чудачествами, пунктиками, а чаще всего – фобиями и расстройствами аллергического характера. Мы должны сделать так, чтобы человек захотел излить душу, и желательно, чтобы он в этот момент был во взвинченном состоянии, когда не подбирают слов. Это ключевой момент любого допроса (не случайно он называется «моментом истины»), потому что, пребывая в возбужденном состоянии, человек перестает руководствоваться разумом. Он не взвешивает, не прикидывает, не приноравливается. Он становится подобен пятилетнему младенцу, у которого еще нет своего «Я», а значит, и тайн, включая те, что диктуются культурой (всякая культура – это тоже система ограничений). И это та самая «правда», которую ждут следователи и психологи, потому что за человека начинает говорить его душа. В этом смысл работы гипнотерапевта, который отличается от обычного психолога только тем, что умеет использовать заложенные в каждом человеке способности к суггестивной коммуникации. Они позволяют специалисту переключать психику собеседника на спасительный младенческий режим, в который многие из нас уже не в состоянии перейти самостоятельно. А дальше начинается нормальная работа психолога – спасательная операция по избавлению человека от его «чертей» – психосоматических расстройств. В диалоге с искренним собеседником специалист получает возможность установить истинную, а не мнимую причину расстройства и определить способ ее ликвидации, который он тут же реализует, используя все те же возможности собеседника, которые открылись благодаря гипнозу.

Сеанс терапевтического гипноза состоит из двух частей:

1. Приведение собеседника в рабочее состояние, а далее

2. Либо терапевтическая беседа, либо коррекция и интеграция в сознание новых представлений, в зависимости от того какой этап «экзорцизма» мы рассматриваем.

В любом случае, молодому специалисту следует вести протокол, в котором должны быть отражены оба этапа, начиная с исходных данных о личности и расстройстве обратившегося человека (заполняются во время записи на прием) и заканчивая результатом сеанса.

Вот как может выглядеть список граф для заполнения:

• ФИО, возраст и род деятельности человека, обратившегося за помощью.

• Имеет ли отношение к психоневрологии (смотрите главу про диагностику).

• На что жалуется, как и в чем клиент видит и ощущает проблему, есть ли рациональное объяснение тревоги.

• Результаты тестирования на гипнабельность, достиг ли стадии каталепсии, амнезии, как это проверял.

• Особенности хода гипнотизации и общие результаты терапевтической беседы.

• Детальное описание установленного «виновного действия», которое оказалось неотреагированным. Например, «В пионерском лагере, когда было 12 лет, сверстники избили и надругались». Нельзя писать существительными (драка со сверстниками), в центре внимания должно быть действие или бездействие, описываемое с помощью глагола по схеме: кто – где – когда – что сделал. Если беседа не дала ясного понимания психотравмы, ее предмет записывается со слов собеседника. Таково протокольное требование.

• Какими словами собеседник описывает свое состояние (чувства, ощущения, образы, мысли) в момент психотравмы (ком в горле, хочется плакать, ноги ватные, беспомощность и т. д.).

• Наличие органических признаков в речах собеседника, которые могут выступать в роли скрытых самозаклинаний: «я слабый», «не нужен», «колет в груди», «не чувствую рук».

• Замечания дневникового характера, касающиеся личных впечатлений относительно расстройства и личности собеседника. Как правило, фиксируется то, чего не было в предыдущей практике, либо очевидный повтор.

Заполнение протокола обязательно для первых самостоятельных сеансов (не менее десяти), потому что письменная фиксация процедуры и получаемых данных, позволяет упорядочить профессиональное поведение молодого специалиста, дисциплинировать и закрепить базовые элементы его профессиональной культуры, фиксировать новые знания, в том числе повторяющиеся, которые могут быть ассоциированы в явление на научной (фактически протокольной) основе. Протокол – это важный инструмент профессионального становления молодого специалиста.

Поиск и коррекция дезадаптивных представлений (установок, верований). Без гипноза

В дидактических целях провел сеанс, не прибегая к гипнозу (хотя собеседница была явно гипнабельна), чтобы продемонстрировать техники использования «органической речи» (см. схема 22). Напомню, «органическая речь» (термин ввел известный немецкий психотерапевт Носсрат Пезешкиан (1933–2010 гг.)) – это спонтанное выражение подсознательных установок, которые есть у каждого, и которые напрямую влияют на состояние наших физиологических органов. Исходя из этой теории, мы рассматриваем «органическую речь» как галстук, высунувшийся из закрытого на ключ чемодана: само воспоминание как правило заблокировано, но «органическая речь» позволяет судить о его существовании. В таких случаях нужен гипноз, потому что иначе добраться до патогенного переживания почти невозможно, но можно обойтись без него, что я и попытался продемонстрировать.

Итак, сначала телефонный разговор. Его нельзя считать чисто административной процедурой, потому что отсутствие визуальной связи заставляет собеседника концентрироваться на вербальных формах выражения, а это на руку психотерапевту. На этом этапе можно запросто уловить эмоциональные составляющие проблемы и сформулировать предварительное задание. Пусть потенциальный клиент попытается осознать свои спонтанные выражения посредством самоанализа и запишет все на бумажке. Эта информация может стать главной для выработки стратегии сеанса.

Схема 22

– Алло, здравствуйте!

– Здравствуйте!

– Хотела бы узнать: вы по Скайпу работаете?

– Конечно! Вас интересует коллективный сеанс или индивидуальный?

– Индивидуальный. Я заметила повторяющиеся сцены, когда оказываюсь в центре внимания (работа такая) и испытываю от этого сильное напряжение. Очень устаю и хотела бы узнать, что вы можете предложить?

– Чтобы ответить, мне надо немного больше информации.

– Конечно. Что вас интересует?

– Как именно вы определяете, что происходящее с вами ненормально? По каким признакам? Может быть, вы чувствуете, что потеете или начинается сбивчивое дыхание…

– Точно! Как будто не хватает воздуха. Пота нет, но как бы сжимаюсь и жар бросает. Наверное, краснею.

– Сами-то что думаете? Есть гипотезы? Может быть корни растут из детства? Не припомните ли случай, который разделил вашу жизнь на «до» и «после»?

– Я уже анализировала это с психологом. Всю жизнь прошли, никакой зацепки не нашли.

– Но что-то необычное все равно нашли?

– Нет ничего. Я всегда была скромной. Правда и упрямой. Очень упрямой.

– Хорошо. Тогда я вам вот что предложу: надо заполнить таблицу и прослушать аудиозапись. Это часть диагностической процедуры, которая позволит мне определить дальнейшие шаги. Согласны?

– Это будет продолжение нашего разговора?

– Нет. Это будет начальный этап нашего сотрудничества, от которого зависит, смогу ли я вам помочь? Если нет, то я прямо вам скажу.

За пару дней моя собеседница успела отследить свое поведение в стрессовых ситуациях. Следуя инструкции, она зафиксировала, как именно и на что конкретно реагирует ее тело. Она продумала возможные объяснения этому. Например, припомнила, что «мама постоянно требовала, чтобы училась на отлично, иначе ничего не получится в жизни». Конец этой фразы достаточно типичен, поэтому я его отметил, а потом проверил на идеомоторику. Оказалось, фраза «ничего не получится» связана с сильным чувством обиды. Впрочем, обо все по порядку.

– Вы не будете возражать, если