— О, это долгая история.

— Я обожаю долгие истории.

— Тогда я вам изложу ее в форме director's cut.[41]Во Францию я приехал в возрасте пятнадцати лет, — начал он.

— Приехали откуда?

— Из Сенегала. В школе я продержался всего два года, потому что ничего не понимал. Не только в делах учебных, но вообще в жизни. Уверяю вас, если родился и вырос в Африке, а потом вдруг попал в Париж, испытываешь настоящий шок. Я не чувствовал себя счастливым. Мне не нравились люди, не нравились девушки, не нравился климат. Мне мало что нравилось, разве только телевидение. Короче, не стерпев насмешек в школе, я совершил самую большую глупость в своей жизни.

— Какую?

— Поступил в училище морских пехотинцев и коммандос в Лорьяне. Потом меня включили в группу Панфантеньо.

— Мне это ни о чем не говорит, — признался я.

— Вы поймете, если я скажу, что специализацией этой группы была рекогносцировка местности и тактическая разведка. Обычно мы занимались сбором информации, внедрением и эвакуацией агентов… Такого рода развлечения.

— Гениально.

— Согласен с вами. Я стал специалистом по боевым действиям на ограниченном пространстве, и это не всегда бывало забавно. Я принимал участие в операциях, о которых сохранил не одни только приятные воспоминания…

— Операциях какого рода?

— Несколько командировок в Ливан, в период между восемьдесят третьим и восемьдесят шестым годами, потом на Муруроа, Каморы, в Залив. В Сомали, где я участвовал в эвакуации выходцев из западных стран…

Я озадаченно поднял брови.

— Угу, — подтвердил он с улыбкой. — Не одни только приятные воспоминания. Я служил до двадцати девяти лет. Не то чтобы мне это совсем не нравилось, но годы шли, и я все чаще жалел о том, что бросил учебу. Может, это выглядит глупо, но я считал, что совершил промах… Конечно, я вовсе не собирался опять удариться в естественные науки! В общем, когда мне исполнилось двадцать девять лет и мы завершили одну из наших операций в Боснии, я решил скинуть форму. Стал думать и, применив армейскую выучку, понял, что лучше мне заняться информатикой или безопасностью. Мало-помалу я пришел к выводу, что нужно изучать право.

— Даже так?

— Трудно поверить, а? Верзила негр прямиком из казармы, морской пехотинец и коммандос, на факультетской скамье!

— Степень бакалавра получили?

— Нет, сначала нужно было получить диплом за два года. Мотивация у меня была колоссальная. Потом я сумел поступить на факультет.

— Поздравляю!

— Спасибо. Мне очень хотелось учиться, но возникли финансовые проблемы. Поэтому я организовал фирму, которая специализировалась на охране политиков. С таким CV,[42]как у меня, я быстро оказался на площади Бово. Я был сам себе хозяин, сначала нанял двух ребят, через пять лет нас стало восемь, и, откровенно говоря, жаловаться мне грех. А вы? Чем вы занимаетесь?

Я фыркнул:

— Я? Гм. Сам не знаю. Прежде я писал всякие похабные истории для нью-йоркского телевидения, а теперь работаю живой мишенью для всех мафиози мира!

Софи мы нашли на последнем этаже Центра Помпиду, на террасе кафетерия. Мне удалось дозвониться на ее мобильник, и я кратко обрисовал ей ситуацию. Клэр Борелла, стрельба, Франсуа…

Когда я подошел, она обняла меня и испустила глубокий вздох.

— Хотите бросить? — спросила она с огорченным видом.

— Напротив, никогда я так не хотел продолжать!

Она кивнула, затем поздоровалась с телохранителем, стоявшим у меня за спиной. Я представил их друг другу.

— Софи де Сент-Эльб, Стефан Баджи, друг Франсуа, предложивший нам свою помощь. Он работает в службе личной охраны…

— Очень приятно. Как это произошло? — спросила Софи, схватив меня за руку.

— Сам не знаю, — признался я. — Думаю, что за Клэр Борелла уже давно следили. Увидев, как я вошел, отдали приказ стрелять. Это самое простое объяснение, какое пришло мне в голову. Клэр получила пулю в плечо, а мне неслыханно повезло.

— Пора нам заканчивать. Не знаю, как ускорить все это. Полагаю, первым делом нужно найти Камень…

— Я попросил Франсуа собрать информацию о нем. Ну а вы как, закончили? — спросил я.

— Если вы имеете в виду рукопись Дюрера, да.

Посетители кафетерия странно на нас посматривали. Трудно было не заметить меня — с перевязанными ладонями, и Баджи — с его широченными, как двуспальная кровать, плечами. Мы уселись за столик. Софи взяла мои руки в свои: длинные царапины выходили из-под под бинтов.

— Вам больно?

— Нет-нет.

Баджи откашлялся, прежде чем вступить в разговор:

— Мне очень жаль, но надо бы кое-что проверить.

— Что? — спросил я.

— Ваш мобильник… он зарегистрирован на ваше имя?

— Нет. Я купил временную карту и назвался вымышленным именем.

— Прекрасно. А что у вас? — спросил он, повернувшись к Софи.

— У меня обычный мобильник… на мое имя… Вы думаете, что…

— Да, — оборвал ее Баджи. — Вам нужно вынуть чип прямо сейчас. Было бы разумнее, чтобы вы тоже купили временную карту. Кроме того, в машине у меня бронежилеты, и вам обоим следовало бы их носить.

— Вы шутите? — фыркнула Софи.

— Нет, он не шутит, — вмешался я. — Полагаю, он прав. Уверяю вас, пуля прошла совсем рядом, и мне хочется нацепить на себя все бронежилеты мира!

— Ладно, я согласна, — сдалась Софи.

— Наденете их, как только сядете в машину, — распорядился Баджи. — Мне жаль, что приходится навязывать вам это, но…

— Я понимаю, — кивнула Софи.

Я снова улыбнулся и, опершись на стол, придвинул свой стул поближе к ней.

— Ну? — спросил я. — Рукопись…

— Да. Рукопись. На чем мы остановились? — в некоторой растерянности сказала она.

Я улыбнулся. Наш разговор казался совершенно сюрреалистичным здесь, на самой верхотуре Центра Помпиду.

— Мы дошли до Карла Великого, — подсказал я.

— Ах да. Вы действительно хотите, чтобы я рассказывала сейчас?

— Ну хоть начните!

— Подождите! — предложила Софи. — Давайте сначала закажем по стаканчику. — Не откажусь выпить немного виски, — согласился я. — Баджи, вам что-нибудь взять?

— «Перье рондель», — автоматически отозвался телохранитель.

Софи сделала заказ.