Грон низко поклонился.

– Благодарю, ваше величество. Вы не пожалеете о принятом решении.

Он распрямился. Вот и все. Основной пункт его плана выполнен. Он получил базу, находящуюся на пересечении довольно оживленных торговых путей, и теперь сможет выстроить достаточно обширную сеть, собирающую для него информацию о всяких диковинках. Ну, типа Белого Шлема, или как он называется здесь, в этом мире. Ничего более эффективного в условиях этого мира создать было нельзя. Если, конечно, не лезть к Владетелям. Но уж делать это Грон не собирался. А его величество умен, умен… Версия Грона принята к сведению, но решено сначала ее проверить. А как на первый раз отнесется Владетель к изменению власти в одном-единственном домене?

– Знаете, граф, – обратился к нему король уже несколько другим, более светским тоном, – мне бы хотелось ознакомиться с новым приобретением моей короны.

– Всегда буду рад принять своего суверена, – вновь поклонился Грон.

– Ну, пока мне не до этого, – рассмеялся король, – впрочем… – Выражение его лица, означавшее, что ему только что пришла в голову какая-то мысль, могло бы обмануть любого. Ну почти. Его величество был очень неплохим актером, но, вероятно, на его уровне без этого просто не обойтись. – У меня появилась идея. – Он оглянулся и негромко позвал: – Мельсиль. – После чего вновь развернулся к Грону: – Вы можете показать графство моей дочери. Я думаю, это ее немного развлечет. Не находите?

– Сочту за честь, – несколько невпопад отозвался Грон, уставившись на ту, которая с легкой улыбкой на губах приближалась к ним.

Это была Тамара…

Грон сидел на поваленном дереве и, грызя травинку, смотрел в небо. Справа, там, где на несколько увядшей осенней траве был расстелен ковер, слышались звонкие молодые голоса, смех и тонкий звон соприкасающихся хрустальных бокалов. Принцесса Мельсиль со свитой изволила обедать.

Они покинули столицу через два дня после большого королевского приема. Удар по нервам от знакомства с принцессой оказался довольно сильным, так что Грон довольно долго (по своим меркам) приходил в себя. Нет, на самом деле, как он теперь, приглядевшись, видел, Мельсиль не так уж сильно напоминала Тамару, первую и единственную жену полковника Пушкевича. Во всяком случае, пока стояла. А вот когда начинала двигаться… в ней была та самая царственная грация кошки, которая буквально завораживала мужчин. Чем-то подобным, если верить Иосифу Флавию, обладала иудейская царица Береника, имевшая довольно заурядную внешность, на которую мужчины не слишком обращали внимания. Но только до того момента, пока она не делала первый шаг… А принцесса Мельсиль, кроме того что обладала царственной грацией, была еще и красавицей. Так что вся мужская часть их довольно пышной кавалькады, неторопливо направляющейся в сторону графства Загулем, сейчас напоминала свору охотничьих собак, услышавших зов охотничьего рога. Все они дрожали и рвались с поводка. Все, кроме Грона…

– Вы не составите нам компанию, граф?

Грон поднялся, несколькими сильными движениями отряхнул панталоны и двинулся в сторону ковра.

– Если на это будет ваше желание, принцесса.

Принцесса Мельсиль чарующе улыбнулась. Она никак не могла понять, почему этот очень необычный, но все-таки довольно молодой человек не поддается ее чарам. Ведь все остальные мужчины – и те, кто сопровождал ее из дворца, а таковых насчитывалось пять человек, и те, кто приехал вместе с Гроном, а именно Батилей и Барг, давно выкинули белый флаг. Среди этого кружка семерых мужчин, ловящих каждое слово, каждый взгляд, каждое движение красавицы, установилось ревнивое соперничество, как, похоже, всегда и происходило вокруг принцессы. Потому что она довольно эффектно управляла этим своим прайдом самцов, то гася излишне ярко вспыхивающие страсти, то, наоборот, поддразнивая мужчин – всех сразу или по очереди. Вот только с Гроном у нее ничего не получалось. Он избегал ее общества, хотя, если она, как сейчас, призывала его к себе, появлялся подле нее и покорно исполнял все ее капризы. Впрочем, без особого энтузиазма, отсутствие которого выпячивалось почти демонстративно.

– Развлеките даму интересной беседой, – попросила принцесса, когда Грон, сопровождаемый острыми мужскими и заинтересованными женскими взглядами, опустился на ковер и оперся на большую подушку, заботливо подоткнутую ему под спину слугой.

– Я не очень-то интересный рассказчик, ваше высочество, – делано тяжело вздохнул Грон.

Лорд Эжен, наследник герцога Аржени, при этом высокомерно фыркнул. Из всех составивших компанию принцессе в этом путешествии он принадлежал к самому высокопоставленному роду и сам назначил себя первым кавалером принцессы. Поэтому к любому покушению на свои права либо к тому, что ему казалось таковым, относился очень ревниво.

– Вот как? А мой отец говорил мне совершенно иное.

Грон пожал плечами.

– Это все домашние заготовки, ваше высочество.

– Домашние… что? – переспросила принцесса, отнимая ото рта яблоко, которое только что надкусила.

– Ну, вы же знаете, как хозяйки осенью заготавливают на зиму чеснок, лук, сохраняют в песке морковь и коптят окорока. Вот и я, зная, что мне рано или поздно придется встретиться с его величеством, заготовил несколько изящных фраз и вычитал в книгах и… забуртовал парочку умных мыслей. Чтобы не выглядеть перед его величеством таким уж болваном.

– Вот как? – Принцесса звонко рассмеялась.

А Грон почувствовал, как от этого смеха у него все встает дыбом. Та часть его существа, которая принадлежала юному Соболу и находилась сейчас на самом пике гормонального взрыва, буквально жаждала влюбиться в эту удивительную женщину… или девушку. И, похоже, все находящиеся поблизости мужчины испытывали то же самое. Но та часть, которая являлась Гроном, четко отметила отточенную согласованность жестов, тембра и громкости. Эта женщина прекрасно знала о том, как она действует на мужчин, и отлично владела всем своим арсеналом. Так, как иная, даже вдвое старше и познавшая не один десяток мужчин, не овладеет никогда… А интересно, той стороной женской власти над мужчиной она владеет так же хорошо или ей еще предстоит ее освоить? Принцессе было девятнадцать, и она была на полтора года старше его нынешнего тела. По здешним меркам, считай, перестарок. Здесь в этом возрасте женщины зачастую уже матери, причем иногда не одного, а двух или даже трех детей. Да и в его первом мире в таком возрасте девушки остаются невинными чрезвычайно редко. Но Мельсиль ведь еще не замужем, а здесь к девственности невесты относятся иначе. Или нет? В конце концов, она принадлежала к высшей аристократии, а та во все времена не слишком отличалась строгостью нравов. Но батяня у нее – молодец. Мог и присмотреть. А с другой стороны, он всегда в разъездах… Тьфу ты, ну что за мысли?!

– Благодарю вас, граф, это было мило. Ну… ваша шутка насчет домашних заготовок. Вот вам награда! – И принцесса протянула ему авагду, золотистый плод, по вкусу похожий на дуриан, но без его чудовищного запаха. Запах авагды был похож на запах фиалки. Может быть, поэтому поэты избрали авагду в качестве символа любви.