Эти заявления напугали многих арбитражеров на Уолл-стрит, но не Боски. Сигел советовал ему игнорировать публичные заявления Carnation и не прекращать покупку. Во всяком случае Боски знал из других источников, что поглощение возможно. Он воспользовался снижением цены на акции Carnation и увеличил свою долю. «Это повторение Getty», – уверял Сигел Боски.

На самом деле все получилось лучше, чем в случае с Getty: чище, быстрее и прибыльнее. Имеющая богатую историю Carnation, одна из наиболее известных и престижных американских компаний, не устояла перед дружественным предложением о слиянии от Nestle, гигантского швейцарского конгломерата по производству продуктов питания. Для Боски эта сделка стала крупнейшей победой, достигнутой с помощью Сигела: она принесла ему 28,3 млн. долларов – примерно половину совокупной прибыли от торговли на информации Сигела.

И вновь колоссальная удача вселила в других арбитражеров зависть и недоверие. Уолл-стрит никогда прежде не знала серии арбитражных успехов, сопоставимой с вереницей достижений Боски: Natomas, Lenox, Getty, Gulf и теперь Carnation. Огромный размер позиций Боски снискал ему завистливое прозвище «Поросенок»[63]. Все чаще и чаще Малхирн защищал репутацию Боски, когда другие выражали недовольство и намекали, что тот явно пользуется инсайдерской информацией. «Ну, перестаньте, – говорил Малхирн. – Разве вы не можете допустить, что кто-то просто сообразительнее и лучше вас?»

Однажды во второй половине дня Боски позвонил Малхирну и попросил его взять на себя организацию и проведение благотворительного ужина. Мероприятие было призвано повысить авторитет самого Боски и собрать средства в пользу Еврейской богословской семинарии, престижного учебного заведения рядом с Колумбийским университетом в Манхэттене. Малхирн никогда не замечал со стороны Боски подлинного интереса к иудаизму, но знал, что тот помогает семинарии, возможно, желая произвести впечатление на состоятельных еврейских инвесторов. «Айвен, ты же знаешь, что подобная деятельность мне не по душе. Может, я просто выпишу тебе чек?» – спросил Малхирн. К просьбам друзей о пожертвованиях на благотворительность он всегда относился с готовностью. Боски сделал небольшую паузу, а затем, почти как обиженный ребенок, сказал: «Никто больше за это не возьмется».

Малхирн вздохнул и согласился. Он давил на Карла Айкана, пока тот не согласился быть вторым спонсором, и они вдвоем сумели продать все билеты. Это было непросто, учитывая широко распространенные враждебность и зависть по отношению к Боски, но в результате было собрано почти 500 000 долларов для семинарии. Ужин относился к разряду светских раутов, на которые нужно являться, что называется, в полном параде; даже Малхирн надел смокинг и галстук-бабочку. Из Детройта приехала мать Боски. Эта миловидная дама, которая держалась с большим достоинством и всем своим видом демонстрировала гордость и заботу еврейской матери о сыне, поразила Малхирна до глубины души. Представив ее гостям, Малхирн сказал: «Я знаю истинную причину того, почему сегодня вечером вы здесь. Вы здесь потому, что не можете поверить, что у Айвена Боски действительно есть мама». Аудитория расхохоталась.

Все возраставшие успехи Боски вызывали недоумение и скепсис даже у его собственных сотрудников. Лессман, глава аналитического отдела, знал, что никакая информация, собранная им самим или кем-либо из его подчиненных, не могла привести Боски к таким высотам. Но вместе с тем он не представлял, где искать ключ к разгадке; он не замечал вовлеченности Kidder, Peabody в несоразмерно большую часть их сделок. В том году, в самый разгар полосы удач у его босса, Лессман узнал, что Kidder, Peabody и Сигел представляют компанию-мишень в сделке по поглощению, в которой они ранее приобрели позицию. Он знал, что Боски и Сигел часто перезваниваются, и отправился к Боски поделиться новостями. «Я только что узнал, что в сделке участвует Kidder, – сказал Лессман, гордясь своей осведомленностью. – Почему бы вам не позвонить Марти Сигелу и не поинтересоваться, нельзя ли получить какую-нибудь помощь».

«Что ты имеешь в виду? – резко спросил Боски, рассердившись. – С какой стати Марти Сигел будет со мной разговаривать?»

«Я хочу сказать, вы ведь хорошо знаете друг друга, не правда ли? – сказал Лессман. – Вы могли бы…»

Боски прервал его: «Запомни раз и навсегда. Между этой фирмой и Марти Сигелом нет никаких особенных отношений. А теперь уходи».

Прошло совсем немного времени, и Боски, если можно так выразиться, услышал еше более зловещий предупредительный сигнал, от которого Сигелу стало не по себе. До сих пор, несмотря на ошеломляющий успех Боски, финансовая пресса страны, как ни странно, почти не уделяла ему внимания. Однако летом 1984 года репортерша журнала «Форчун» Гвен Кинкед начала работу над большой статьей. Боски редко звонил репортерам по их просьбе, но Кинкед он позвонил и согласился на интервью, отказавшись, однако, обсуждать свою торговлю и сообщать даже самые незначительные подробности своей жизни.

Сигел знал, что статья находится в работе: журналистка оставила сообщение его секретарше. Но когда он позвонил Кинкед по ее просьбе, та отсутствовала, а впоследствии так и не связалась с ним. Сигел предположил, что она просто хотела, чтобы он дал о Боски какой-нибудь отзыв. Однако на последней неделе июля Сигел был удивлен, когда Боски позвонил и предупредил его о неблагоприятной «ссылке» в статье на связи Боски с Kidder, Peabody и First Boston.

Сигел был объят страхом. «Это очень плохо, – сказал он с раздражением. – Это плохо и для тебя, и для меня».

Боски, казалось, был невозмутим. «Ты преувеличиваешь», – сказал он и добавил, что на самом деле в статье нет ничего нового и что это всего лишь «дополнение» статьи в «Лос-Анджелес таймс», автор которой также ссылался на его связи с этими двумя инвестиционными банками. Это еще больше напугало Сигела. «Лос-Анджелес таймс»! Он об этом даже не знал. Неужели это превращается в лавину репортажей с плохими новостями? Он понимал, насколько уязвим его бизнес для прессы.

Сигел решил лично сообщить об этом Денунцио до выхода журнала. Денунцио был обеспокоен, но не слишком. Он, конечно, не спросил Сигела, правда ли то, о чем говорится в статье. Они позвонили Питеру Гудсону, номинальному главе отдела M&A, чтобы с его помощью определить размер возможного ущерба деятельности фирмы в сфере поглощений, и решили, что он будет минимальным. По Уолл-стрит интенсивно циркулировали слухи. Но Сигела и Денунцио в значительной степени утешал тот факт, что в статье упомянута и First Boston.

В следующий понедельник Сигел бросился к газетному киоску и купил «Форчун» от 6 августа. Значительная часть статьи, где рассказывалось об огромных финансовых успехах и планах Боски, была безобидной, хотя и содержала ряд нелестных характеристик и подробностей его ранней деятельности. Однако затем шли два абзаца, ужаснувшие Сигела: «Конкуренты Боски шепчутся о том, что все свои сделки он совершает со стопроцентной точностью в выборе времени покупок и продаж, – начинался первый из них, – и ходят слухи, что он ищет сделки с участием Kidder, Peabody и First Boston. Боски категорически отрицает использование внутренней информации…»