— Где вы его нашли? — словно бы со стороны услышал я собственный голос, поскольку мое сознание было слишком потрясено увиденным, чтобы что-то соображать.

— Я купил его за семьсот долларов наличными, копейка в копейку. Тот парень возил его с цирком по Луизиане, а я встретил его в Каджуне. Перед этим им владел один парень из Техаса и тоже за тем же самым делом. А до техасца его таскал по ярмаркам парень из Монтаны. Это, как я понимаю, было в двадцатых. Да, этому “крокодилу” довелось помотаться по свету. — У него кровь течет, — проговорил Дэви Рэй. Свой батончик “Зеро” он уже держал просто в кулаке, опустив руку вниз. Аппетит у него, как видно, совершенно пропал.

— Ну и что с того? По-другому он бы и голову к вам не повернул, такая ленивая и тупая скотина. В его здоровенной башке мозгов, верно, всего-то с лесной орех, уж я-то знаю.

— А откуда он вообще взялся? — спросил я. — Я имею в виду.., кто поймал его первый?

— А, это было давным-давно. Тот придурок в Каджуне что-то болтал мне, да я позабыл. Вроде его поймал какой-то профессор, вроде как в дельте Амазонки. А может, и в Бельгийском Конго, точно не помню. Короче говоря, на каком-то труднодоступном плато, окруженном непроходимыми джунглями, где никто ни до профессора, ни после него так и не бывал. А звали его.., то ли профессор Чандлер, то ли Калландер.., нет, не так…

Хозяин балаганчика нахмурился.

— Профессор Челленджер! Он-то и поймал эту зверюгу и привез к нам, в крещеный мир. Это три.., тре…

— Трицератопс! — выпалил я. Я знал свою коллекцию календариков с динозаврами, и мне не нужно было объяснять.

— Точно, трецераптопс, — согласно кивнул мистер Вежливое Обращение. — Так его и зовут.

— А зачем ему отпилили рога? — спросил Джонни. Без сомнения, Джонни тоже опознал породу зверя и, встав позади меня, даже отважно взялся рукой за среднюю перекладину.

— Кто отпилил динозавру рога, мистер?

— Я и отпилил, надо думать. Делать было нечего, пришлось отпилить. Вам стоило посмотреть на этого придурка прежде. У него рога эти были точно твои копья. Он ими легко протыкал стенки трейлера, словно бумагу, без врак. Протыкал и металл, что потоньше, а самому хоть бы хны. Я сломал два зуба на бензопиле, пока пропилил до середки, пришлось остальное рубить топором, будь оно все неладно. А ему хоть бы что, лежит и в ус не дует. Только лежит на боку дни напролет, жрет да гадит.

Мистер Вежливое Обращение ткнул битой в половинку недозрелого арбуза, которую динозавр вывернул из гадкой грязи, возвращаясь на свое место.

— Можете себе представить, какая прорва денег у меня уходит, чтобы этот “крокодил” мог лакомиться фруктами круглый год? Я никогда не прощу себе, что выкинул на ветер эти семь сотен так глупо!

Дэви Рэй подошел к решетке и остановился рядом с Джонни.

— Он ест только фрукты? — спросил он хозяина. — И больше ничего?

— Нет, эта прорва жрет все что угодно, только давай! Когда ярмарочный сезон заканчивается, я кормлю его сеном и ветками. — Мистер Вежливое Обращение громко заржал. — Но от фруктов запах становится чуть получше.

Маленькие черные глазки трицератопса медленно закрылись и снова открылись. Его массивная голова покачивалась из одной стороны в другую, словно в поисках какой-то мысли. В загоне едва хватало места для того, чтобы повернуться. Глубоко и печально вздохнув, зверь облегчился прямо в зеленовато-коричневую жижу, после чего уставился в пустоту и замер, только струйки крови медленно стекали по его шкуре вниз.

— Здесь у него здорово тесно! — заметил Дэви Рэй. — Я хотел спросить: вы когда-нибудь выпускаете его наружу, погулять?

— Черт, вот умник! Конечно, нет! Как после этого я смогу загнать его обратно?

Хозяин перевесился через верхние перила своего деревянного возвышения, доходившие ему до пояса.

— Эй ты, дерьмоед! — крикнул он трицератопсу. — Что ты за ленивец, скажи на милость? Почему ты никогда ничего не сделаешь, чтобы отработать свою хренову жратву? Сколько я пытался научить тебя балансировать мячом на носу или прыгать сквозь обруч? По-моему, легче долбаный паровоз научить каким-нибудь трюкам! Только и знаешь, что сидишь здесь в дерьме и ничего не делаешь!

Лицо мистера Вежливое Обращение исказилось, злоба сделала его еще уродливее, чем он был.

— Эй, я ведь с тобой говорю! Он снова ударил трицератопса ошипованной битой по спине, потом еще и еще раз. Из новых ранок потекла кровь. Влажные темные глазки трицератопса медленно закрылись, возможно, в безмолвной муке. Мистер Вежливое Обращение взмахнул битой для нового удара, его гнилые зубы хищно оскалились.

— Перестаньте его бить, мистер! — крикнул Дэви Рэй. Решительный голос Дэви звякнул сталью. Бита замерла в верхней точке.

— Что ты сказал, парень?

— Я сказал, перестаньте его бить, — повторил Дэви. — Пожалуйста. Он же вам ничего не сделал. Зачем такая жестокость!

— А затем, — ответил мистер Вежливое Обращение. — Может быть, это жестоко, но другого обращения он просто не понимает. К тому же это меня развлекает.

И хозяин балаганчика ударил зверя в четвертый раз, изо всех сил.

Я увидел, как рука Дэви стиснула железные перила загородки, остатки батончика в другой руке он тоже раздавил, даже не заметив этого.

— С меня хватит, — сказал Джонни. Отвернувшись от загона, он двинулся мимо нас по узкому проходу к выходу из трейлера.

— Давай, Дэви Рэй, пойдем, нам пора, — сказал я своему приятелю.

— Его нельзя бить, — повторил Дэви Рэй. — Это несправедливо.

Мистер Вежливое Обращение вырвал биту из шкуры трицератопса и повернулся к нам. С гвоздей биты стекали капли крови.

— Такого редкого зверя, как этот динозавр, нельзя держать в клетке со всякой дрянью.

— Похоже, парень, ты решил получить за свой полтинник все, что можно, — проговорил хозяин балагана.

Его голос звучал устало, на его лбу блестели капли пота. Бить трицератопса тяжелой бейсбольной битой было нелегко, ведь каждый раз, когда гвозди втыкались в шкуру, приходилось с усилием выдирать их обратно. Поработав битой хозяин немного остыл.

— Давайте, деревенщина, пора вам двигать домой, — сказал он.

Но Дэви Рэя не так-то просто было унять. Его глаза напомнили мне пару горящих углей.

— Послушайте, мистер, вы хоть понимаете, что оказалось у вас в руках?

— Понимаю, пацан. Ходячий мешок с дерьмом. Хочешь купить его у меня? Черт, я уступлю его тебе со скидкой. Пусть твой папаша принесет мне пять сотен долларов. А потом делайте с ним, что хотите: он сможет класть кучи у вас в саду, или можешь брать его с собой в кроватку.

Дэви Рэй не сбила с толку и эта речь.

— Его нельзя бить, — упрямо настаивал он. — Это жестоко и несправедливо. Нельзя ненавидеть кого-то только за то, что он живой.