кем-то другим, как этот другой бездумно сорит деньгами, орет, лупит ладонями и локтями в такт музыке по звонкой поверхности стола, целует ручки кассиршам, официанткам и шлюхам, как рассуждает на каком-то иностранном языке, который и сам едва понимает, или беседует с людьми, которые этот язык не понимают или понимают только немного и плохо, как предается пошлым словесным играм и рассказывает неприличные анекдоты, или изобретает непристойные ругательства и интимно исповедуется незнакомым и равнодушным людям; как чувствует в комнате вонь от выжимков ракии и смрад собственного тела, и видит, что брюки на стуле у кровати в блевотине и моче, и вспоминает, как накануне, где-то за воротами, мучительно исторг из себя жирный гуляш или дунайскую уху, испачкав ботинки и штанины. (В этом случае совершенно не помогает укрыться с головой и попытаться заснуть, все забыть. Ничего не помогает.)

Какой совет Э. С. дал незнакомому попутчику (лет сорока) в купе скорого поезда Нови-Сад-Будапешт, совет, касавшийся похмелья?

Самое эффективное лекарство от похмелья (mein Herr) — самоубийство!

Куда путешественник отправился с вокзала?

Поскольку из-за опоздания поезда у него не было возможности заняться своими официальными делами, он сел в фиакр и поехал на улицу Дохань, 12/Ш, по адресу, который ему дал Розенберг.

Адрес был где-то записан?

Из предосторожности он не хотел записывать, уповая на свою память.

Почему он не задержался в привокзальном ресторане, чтобы утолить жажду?

Потому что предосторожность предписывала, а опыт советовал: максимально избегать публичных мест, таких, как пивная, вагон-ресторан, продуктовый магазин, книжный магазин, библиотека, общественные бани, ярмарка, кукольный театр, цирк, шествие, богослужение, буфет, синагога, аукцион, банк, железнодорожный вокзал.

На что надеялся утомленный путник?

Что в тайном конечном пункте путешествия (улица Дохань, 12/Ш) его угостят выпивкой и кофе, а, может быть, и предложат переночевать.

Как его встретили?

После его непрерывных и упорных звонков в дверь квартиры номер 18 (Barna I. fogorvoslasra jogositott all. viysg. fogasz)[40] из соседней двери выглянула дама в папильотках и сказала ему, что господин, к которому он звонит, не появляется уже больше двух месяцев, и советует как можно скорее убираться из этого дома, потому что в противном случае она вызовет полицию.

Как Э. С. попытался оправдать свое присутствие?

Рассказом о том, что господин доктор Барна в свое время лечил ему зубы, и что даже недавно изготовил ему протез, который, к сожалению, опять начал натирать.

Куда отправился усталый путник, невзирая на его осмотрительность и опыт?

В ресторан New York.

Чем его привлекало это место?

Возможностью наблюдать за прохожими сквозь большие стеклянные витрины (зимой) или прямо на улице, с удобствами расположившись с кружкой пива перед дверью заведения (в солнечные дни); присутствием художников и богемы, среди которых он частенько узнавал лицо, известное по газетам или иллюстрированным журналам; любезностью женского персонала, особенно рыжеволосой кассирши, которая всякий раз приветствовала его улыбкой, а иногда расспрашивала о причинах его длительного отсутствия.

Какие изменения он заметил?

Рыжеволосой кассирши не было, а на ее месте (за большим, похожим на собор в стиле барокко, кассовым аппаратом) сидела какая-то грузная дама, которая вообще не заметила его присутствия.

Состоялась ли у него какая-нибудь встреча в тот день в кафе New York?

Он мимолетно видел некоего Зельдеши (ранее Грюнвальд), пианиста, с которым был давно знаком по Нови-Саду, тот давал уроки фортепьяно барышне Гавански, но он не ответил на его приветствие, либо потому что его не узнал, либо потому что не хотел узнавать; обменялся рукопожатием с неким Виктором Колба, аптекарем, родом из Копривницы, но этот не захотел задерживаться в заведении, оправдываясь спешкой; некто Родер (имя неизвестно), бывший редактор Коммерческого вестника, поприветствовал его, приподняв шляпу; некто Имре Вандор, владелец продуктового магазина, не ответил на его приветствие, хотя они встретились взглядами; некая дама средних лет (имя и фамилия неизвестны), проходя мимо, улыбнулась ему, а он ей ответил приподнятой шляпой, но не мог вспомнить, где и когда ее раньше видел; некто Иштван Семере (профессия неизвестна) попросил у него в долг два пенгё; молоденькая девушка предложила ему анемоны по два пенгё за штуку; агент в штатском вежливо попросил его предъявить документы.

Кому он звонил из ресторана New York?

Некоему Отто Вайсу, продавцу недвижимости, проживающему на улице Текели, но по этому номеру никто не ответил, хотя он повторял вызов три раза в течение одного часа; госпоже Иде Краус, вдове пок. Эугена Крауса, оптика, но ему сказали, что «госпожа месяц тому назад изволили выехать по неизвестному адресу»; некоему Беле Гутману, железнодорожному служащему, о котором женский голос (судя по всему, его жена), плача, сообщил, что Белы, к сожалению, больше нет в живых; некоему Жигмонду Морицу (тезке известного писателя), нотариусу, который назначил встречу только через три дня, оправдываясь большой занятостью; некой Кларе Кон, урожденной Мюллер, бывшей редакторше в Коммерческих новостях, о которой ему сказали, что она вышла и вернется не позже, чем через полчаса, но и через час, когда он позвонил в третий раз, он не смог с ней связаться: ему сказали, что она внезапно уехала; некоему Аладару Надю, адвокату, о котором ему сказали, что он уже довольно давно лежит в больнице; некоему Тизингеру, переплетчику, где дважды никто не ответил; некой Рахили (профессия и фамилия неизвестны), о которой ему сказали, что она вышла замуж и переехала по неизвестному адресу, по всей вероятности, в Буду; Фране Фегеру, ж/д служащему на пенсии, который пригласил его на ужин, вечером, около девяти.

Почему он поблагодарил за это приглашение?

Потому что его поезд отходил в двадцать часов пятнадцать минут.

Он извлек некий урок из своего недавнего опыта, в связи с поездкой на поезде?

Нет, но мог хотя бы сам себя оправдывать следующими фактами: потратив на телефонные разговоры, пиво, кофе из цикория (капучино), анемоны (которые он послал новой кассирше) и поездки на фиакре почти всю свою наличность (при невозможности, vox major, найти какого-нибудь кредитора), итак, на этот раз, он не смог набить свой портфель бутербродами и пивом, и вынужден был довольствоваться маленькой бутылочкой пива «Золотое», которую держал в кармане как последний (золотой) запас.

Какая мысль не давала ему покоя, пока поезд, на фоне жужжания конструкций моста, замедлив ход, переезжал реку, невидимо протекавшую под толстыми наслоениями льда?

Что река пульсирует, как большая вена, на всем протяжении от Шварцвальда вплоть до Черного моря, примерно две тысячи километров, соединяя людей и территории, и все люди, разделенные языком, верой и обычаями, могли бы считаться родственниками и братьями.