— По крайней мере, мы не бросим ее тело здесь, в этом проклятом месте.

Прозвучали ружейные выстрелы. Дугал посмотрел на юг и увидел: три объединившихся чаррских отряда медленно и осторожно начинают продвигаться вперед от границы Драконьего Клейма. Теперь, когда погибла Киллин, их осталось пятеро против шестидесяти с лишним чарров — вооруженных до зубов, полных сил и жаждущих боя.

Гуллик яростно смотрел на врагов. На миг Дугал испугался, как бы норн не бросился в одиночку навстречу чаррам. Он покачал головой и похлопал Гуллика по руке.

— Думаю, мы лучше почтим жертву Киллин, если останемся в живых.

Держа одной рукой тело Киллин, другой Гуллик обнял Дугала за плечи, и они пошли сквозь дождь следом за остальными.

— Ты прав, — пробормотал норн. — Да и сражаться с такой жалкой горсткой чарров — какая в этом слава?

Киллин похоронили на северной границе Драконьего Клейма, под грудой острых камней, а сверху набросали влажного дерна. Надгробный холм сооружали все, кроме Кранкскса. Азура, забравшись на дерево, наблюдал за чаррами в подзорную трубу — для нее тоже нашлось место в его объемистом дорожном мешке.

Дугал и Эмбер укладывали поверх камней последние куски влажного дерна, когда Кранкскс спустился с дерева.

— Чарры повернули обратно, — сообщил азура. — Похоже, они напоролись на что-то связанное с алмазным великаном.

— Они не так глупы, как я боялась, — пробормотала Эмбер, отступив на несколько шагов от могилы.

Дугал уложил кусок дерна и выпрямился.

— Будь Киллин человеком, я бы предложил прочесть молитву Шести Божествам, чтобы они провели ее через пелену Тумана.

— У чарров нет богов, — покачала головой Эмбер. — Но мы не каменные, и будь она чаррой, мы бы восславили ее отвагу и доброту и постарались бы брать с нее пример.

— Азуры верят в Вечную Алхимию, — сказал Кранкскс. — В Великую машину, в которой все мы — маленькие винтики и шестеренки. Винтики и шестеренки могут износиться или сломаться, они в конце концов всегда изнашиваются и ломаются, но их выход из строя тоже приносит боль.

Гуллик глубоко вздохнул и сказал:

— Я встретился с ней в Каледонском лесу. Я там охотился на крупных кошек ради их красивых шкур. Кошки меня сильно поранили. Я прилег отдохнуть у странного дерева, неподалеку от дороги, а в это самое время по дороге проходила сильвари. Она спросила, не желаю ли я, чтобы мои раны перестали кровоточить. Я сказал, что очень даже желаю, и она поворожила надо мной, и ко мне вернулись силы. А потом мы вместе пошли до ближайшего постоялого двора.

Не так уж много мы странствовали вместе, но все же она успела удивить меня своей добротой и своим великим даром. Она рассказала мне о своем народе, о том, как сильвари вырастают на дереве. Еще — о том, как им важно понять, зачем они появились в Пробудившемся Мире. А я рассказал ей о Медведе и Вороне, о Снежном Барсе и о Волке, и о других наших духах, которых уже нет, как и духа Совы. Она задавала мне много вопросов, а через несколько дней мы расстались как добрые друзья.

С тех пор я впервые снова увидел ее той ночью у тебя в комнате, Дугал. И она удержала меня от величайшей ошибки. Остальное вам известно. Она всегда искала свое место в жизни. Когда ей о чем-то рассказывали, ей всегда было любопытно, чем закончилась история. Я так думаю, свое место в жизни она нашла в нашем отряде, а о том, чем закончится наша история, она, надеюсь, узнает в Туманах Загробного Мира.

Наступила тишина. Дождь все еще лил. Наконец Риона проговорила:

— Чаррские отряды прекратили погоню, но, вне всякого сомнения, они доложат о нас своему начальству. Мы должны уходить.

Все промолчали, но взяли свои дорожные мешки и направились к холмам, примыкавшим к Драконьему Клейму с севера. К тому времени, когда они поднялись на вершину холма, проливной дождь сменился легкой моросью и из-за туч выглянуло солнце. Обернувшись, Дугал увидел радугу, вставшую вдоль края Драконьего Клейма.

Как же приятно вновь идти по земле, которой не коснулось драконье проклятье! Казалось, почва пружинит под ногами и подгоняет вперед. Не без труда, но все же Дугал стал думать о том, что их ждет.

— Здесь насчет патрулей уже особо переживать не стоит, — сказала Эмбер. — Существа, преображенные Драконьим Клеймом, тоже редко покидают места своего обитания. Чарры считают, что полоса изуродованной земли защищает их южный фланг. Конечно, кое-где расставлены дозорные, которым поручено наблюдать за обитателями Драконьего Клейма, но это ерунда в сравнении с патрулями вблизи от Эбонхока.

— Приятно слышать, — хмыкнул Кранкскс, снова забравшийся на плечи к Гуллику. — Надеюсь, теория не разойдется с практикой.

Норн размашисто шагал вперед. Азура для него, похоже, был легче пушинки, а на его ворчание норн вообще внимания не обращал. Он почти все время молчал, погруженный в собственные мысли.

Путники продвигались строго на северо-запад по гряде холмов. Задолго до заката они поравнялись с полуразрушенным крестьянским домом. С южной стороны дом осел, но на северной половине было сухо и тепло. Судя по мусору на полу и золе в очаге, этим пристанищем пользовались и другие путешественники.

— Теперь придется снова идти по ночам, — сказала Эмбер. — За две-три ночи мы сможем добраться до окраин Аскалон-Сити. Мы обойдем Аскалонскую котловину по южному берегу озера, там меньше патрулей. К западу от озера патрулей бывает больше — там пролегает главная чаррская военная дорога. Мы постараемся избежать столкновений с патрулями и попытаемся подойти к городу с запада.

Дугал молча кивнул. Разговаривать ни у кого особой охоты не было. Кранкскс вытащил из мешка небольшой каравай орехового хлеба и всем раздал по кусочку. Хлеб стал добавкой к солонине. На вкус он оказался сладковатым. Как ни странно, вкус хлеба вызвал у Дугала тоску.

— Я прожил в Эбонхоке немало лет, — сказал он, — но через Драконье Клеймо прошел в первый раз в жизни. Надеюсь, и в последний.

— Древние Драконы опустошили Тирию, — сказала Эмбер, выковыряв когтем обломок скорлупки ореха, застрявший между зубов. — Мало призраков прошлого, мало людей из Эбонхока, мало легиона Пламени, так еще Кралкаторрику понадобилось оставить этот шрам на наших землях.

— Моему народу ведома жестокость Драконов, — заметил азура. — Первый Дракон, Примордус, поселился прямо на величайшем источнике магической энергии. На этом месте мы построили нашу главную переместительную камеру, средоточие мощных Азурских врат. Когда пробудился глашатай Дракона, которого гномы назвали Великим Разрушителем, он разрушил нашу конструкцию и выгнал нас на поверхность земли. Какими бы могущественными мы ни казались сейчас, это всего лишь бледная тень нашего прошлого.

Гуллик проворчал:

— Я знаю, о чем ты говоришь, малявка. Когда-то норны правили севером, пока Джормаг, Ледяной Дракон, не воскрес и не встал из своей гробницы. Мы сражались с ним, но потерпели поражение и были изгнаны из родных краев. Один из наших величайших героев, Эсгир, вступил в схватку с Ледяным Драконом. Духи Природы помогли ему, он выжил и смог поведать остальным норнам свою историю. Более того: Эсгир вернулся с единственным трофеем, ставшим свидетельством наших битв с Драконом, — с клыком Джормага. Этот драконий зуб хранится в поселении Хоэлбрак, и самые великие наши герои проверяют на нем свою мощь. У нас есть поверье: если кому-то удастся сломать клык Джормага, это будет знак для нашего народа. Тогда мы должны восстать и победить Ледяного Дракона раз и навсегда.