— У меня есть одна вещица, которую я готова отдать вам в уплату за Боанн. Кажется, вы сами жаловались на то, что корову сглазили. С тех пор как она попала в ваши руки, вам вечно не везло, верно?

— Говорю вам, это она всему виной, эта мерзкая девчонка! — хрипло прорычал Гормли.

— Да уж, — выплюнула Фиона ему в лицо, — давай, вали все на меня, на проклятие фей, на корову! А ведь всему виной ты сам! Достаточно только посмотреть на несчастную животину! Ведь у нее вся шкура в шрамах! Ты бил ее!

— Проклятие, да ты, никак, еще смеешь обвинять меня, ведьма! — рявкнул Гормли.

— Но это чистая правда! — взвилась Фиона. — Дьявольщина, да у меня не хватит пальцев сосчитать, сколько раз я собственными глазами видела, как этот негодяй, пьяный в дымину, лупил палкой несчастное животное только за то, что бедняга попалась ему под руку. Да, да, и не только корову, а еще и жену и сыновей! Всякого, до кого хватило рук дотянуться! А они, в свою очередь, колошматили чем попало несчастную Боанн!

«Господи, спаси и помилуй! — в ужасе взмолилась про себя Кэтлин. — Неужели она не понимает, что своими руками накидывает петлю себе на шею?!»

— Фиона, прекрати немедленно!

— А что до того, будто бы я украла твою проклятущую корову, так, может быть, заодно припомним и то, что ты стащил из Дэйра, когда я была еще слишком маленькой, чтобы защитить наше добро? А, Гормли?

— А ну закрой свой рот, девчонка, или, клянусь всеми святыми, я заткну его навсегда! — Физиономия Гормли стала пунцовой. — Еще такие, как ты, станут меня обвинять!

— Любой, у кого есть глаза, может увидеть все это у тебя в доме — стулья, на которых вырезаны имена моих родителей! И подарок невесте от жениха — маленькую скамеечку, которую отец смастерил собственными руками и подарил матери в тот год, когда они обвенчались!

Кэтлин успела заметить виноватый блеск, мелькнувший в глазах Гормли. Впрочем, заботило его скорее не то, что он взял грех на душу, а то, что грешок этот выплыл наружу. Потом он, видимо, вспомнил, что Фиона не сможет ничего доказать, и заметно приободрился.

— Так что эта корова — моя! Можешь считать, что она пойдет в уплату за то, что ты отнял у нас, старый негодяй!

— Тогда почему бы тебе не позвать на помощь своего знаменитого братца, а, проклятый злобный крысеныш? Ты еще была сопливой девчонкой, а уж и тогда, чуть что, грозила всем, что он, дескать, скоро вернется и тогда тем, кто осмелился тебя обидеть, не поздоровится! Помнишь, какие проклятия ты призывала на наши головы? Я еще не забыл, как ты вопила: «Вот погодите, скоро Нилл вернется! Он вам покажет!»

— Замолкни, мерзавец, или я сделаю все, чтобы ты не зажился на этом свете! — Голос Фионы вдруг осекся, лицо побледнело.

Сердце Кэтлин обливалось кровью. С губ Гормли слетел жестокий смешок.

— Да-да, теперь-то все в округе давным-давно знают, что твой братец, знаменитейший воин Гленфлуирса, попросту знать тебя не хочет. Ему плевать, даже если ты сдохнешь от голода и сгниешь прямо тут, в развалинах замка!

— Это неправда! Нилл сейчас… — вскинулась возмущенная Кэтлин, но тут же спохватилась и вовремя прикусила язык.

Хватит с нее тех глупостей, которые она уже успела натворить. Гормли ни за что не должен пронюхать, что Нилл вернулся в родной Дэйр. Но увы, было уже слишком поздно. Глубоко посаженные кабаньи глазки вспыхнули злобным огнем.

— Ах вон в чем дело? Стало быть, знаменитый герой Гленфлуирса нашел время заехать полюбоваться на развалины своего замка? Что ж, он здесь долго не задержится, это я вам обещаю. Вся Ирландия знает, как ему ненавистно это место, как он презирает здесь каждый камень — да-да, каждый камень!

Кэтлин тщетно подыскивала подходящие слова, чтобы швырнуть их в лицо наглецу, прекрасно понимая при этом, что, если негодяй догадается, как сейчас Нилл относится к месту, где родился и вырос, дело может обернуться куда хуже.

— Никому в округе не взбредет в голову поинтересоваться, в чем дело, если что и стрясется с кем-то из тех, кто живет в Дэйре! Тебе это известно лучше, чем кому-либо, верно, Фиона? — презрительно хмыкнул Гормли. — Вся Ирландия знает, что вы заслужили то, что на вас свалилось, после того, что сделал Ронан!

Глаза Фионы пылали ненавистью. Кэтлин бросилась вперед, решив сделать еще одну, последнюю, попытку уладить все миром, прежде чем яростная ненависть Фионы уничтожит последний шанс заключить с Гормли сделку.

— Вы сказали, что если получите справедливую плату за корову, то отпустите Фиону, — невозмутимо напомнила Кэтлин.

— Может быть, и так, но это было раньше. А теперь, после всего, что наговорил тут ее поганый язык, вы должны заплатить мне царский выкуп, чтобы я отказался от удовольствия заставить девчонку замолчать навсегда.

Кэтлин украдкой коснулась браслета, чувствуя, как тяжелый золотой ободок в последний раз согревает ей руку.

— Этого будет достаточно? — спросила Кэтлин.

Положив браслет на ладонь, она протянула ее Гормли. В свете дня золото и драгоценные камни сияли нестерпимым блеском.

Крохотные, глубоко посаженные глазки Гормли от изумления чуть было не выскочили из орбит.

— Бог ты мой, девчонка, такой роскошной вещицы мне не приходилось видеть за всю свою жизнь! Интересно, откуда она у тебя?

— Вас это не касается, — твердо сказала Кэтлин. — Ну так как — эта безделушка стоит того, чтобы вы оставили здесь Боанн?

— Кэтлин! — потрясенно пискнула Фиона.

Гормли плотоядно облизал пересохшие губы. Судя по всему, всколыхнувшаяся в нем жадность пересилила гнев.

— Да ты, видать, совсем мозги растеряла, девчонка! За такую-то вещицу можно купить не то что мою Боанн, а целое стадо! Такая роскошь — всего за одну корову?!

— Да, — с трудом прошептала Кэтлин.

В горле ее стояли слезы, она едва держалась, чтобы не расплакаться. Ей невыносимо было чувствовать, как этот жадный, липкий взгляд шарит по украшенному драгоценными камнями тяжелому золотому ободку. Но это, к счастью, продолжалось недолго. Поспешно схватив браслет, Гормли сунул его в карман, и даже сквозь одежду было заметно, как его мясистая рука поглаживает драгоценную безделушку.

— Что ж, на этот раз пусть живет, маленькая крыса! — Не удержавшись, он вытащил браслет и потер его о свой засаленный рукав, потом поднес к глазам, залюбовавшись блеском драгоценных камней. — Тысяча благодарностей, прекрасная королева фей! — воскликнул он, отвесив Кэтлин поклон. — Можете быть уверены, моя красавица, — даже проживи я тысячу лет, все равно никогда не смогу забыть вашего прекрасного лица! — Неожиданно он захихикал. — А когда твой братец наконец решит вернуться в Дэйр, не забудь рассказать ему, Фиона, об этой прелестной леди. Чем не очередное приключение для Нилла Семь Измен!

— Кажется, вы уже получили все, за чем пришли, — вспыхнула Кэтлин, не выдержав муки, написанной на лице у Фионы. — А теперь убирайтесь, пока я не передумала и не забрала у вас свой браслет!