спасения у приверженцев Москвы. Один из них, некий Упадыш, заколотил даже пушки, чтобы оказать содействие московскому войску. Он был казнен, как изменник. «Лучше бы тебе, Упадыш, не быть в утробе материей, чем наречься предателем Новгорода», — говорит летописец.

В Заволочье двиняне опять изменили новгородцам и не пошли на помощь их войскам, которые и здесь потерпели поражение. Вся двинская земля была приведена целовать крест великому князю. Наконец, в июле отправилось посольство от Новгорода к великому князю. Оно состояло из старых посадников, владыки Феофила и по житьему человеку от пяти концов. Долго не пускал их к себе князь. Наконец пришли послы в великокняжеский шатер, пали на колени, безмолвно лили слезы, ожидая дозволения говорить. Получив дозволение, Феофил начал так: «Господин великий князь, Иван Васильевич всея Руси, милостивый! Господа ради, помилуй виновных пред тобой людей Великого Новгорода, твоей отчины! Покажи, господине, свое жалованье: смилуйся над своей отчиной; уложи гнев и уйми меч; угаси огнь на земле и не нарушай старины земли твоей; дай света видеть безответным людям твоим; пожалуй, смилуйся, как Бог положит тебе на сердце!» Князь, выслушав покорную речь, смягчился и согласился на мир. Были составлены договорные грамоты, сохранявшие новгородскую старину по яжелбицкому договору при Василии Темном. Князь не хотел делать крупных перемен сразу, зная, что недалеко время, когда вольный город подчинится ему вполне.

После коростынского мира всякое насилие, произвол и неправда окончательно свили себе гнездо в Новгороде. Беднякам негде было искать защиты от неправого суда и притеснений богатых, и они мало-помалу стали искать ее у того же великого князя. Через четыре года князь приехал снова в Новгород разбирать дела жалобщиков. Этим судом он воспользовался, чтобы осудить, как изменников, предводителей литовской партии. Только просьбы владыки Феофила и старых посадников избавили некоторых от смертной казни. После суда князь пробыл в Новгороде два месяца, проводя время в пирах и празднествах, которые задавали ему власти и богачи. Всюду, кроме угощения, он получал богатые подарки. После отъезда князя многие, не находившие суда и правды в Новгороде, приезжали в Москву и били челом князю на обидчиков. Нарушая исконное право новгородцев судиться только у себя в Новгороде, князь по их же просьбе судил в Москве, вызывая виновных через своих приставов. В 1477 году возникло последнее крупное недоразумение между Новгородом и князем. Послы новгородские назвали князя государем. Ве-линий князь придрался к этому и, решив покончить со всеми остатками вольности Новгорода, потребовал через послов присяги себе, как государю. Литовская партия снова возмутила народ, и вече постановило ответить князю, что Новгород не поручал послам называть его государем. В ответ на это великий князь стал снова готовиться к войне. Во время раздоров представители московской партии бежали в Москву. Литовская партия сначала опять рассчитывала на помощь Казимира, но потом растерялась и послала к князю в Торжок с просьбой позволить приехать владыке для переговоров о мире. Князь задержал послов. Вскоре московские войска начали жечь и опустошать новгородские земли, не встречая нигде сопротивления и не находя ни одного новгородского отряда. Везде жители разбегались по лесам или спешили укрыться в стенах Новгорода. Растерявшееся правительство не приняло никаких мер для обороны новгородских владений. Оставленное без помощи Заволочье было занято московскими войсками; предоставленные сами себе пригороды и селения так же сдавались без боя. Когда князь был уже в 30 верстах от Новгорода, к нему приехал владыка и привез новую договорную грамоту. Князь в ответ только придвинул войска и велел занять Городище, все пригороды, монастыри и посады. 27 ноября он сам пришел под Новгород через озеро по льду и остановился близ Юрьева монастыря. Затем он дал распоряжение распустить половину полков на 10 дней на по-корм по волости и послать встречать псковскую рать, которая везла продовольствие.

Между тем в Новгороде все увеличивались беспорядки. Сначала стали готовиться к обороне, выстроили деревянную стену, но потом снова начались споры на вечах — одни хотели покориться князю, другие — сопротивляться. В то время как в московском войске было полное довольство, переполненный народом Новгород начал голодать. От тесноты и голода появились повальные заразительные болезни. Вече посылало к князю послов за послами. Десять раз приходил владыка Феофил в княжеский стан с посольством и все не был принимаем князем. Наконец, Иван Васильевич сказал новгородцам через своих бояр следующее: «Вы мне бьете челом, чтобы я вам явил, как нашему государству быть в нашей отчине; так знайте, что наше государство таково: вечу и колоколу в Новгороде не быть, как в нашей отчине того нет; посаднику не быть; государство нам свое держать, как следует великим князьям, как держим мы свое государство в нашей низовской земле; и земли великих князей, что за вами, отдать нам, чтобы это наше было. А что вы бьете челом мне, великому князю, чтобы не было вывода из Новгородской земли, и чтобы мне не вступаться в боярские земли, так мы тем жалуем свою отчину; и суд будет по старине в Новгороде, как в земле суд стоит». Весь город встал на ноги, когда принесли ответ от великого князя. Шум, вопли, рыдания, яростные крики и ожесточенные драки не прекращались день и ночь. Богачи, успокоенные князем не вступаться в их имения, требовали мира с ним, а чернь, подбиваемая обещаниями литовской партии, требовала войны. Целую неделю шли междоусобия. Наконец Новгород согласился на условия князя, и владыка поехал сказать ему об этом. Новгород отказывался от веча, колокола и посадника, лишь бы князь не воспользовался безвыходным положением осажденного и вымирающего от голода и болезней народа, не завладел бы землями и не погнал бы людей из насиженных гнезд. Хлопотали об этом, конечно, те, кому было что сохранять, чернь ничего не теряла, потому что ей нечего было терять, и ничего не приобретала, кроме надежды на избавление от голода и мора. Но не сразу и после согласия новгородцев освободил князь город от губительной осады. Князь брал жителей измором, чтобы заставить их предложить себе часть богатых волостей монастырских и владычных. Новгород предлагал некоторые волости, но, в конце концов, должен был согласиться на требования князя и дал половину волостей от богатых монастырей. Выговорил также князь и ежегодный бор со всех областей, удалось только выпросить право самим собирать эту дань и отправлять князю. Княжеские писцы и данщики увеличили бы дань неправильными поборами в свою пользу, а также и расходами на их содержание.

15 января 1479 года въехал князь Иван Васильевич в