Следует ли мне обсудить предложение испанского посла с родителями? В любом случае надо хорошенько подумать, прежде чем сделать это. Откровенно говоря, меня очень беспокоит их реакция. Но в глубине души я знаю, что решение уже принято.

Погода в сентябре стоит мягкая, и я всегда радуюсь возможности провести свободное время в личном саду королевы. Сегодня я взяла с собой своих щенков и рукоделие. Не успела я поставить корзинку на свободную скамью, как увидела высокую молодую леди чуть старше меня. Она идет в мою сторону с двумя сопровождающими, которые скромно держатся позади. Вид у нее впечатляющий: длинные рыжие волосы, ниспадающие ниже пояса, неброское платье кремового дамаста, почти никаких драгоценностей. Незнакомка откровенно некрасива — какая уж тут красота, с таким узким лицом и крючковатым носом! — но есть в ней удивительное, непередаваемое обаяние, которое сквозит в обращенной ко мне улыбке, а в изящной осанке стройной фигуры чувствуется грация. Я инстинктивно догадываюсь, кто это, поднимаюсь на ноги и делаю реверанс, чувствуя, как сильно она возвышается надо мной.

— Вы новенькая при дворе, — говорит она; это не вопрос, а констатация. — Прежде я вас здесь не видела.

— Я приехала всего несколько дней назад, ваше высочество миледи Елизавета.

— И зовут вас?

— Леди Катерина Грей, — отвечаю я. Мне очень хочется добавить: «Я ваша кузина», но, пожалуй, делать этого не следует. Ведь неизвестно, как относится ко мне Елизавета — дружелюбно, с любопытством, а возможно, даже враждебно? Лучше не рисковать.

Если моя собеседница и удивлена, то никак этого не демонстрирует.

— Добро пожаловать, маленькая кузина. Я давно хотела с вами познакомиться.

— Я здесь, чтобы служить королеве, ваша милость, и присутствовать на коронации, — поясняю я.

Елизавета направляется к скамье, и я спешно убираю корзинку и ставлю ее на землю. Она садится и наклоняется, чтобы погладить моих щенков. Потом кивает — и сопровождающие отходят на некоторое расстояние, где и останавливаются в почтительном ожидании.

— Я знаю вашу сестру, леди Джейн, — говорит Елизавета. — Мы встречались с ней в доме королевы Екатерины, царствие ей небесное. Сочувствую бедам вашей сестры. — Я обращаю внимание, что Елизавета имеет привычку во время разговора жестикулировать, и замечаю, какие у нее изящные руки с тонкими длинными пальцами. Движения кажутся мне несколько нарочитыми, но в целом выглядят привлекательно, особенно на фоне великолепной ткани ее платья.

— Позвольте поблагодарить вашу милость за добрые слова. Ее величество заверила меня, что Джейн здорова и ни в чем не нуждается.

— Ну-ну! А заодно Мария и за вами приглядывает, чтобы вы тоже не выкинули ненароком какой-нибудь фортель! — Елизавета улыбается, внимательно вглядываясь в мое лицо своими проницательными глазами из-под нависающих век. — Вам не приходило в голову, маленькая кузина, что королева пригласила вас ко двору, потому что опасается, как бы какой-нибудь глупец не использовал вас так же, как Нортумберленд Джейн? Конечно, сестра ваша теперь вне пределов досягаемости, а вот вы — совершенно другое дело.

— Я никогда не сделаю ничего такого, что могло бы повредить ее величеству! — горячо возражаю я.

— Да, разумеется. Я вижу, вы не способны на злоумышление. Но вам и не нужно ничего делать, за вас это сделают другие. Мою сестру волнует не то, что вы можете, а то, кто вы есть.

— Ее величество никогда не выражала ни малейшей озабоченности на этот счет. — Я решаю помалкивать о пожелании королевы назначить меня своей наследницей.

Елизавета вздыхает:

— Мы с вами прошли трудную школу, но, кажется, вы не вполне усвоили урок. Слушайте же. — Она наклоняется ко мне, и я ощущаю терпкий запах ее духов, вижу безупречную чистоту ее белой кожи в обрамлении огненно-рыжих волос. В глазах моей собеседницы ехидство. — Вы думаете, что удостоились почестей, маленькая кузина. А на самом деле здесь просто очень удобно наблюдать за вами.

Но я не верю ее словам, в особенности после того, что мне сказал Ренар. Наверняка Елизавета пытается сбить меня с толку, опасаясь, что я могу стать ее соперницей при дворе… а то и оспорить у нее право на трон.

— У нас много общего, как ни посмотри, — продолжает она. — Мы должны помогать друг другу.

— Если я могу что-либо сделать для вашей милости, то я всегда готова к услугам, — неуверенно говорю я, надеясь, что Елизавета никогда не попросит меня сделать нечто такое, что шло бы вразрез с моей преданностью королеве или угрожало бы моим надеждам на будущее.

— Я вижу, вы уже поднаторели в придворных тонкостях! — Она издает короткий смешок. — Но послушайте меня, маленькая кузина. Мы связаны узами крови, близким родством с королевой. Если она умрет бездетной, то наследовать ей буду я. Следующая в очереди — ваша мать, которая один раз уже заявляла претензии на трон и может сделать это снова. Потом идет Джейн, которая теперь в Тауэре, а после нее — вы, леди Катерина. Не бойтесь: обсуждать это можно вполне открыто, никто не заподозрит вас в измене, поскольку в основе всего лежит закон, изданный моим отцом королем Генрихом. Но после того, что произошло с вашей сестрой, королева с великим подозрением относится ко всем, кто может так или иначе претендовать на трон. Она хочет, чтобы мы были вне пределов досягаемости потенциальных изменников и не смогли стать орудием в их руках. Вот почему она держит нас обеих при дворе под присмотром.

Я спрашиваю себя, знает ли принцесса Елизавета о плане сестры исключить ее из числа наследников в мою пользу. Может быть, и не знает, но я подозреваю, что она опытная притворщица. А вдруг она искушает меня или пытается выудить какие-то сведения? Или же Елизавета и в самом деле пребывает в неведении, считая, что ее положение неуязвимо? Что ж, от меня она точно ничего не узнает — я твердо решаю держать рот на замке.

— Вы тоскуете по своему мужу, — говорит она вдруг, и я удивленно смотрю на нее.

— Откуда это известно вашей милости?

— От королевы. Она сказала, что сочувствует вам, но не может допустить, чтобы этот брак был консумирован, и не станет препятствовать его расторжению. Вам следует поскорее забыть своего супруга. — Елизавета смотрит на меня жестким взглядом. Да уж, наверняка эта женщина никогда не позволяет сердцу одержать верх над головой.

Слезинка стекает по моей щеке — я ничего не могу с собой поделать. Я не нуждаюсь в таких жестоких советах. Похоже, мои надежды перечеркнуты навсегда. Даже если Пембрук и передумает, теперь между нами стоит сама королева. Я уже не пытаюсь сдерживать свои чувства и откровенно рыдаю. Моя мучительница наверняка осудит меня за неумение держать себя в руках, ну и пусть.

Внезапно Елизавета смягчается и накрывает своей изящной рукой мою.

— Ты маленькая дурочка. Мария сказала мне, что ты просила ее вмешаться. Неужели ты не понимаешь: она не хочет, чтобы кто-либо из нас вступал в брак? Потому что, моя маленькая кузина, если ты или я выйдем замуж, то станем для нее еще большей угрозой. Мы обе воспитывались в новой вере, и уже одно это — достаточное основание для подозрений в наш адрес. А любой, за кого ты или я выйдем замуж, способен предъявить претензии на трон. Иностранный принц может привести с собой армию, а английский лорд — начать плести заговор при дворе. Да что там, нам с тобой даже замуж выходить не обязательно! Любой может нас использовать: наследницы-протестантки всегда привлекают внимание склонных к измене честолюбцев. Подумай хорошенько! Неужели печальный пример старшей сестры ничему тебя не научил? Да, и это еще не все: если кто-то из нас родит сына, то для Марии это вообще будет равносильно катастрофе. Люди всегда предпочтут наследника-петушка наследнице-курочке! Так что даже не мечтай, что королева тебе поможет! — горько заключает Елизавета.