— Да чего тут разбираться? И так все понятно…

— Это тебе понятно. У нас девяносто процентов населения об этом даже никогда и не задумывалось! А потом, под занавес, их вряд ли устроит, что принадлежащий нам всем ресурс без нашего ведома рекой течет за бугор.

— Тоже попробуют разобраться?

— Попробуют, помяни мое слово.

— Хочешь сказать, что они исключительные? Типа того, из другого теста, не такие, как все?

— Нет, не хочу. Исключительные — это мы с тобой. Мы получили кавказскую прививку, привыкли смотреть опасности в лицо и знаем, как она, опасность, выглядит. Таких немного. А эти ребята — они по сути своей все гонщики. Понимаешь?

— И что?

— Ну, они — как ваш Ростовский.

— То есть чемпионы?

— Не чемпионы, но хотят ими стать. И поэтому по жизни не дадут никому себя обогнать. Выложатся, костьми лягут, но постараются прийти к финишу первыми. И не постесняются при этом бортануть конкурента так, чтобы он вылетел в канаву. И уж тем более не позволят никому на себе ездить, свесив ноги, или сливать на халяву бензин…

Да, вот такая патетическая философия. Видимо, обстановка влияет. Тоже сидит, ноздри возбужденно раздувает, как будто принюхивается к чему-то.

Тусовочная бацилла — штука весьма прилипчивая и всепроникающая. Я психологически очень устойчивый тип, однако же сдался буквально с ходу. Почувствовал вдруг себя частичкой этой напористой, задорной, ничего не боящейся и уверенной в своих силах массовки. Я понял, почему они все так рвутся сюда, приезжают на полтора часа раньше и всю неделю в своих респектабельных офисах только и делают, что ждут, когда наступят выходные.

Обыденная серая жизнь осталась внизу, у подножия Воробьевых гор. Тут было другое измерение: яркое, сочное, «оттюненное» до упора, залитое тремя тысячами слоев винила, приподнятое на всевозможных «крыльях» и подсвеченное со всех сторон «ангельскими глазками» «скайлайнов». В этом измерении водила пятиштучного «тазика» мог при случае и благоприятном раскладе обогнать обладателя «эксклюзивной тачилы» за полмиллиона баксов. Здесь ни в кого не стреляли, не заставляли платить налоги и не отбирали квартиру за неуспех в бизнесе. В этом измерении люди отдыхали душой и имели возможность побыть самими собой, выплеснуть накопленные за неделю эмоции, разрядиться, вообще — оторваться на всю катушку. Это было очень заразительно. До того тут было здорово, что не хотелось никуда уезжать. Даже вовсю бесновавшийся ветер, пытавшийся сорвать клубные флажки, не мешал — на него просто никто не обращал внимания.

Все, решено: как разбогатею, куплю себе «Октавию», попрошу Глебыча, чтобы он извратил ее до неузнаваемости, и буду каждую пятницу кататься сюда наравне со всеми остальными безобразниками…

Увы, увы — недолго длилось приобщение к этому чудесному и пока что неизведанному миру. И сразу скажу: на гонки мы так и не попали. Потому что минут через десять Аркадий притащил целый выводок приятелей Юры Логинова, под управлением какого-то вертлявого долговязого типа в задом наперед нахлобученной сетчатой бейсболке (а ветрено и студено было — впору шубу и шапку-ушанку надевать).

Приятели, несмотря на эйфорию, держались настороженно, с ходу стали задавать вопросы на предмет: с какой целью интересуетесь?

Серега быстренько объяснил: Юра, помимо всего прочего, входил вот в этот загадочный Объединенный комитет европейских ассоциаций стритрэйсеров. И был там застрахован на кругленькую сумму. В июне истекает год со дня его гибели и наступает момент страховых выплат членам семьи. Как положено, за квартал до истечения срока проводится расследование на предмет присутствия в происшествии страхового события. Проще говоря, решается вопрос: платить — не платить. А решает вот этот тип. Я, то есть.

Настороженность сразу пропала: умеет наш вундеркинд найти путь к душе себе подобных.

Тип в бейсболке владел обстановкой по связям Юры Логинова и запросто с нами поделился: Юру знали все, он был — супер, приятелей у него было полно, но друг — всего один. Зовут друга Володя Кудрин, живет он на Соколе, адрес такой-то, жену зовут Мариной, сам он классный механик. Нет, не просто классный, а — супер. Ас, мастер, самоделкин всех времен и народов. Делал тачки таким людям, таким людям — жуть! Вот фамилии…

Фамилии не привожу — некорректно будет, но на самом деле, если это не эйфория от обстановки («супер», «жуть» и все такое прочее), то люди довольно известные и с положением.

Отговорив по существу, долговязый, не тратя времени даром, тотчас же сосредоточился на моей скромной персоне. Типа того, это очень кстати, что такой парень у нас тут завелся — пошли, сейчас быстренько оповестим всех, соберем народ до кучи, музыку убавим, микрофон найдем, пусть расскажет людям, как там у них, в Испании, такие тусовки и уличные гонки проводятся. Публика будет в трансе, это будет полный отпад и вообще супер!

Ну ни фига себе, попал! Я мгновенно вспотел и начал лихорадочно соображать, как бы подостойнее выкрутиться из этой щекотливой ситуации…

Спасибо Сереге — выручил. Он заверил долговязого, что идея — дрянь: никакого супера не будет, потому что этот валенок (это я, стало быть) — всего лишь страховой агент. Специалист по выявлению наличия-отсутствия страховых событий. Заурядный клерк. Да он даже… Он машину водить не умеет!

Последний довод все решил. На меня все посмотрели как на некое неполноценное существо и тотчас же отстали. Непонятно, как такого вообще сюда пустили…

К тому моменту едва стукнуло половина девятого, и мы решили, не откладывая в долгий ящик, тотчас же ехать к Володе Кудрину. Еще не поздно, но уже вечер — все дома. А днем попробуй поищи этого страшно занятого мастера.

Аркадий вяло выразил желание подбросить нас до метро, но Серега решительно отказался. И без бинокля было видно, что парень не хочет покидать это дивное местечко даже на десять минут.

— Спасибо, не надо. Я сейчас звякну, нас подберут…

Серега «звякнул», мы тепло распрощались с Аркадием:

— Адиос, мучачо. Эступэндамэнтэ, грасиас!

— Чего сказал?

— Типа — все круто. И в самом деле, все было здорово, я твой должник. Звони, не стесняйся…

…и пешочком покинули Смотровую.

Подобрали нас минут через пять: как водится, это был Глебыч на «Волге», который в порядке технического сопровождения все это время скучал внизу, на Вернадского.

— Да, вот это гроб… — мрачно буркнул я, усаживаясь в машину.

— Не понял… — удивился Глебыч. — До сих пор тебя все наши тачки устраивали. Что, какие-то проблемы?

— Никаких, — успокоил Глебыча Серега. — Просто товарищ увидел, на чем ездят люди, и полчаса посидел в нормальной машине…

В самом деле, «Волга» после «Октавии» показалась мне какой-то некомфортной и казенно-неуютной. И вообще, в настоящий момент мы принадлежим к такой вроде бы со всех сторон солидной организации, а с транспортом у нас все обстоит сугубо на военно-колхозном уровне. Дали нам все новое, «неодеванное», но это «Газели» и «ГАЗ-3110». А у «силового блока» — пятидверные «Нивы» и все те же «Газели». Ставили вопрос перед Витей (в таком аспекте: ежели, допустим, возникнет необходимость в ходе оперативной разработки догнать какую-нибудь «бэху» — куда нам вставлять наши родные «дрова»?). Витя решить вопрос положительно не смог или не захотел, а мы были утешены двумя вескими и неоспоримыми доводами: во-первых, вам в основном головой придется работать, так что, бог даст, никого догонять не надо будет. Во-вторых — вы же исполнители. А у нас все исполнительное звено снабжается родной техникой. Так что, не обессудьте, ничего сделать не могу.