Здесь ясно виден двойственный характер самой сути отношений между орденом Храма и различными властями. Тамплиеры, как и госпитальеры, служили монархам м папе. Во Франции тамплиер занимал должность королевского казначея.[457] В Англии тамплиеры тоже играли определенную роль в хранении королевской казны. Это давало королю гарантию порядка, но вместе с тем и возможность вмешиваться в дела ордена, оказывать давление. Назначение провинциальных магистров, если вернуться к этому вопросу, требовало переговоров. В случае Уильяма де ла Мора они были несложными; но обе стороны должны были поддерживать равновесие, уметь «не заходить слишком далеко», что хорошо иллюстрирует письмо Эдуарда I, адресованное не ордену Храма, а Гильому де Вилларе, магистру ордена Госпиталя, и датированное 28 августа 1299 года. Король просит его дать в ордене дом или бальяж одному рыцарю-госпитальеру, Фонтанету де Каза-Нова, «если это позволяет устав ордена». Взамен король примет во внимание «те предметы, каковые, насколько ему известно, дороги магистру».[458]

В делах такого рода надо было проявлять дипломатические способности, и Жак де Моле не был ими обделен. Достаточно посмотреть, как он разрешил щекотливую ситуацию, возникшую в 1301–1302 гг. в отношениях между королем Арагона и магистром этой провинции Беренгером де Кардоной. Разногласия между королем и магистром начались во время собрания кортесов в Лериде (имеется в виду ассамблея каталонских Штатов, сходных с Генеральными или провинциальными штатами Франции).[459] 9 апреля 1302 г. король написал Жаку де Моле, прося его сместить Беренгера де Кардону. Фактически король жаловался прежде всего на то, что великий магистр назначил последнего своим наместником в землях по сю сторону моря, находящихся под властью короны Арагона (на островах Западного Средиземноморья), не уведомив его (ввиду того оборота, который принял инцидент, можно предположить, что это должен был сделать Кардона); поскольку Моле не ответил, король 28 сентября направил второе письмо.[460] Ответ великого магистра написан в Лимасоле и датирован 15 ноября 1302 г.: успокаивая короля, Жак де Моле сообщал ему, что не может отозвать магистра Арагона, так как, «когда должность дается ad terminum [то есть на длительный срок], […] она дается с согласия нашего капитула, и до самого этого срока отбирать ее не положено»;[461] однако он потребовал от Беренгера де Кардоны извиниться. В общем, великий магистр уговаривал короля потерпеть до ближайшей смены должностей. Последний 31 января 1303 г. отправил к нему нового гонца; он сообщал, что понимает положение магистра, и ввиду того, что Кардона извинился, считает инцидент исчерпанным, предупреждая, что больше такого не должно повториться.[462]

Жак де Моле апеллировал к обычаям, к статутам ордена, лишь бы спасти самостоятельность. Ему это довольно хорошо удавалось.

Я рискнул бы добавить: кроме как во Франции. Читатель уже несомненно заметил, что я не привел ни одного примера, ни одного документа, касающегося отношений Жака де Моле с королем Франции или с французскими тамплиерскими сановниками. Тем не менее без этого дело обойтись не могло. Невозможно представить, чтобы, если между Кипром и каталонскими и арагонскими землями шла такая оживленная переписка, подобной переписки не было бы с Францией, между Моле и королем, Моле и Перо! Ни единого письма в отношениях между Моле и досмотрщиком Франции и Англии, чьим коллегой в Испании был Беренгер де Кардона. Нет никаких оснований думать, что Жак де Моле пренебрегал этим королевством. В Арагоне и Англии архивы ордена Храма были арестованы во время процесса, и если некоторые материалы впоследствии были переданы госпитальерам, вполне можно предполагать, что кое-что сохранилось и в королевских канцеляриях (кстати, тех, которыми пользуются и поныне). Что же, во Франции их намеренно уничтожили?

Во Французском королевстве надо было обеспечивать руководство провинциями Франция, Овернь, Пуату и Прованс, а также Нормандией и некоторыми важными бальяжами. Оказывал ли король давление, чтобы магистрами провинций назначали людей, верных ему? Нет никаких оснований утверждать, что Моле уступил давлению короля, назначая Жерара де Вилье во Франции, Юмбера Блана в Оверни, Жоффруа де Гонневиля (выходца из Англии) в Пуату, Бернара де Роша в Провансе или Жоффруа де Шарне в Нормандии. Всё, что можно констатировать — что Жерар де Вилье (который к тому моменту уже несомненно не был магистром Франции) и Юмбер Блан бежали, чтобы избежать ареста, что Жоффруа де Шарне был гардеробмейстером Кипра и поддержал Моле, когда тот пожертвовал собой в 1314 году. Жоффруа де Гонневиль покончил с собой, как и Перо, избежав тем самым костра. Одного только Гуго де Перо можно причислить к людям, близким к королю Франции. Его отношения с Жаком де Моле связаны с преследованиями ордена Храма, и поэтому о них я поговорю в главе 9, посвященной процессу.

В конце октября или в начале ноября 1306 г. Жак де Моле покинул Кипр, чтобы больше туда не вернуться. Он откликнулся на приглашение папы, адресованное также магистру ордена Госпиталя и датированное 6 июня.[463] Это приглашение было связано с двумя вопросами: проблемой крестового похода, к которой то и дело возвращались, и проблемой объединения орденов. Понтифик просил магистров обоих орденов изложить свои мысли по тому и другому вопросу в форме памятных записок, которые они должны были отправить ему до приезда. Мы располагаем текстами обеих памятных записок Жака де Моле, а также текстом записки Фулька де Вилларе о крестовом походе (по причинам, которые мы выявим позже, маловероятно, чтобы он составил записку по вопросу объединения орденов).[464] Последний вопрос в глазах папы несомненно был приоритетным; во-первых, его решение рассматривалось как предварительное условие успеха крестового похода, но он выходил далеко за рамки этой проблемы и включал в игру все политические и религиозные силы того времени. Поэтому он был чреват серьезными последствиями для военных орденов и особенно, как мало-помалу выяснится, для ордена Храма.