– Поистине замечательные слова, – кивнул старик. – Но как этого добиться?

– Северные и южные кланы должны объединиться, – сказал Хью. – Нам предстоит тайно обучать своих людей – стольких, скольких сможем принять на службу.

– Англичане разрешают нам держать пятьсот воинов, – перебил его Сорли Макдоннел. – Этого явно мало для победы.

– Нам разрешают держать пятьсот воинов единовременно, – улыбнувшись, заметил Хью. – Обучив пятьсот человек, мы уволим их и призовем на службу следующих пятьсот. И так будем поступать, пока не создадим армию.

– Простая, но мудрая мысль. – Макдоннел обнажил в улыбке пожелтевшие зубы. Ему определенно нравился молодой О'Нейл. – Но как мы вооружим армию, если нам запрещают ввозить в страну свинец?

– Свинец нам придется закупать по особому разрешению и уже после доставки в Ирландию отливать из него пули, – заявил Хью. – Но есть и другие дела, которые главам кланов придется решать самостоятельно. – Он озабоченно посмотрел в глаза собеседнику. – Крепости и замки в Ирландии, к нашему несчастью, находятся в плачевном состоянии.

– Да, вы правы, с этим нам придется справляться самостоятельно, но получить разрешение на ввоз свинца – дело нешуточное…

Старик замолчал, подумал и вдруг спросил:

– Английская королева благоволит вам настолько, что даст такое разрешение?

– Брат моей жены – фаворит Ее Величества, – ответил Хью.

– Вы можете стать самым знаменитым О'Нейлом в истории нашей страны, – заключил Макдоннел, окрыленный надеждой. Будущее Ирландии уже не казалось ему таким мрачным. – Если вы выступите со мной против Терлоу, у нашей родины появится шанс!

– Вы сомневаетесь в том, что я готов рисковать головой ради своей жены? Вы ошибаетесь, Кейт для меня – все!

– Ах да, леди Кэтрин, – вздохнул Сорли, улыбаясь своим воспоминаниям. – Когда ее привезли в Данганнон, она отказалась приветствовать Терлоу. Она сказала, что не собирается оказывать почтение свиньям.

Хью тоже улыбнулся, представив себе любимую – медноволосую, зеленоглазую, своенравную красавицу Кэтрин. В разговоре возникла пауза. Взгляды мужчин встретились.

– Когда вы ее видели последний раз, как она чувствовала себя? – тихо спросил Хью.

«Боже милостивый, – подумал Макдоннел, заметив страдание в глазах О'Нейла. – Он затеял женитьбу ради титула, а в итоге влюбился в свою жену!»

– Ей оказывали почести, словно знатной даме. – Макдоннел уклонился от прямого ответа.

– Черт побери! Я не об этом спрашиваю! – взорвался Хью.

– Знаю. – Сорли решил, что Хью следует знать правду, чтобы встреча с женой не принесла ему разочарования. – Ваши опасения вполне обоснованы: Терлоу изнасиловал вашу жену. Я слышал ее крики, но не смог предотвратить несчастья. Это было бы равносильно самоубийству. Вам придется смириться…

Хью побледнел, и лицо его исказила гримаса бессильной ярости. Он хотел что-то сказать и уже открыл было рот, но старик помешал ему, строго предупреждая:

– Умерьте свой пыл, Хью О'Нейл. – Макдоннел встал и, меняя тему разговора, сказал: – Ваши люди утомлены. Мои тоже. Мы отдохнем пару дней, а затем тронемся в путь.

– Согласен, – бросил Хью, поднимаясь со своего стула. – Мне понадобится время, чтобы предупредить своих доверенных людей в стане Терлоу.

Мужчины скрепили соглашение рукопожатием и вышли из палатки.

Была пятница. Вопреки заведенному порядку, в то утро Кэтрин не пошла на кладбище. Она сказалась больной и днем оставалась в своей комнате, чтобы, отсутствуя за ужином, не вызвать подозрений. Согласно ее плану, Тим должен был, как обычно, ждать ее утром во дворе и громко спрашивать всех, тревожась, не больна ли его госпожа. Кэтрин даже сумела так все ловко организовать, что о ее недомогании Тима уведомил сам Терлоу.

Вспоминая об утренней сцене, Кэтрин чуть улыбнулась. Как же легко удалось обмануть Терлоу.

– Мне плохо, – пожаловалась она ему, – у меня кружится голова и тошнота подступает к горлу. Наверное, что-то с желудком… Передай, пожалуйста, Тиму, что сегодня я не пойду на кладбище.

– Ты хочешь, чтобы я стал посыльным? – возмутился Терлоу. – Чтобы я передавал твои послания этому слабоумному мальчишке?

– Но ты же все равно пойдешь в конюшню через двор. Разве разговор с мальчишкой, который обожает своего господина, может оскорбить тебя?

«Ну что ж, – решил про себя Терлоу. – Таким образом я верну мальчику долг. Ведь благодаря ему поведение Кэтрин изменилось к лучшему – она стала уважительнее, смиреннее и покорнее. Если бы тогда на кладбище Тим не бросился защищать ее…»

– Быть по-твоему, – согласился Терлоу, выходя из комнаты своей пленницы.

Тени удлинялись, спускались сумерки. Откинувшись на подушки, Кэтрин в который уже раз обдумала свои действия. Решив, что все идет по плану, она удовлетворенно улыбнулась. Весь день она провела в постели, искусно притворяясь больной. Вечером она отпустит Мод, которая так ни о чем и не догадалась, переоденется в старую мужскую одежду, найденную на дне сундука розового дерева, и выскользнет из дома. Когда обнаружат ее исчезновение, Кэтрин уже будет в безопасности.

Протянув руку, она дернула за шнурок сонетки, а когда появилась Мод, Кэтрин скорчила мучительную гримасу и попросила:

– Передайте Терлоу, что я слишком плохо себя чувствую и не спущусь к ужину.

– Хорошо, миледи, – сказала Мод, но в дверях обернулась и заявила: – Я принесу вам поесть, когда накрою стол мужчинам.

– Ох, нет! Не утруждайте себя! – выдохнула Кэтрин. – Весь день меня тошнит, я не хочу есть…

– Вам плохо, я знаю, но ребеночку нужно питание, – не уступала Мод. – Вы должны поесть.

– Да. – Кэтрин не стала больше возражать, но и не решилась поговорить с Мод начистоту, предвидя, что старая экономка начнет упрашивать ее отказаться от опасного замысла. И все же Кэтрин надеялась, что, обнаружив ее исчезновение, Мод не поднимет тревогу.

Едва за экономкой закрылась дверь, Кэтрин выпрыгнула из постели и бросилась к заветному сундуку розового дерева. Беспорядочно разбрасывая по комнате сорочки и юбки, она докопалась до дна и извлекла оттуда рубашку, панталоны, гольфы, берет и башмаки.

Сердце бешено колотилось у Кэтрин в груди, и руки тряслись, когда она принялась рассматривать мужскую одежду. В нерешительности она остановилась посреди комнаты, думая о том, стоит ли ей переодеваться сейчас или, может быть, сначала добежать до часовни и только там поменять платье.

«Сейчас», – внезапно решила она. В одежде конюха ей будет легче незамеченной перебежать через двор. Но надо спешить. Вдруг кто-нибудь – например, Терлоу – заглянет к ней в комнату, и тогда все пропало…

Скинув ночную сорочку и надев рубашку и гольфы, Кэтрин принялась натягивать панталоны. Только тогда она с ужасом обнаружила, что они слишком тесны для ее располневшей талии и выступающего вперед живота. Застонав от разочарования, она все же попыталась скрыть живот под широкой рубашкой навыпуск. Подняв вверх свои роскошные огненно-рыжие локоны, она спрятала их под большим суконным беретом. Наконец она надела грубые кожаные башмаки и тихонько подошла к двери. Припав к дубовой створке, Кэтрин прислушалась.