Сами боги слишком далеки от людей, чтобы им поклоняться, к ним обращаться. Они находятся где-то там, за непреодолимой стеной Щита. Поэтому в своих молитвах люди обращаются не к ним, а к бессмертным. Бессмертные сами когда-то были людьми, а потому им понятны человеческие проблемы, желания и слабости. Они, как считается, могут в свою очередь ходатайствовать за людей перед далекими божествами, или Восшедшими.

Вся эта обстановка знакома Айе с детства. Она сама вдыхала ароматы трав, участвовала в песнопениях, прихлопывала в ладоши, вместе с другими пела и призывала бессмертных себе в защитники и покровители. Она знала, что некоторые во время ритуала способны впадать в транс и что-то выкрикивать. Некоторые из них при этом дергаются, и их судорожные движения со стороны кажутся проявлениями сексуальной неудовлетворенности. Религиозная конгрегация, как известно Айе, состояла из женщин средних лет, их детей и, почему-то, мужчин гомосексуалистов. Знала Айя и причитания Корсы, с помощью которых та убаюкивала участников ритуала и настраивала их на что-то. После ритуальной церемонии одни временно излечивались, другие делали солидные пожертвования, третьи просто рассказывали знакомым о чудесах в Храме.

Корса сидела за прилавком, готовая дать желающим совет, благословение или же налить супу. При появлении в Храме Айи на ее лице появилось удивление, и она встала.

— Как Эсмон? — первым делом спросила Айя.

— Он в нашей квартире, — ответила Корса. — Лечение прошло успешно, и теперь он чувствует себя хорошо.

— Я собираюсь его повидать, — сказала Айя. — Но сначала решила занести вам вот это.

Она расстегнула сумку, извлекла туго свернутый рулончик бумаги и положила его на прилавок.

— Это все, что я смогла узнать о Гуваге, — сказала она. — Собранная информация вряд ли поможет вам, об этом хочу предупредить сразу. Кроме того, я разговаривала кое с кем из Следственного Дивизиона. Его имя там хорошо известно, и многие были бы счастливы упрятать его в Чоимас. Но они ничего не могут сделать до тех пор, пока не поступит официальная жалоба и не появятся свидетели. Со свидетелями у них вечная проблема.

Корса закусила губу и некоторое время помолчала.

— А они обеспечат защиту? — спросила она затем.

— Вероятно, нет, — ответила Айя после секундного размышления. — Точнее, не сразу. Сначала вам придется согласиться на роль информатора и шпиона. Вы поработаете некоторое время с Гувагом, сблизитесь с ним, узнаете побольше фактов его преступной деятельности… Правда, я не уверена, что вы на это пойдете.

Корса отрицательно покачала головой и тяжело вздохнула.

— Конечно нет, — произнесла она.

— Что же вы собираетесь в таком случае делать? — поинтересовалась Айя.

— Я не буду работать с этим человеком, это уж точно, — не сразу ответила Корса. — И Храм я тоже не закрою. Возможно, если мне удастся оказать магическое воздействие… Если мне придется обратиться с призывом к конгрегации… И еще…

Корса так и не смогла четко изложить план своих действий. Возможно потому, что он просто отсутствовал.

— Что ж, удачи вам, — пожелала Айя. — Жаль, что больше ничем не могу помочь.

Она забрала свой торт и спустилась по металлическим ступеням, отполированным тысячами ног, на улицу. Ее угнетало чувство надвигающейся трагедии, которую она не могла отвратить. Она предчувствовала, что в этот раз все будет еще хуже, чем с Хенли, и на нее нахлынула волна давящей, неизбывной тоски.

До квартиры, где Эсмон жил с Корсой, она добралась пешком. Квартира оказалась уютным гнездышком с самым настоящим балкончиком, где хозяйка устроила небольшой огород. В ящиках с землей росли кабачки, лук и какие-то травы.

А вот и сам Эсмон. После лечения плазмой он выглядел ничуть не хуже, чем прежде. Правда, на носу появилась небольшая горбинка, и синяк на правой щеке сошел еще не совсем, но это все мелочи по сравнению с тем, что Айя видела в больнице.

Эсмон сердечно поприветствовал Айю и пригласил войти. Потом он разрезал принесенный ею торт и с удовольствием угощал ее. Говорили они о многом. И о работе, и о Гиле, и о плазменном лечении… Эсмон лежал, блаженно вытянувшись, на диване, Айя сидела рядом.

Когда они перешли к разговору о Гуваге, в дверь постучали. Оказалось, это явились ее братец Стони и Спано. Их появление вызвало у Айи раздражение.

— Спасибо тебе за все! — с ходу выпалил Стони.

Айя посмотрела на него. У братца вид настоящего уголовника: мощные плечи, руки — клешни, и все это покрыто татуировкой. Его основная работа — воровство. Но, учитывая его физические данные, иногда гангстеры, контролирующие Олд-Шорингс, привлекали его для разборок с конкурентами.

— Я и не рассчитывал, что из всего этого что-нибудь получится, — продолжал Стони. — Но ты не беспокойся, мы сделаем это по-другому.

— Что это вы задумали? — повысила Айя голос и с тревогой посмотрела на молодых мужчин.

— Мы обо всем позаботимся, — заверил братец.

— Ты имеешь в виду Гувага? — уточнила она.

— И его тоже, — сделал Стони выразительный жест рукой.

— Стони, вы проиграете, — недоверчиво покачала Айя головой.

Он бросил на нее высокомерный взгляд.

— Нет, если сделать все так, как нужно, то можешь быть спокойна, — многозначительно посмотрел он на нее.

Айя знала, что разговаривать с братцем бесполезно, переубедить его невозможно. И она повернулась к другим парням.

— Вам придется иметь дело с Управлением, — сказала она, обращаясь больше к Спано. — Они профессионалы. У них есть люди, которые только тем и занимаются, что убивают. Вы же никогда в таких делах не участвовали и пропадете ни за что. Неужели вам это непонятно?

Спано нерешительно посмотрел на Эсмона.

— Стони сказал, что мы подождем его возле клуба, — пробормотал Спано.

— Очень хорошо! — всплеснула руками Айя. — Там все время околачиваются длинноносые из Управления. Вы думаете, что они не заметят трех спрятавшихся за дверью барказиан? В том числе и парня, которому они только что прищемили хвост.

— Я смогу достать пистолет, — подал голос Стони.

— Ты думаешь, что они не вооружены? — иронически улыбнулась она.

— А нам совсем не обязательно идти в клуб, — предложил вдруг Стони другой вариант. — Можем узнать, где он живет, и встретить его там.

Айя почувствовала свое бессилие и принялась снова растолковывать им, насколько их затея глупа и безнадежна. Она достигла обратного результата: парни еще больше уверовали в правильность выбранного ими варианта сведения счетов.

— А мы что, не мужчины, не барказиане, что ли? — петушился Стони. — Они избили моего брата, а мы…

— Ладно, — в конце концов махнула рукой Айя. — Дело ваше. Но только у меня одна просьба: не предпринимайте ничего до тех пор, пока я не свяжусь с вами. Ничего. Эсмон, ты обещаешь мне?