.

И ему не пришлось бы терять то, что он любил больше всего на свете.

Но она, в своем одиночестве, стала эгоистичной и впала в отчаяние. Испробовала множество планов и интриг, чтобы вскружить ему голову. Заставила его поймать ее, когда она падала в притворном обмороке. Взобралась на дерево, вломилась в его спальню среди ночи.