Она понимала, что рана кровоточит сильнее, чем хотелось бы. И кусок платья, который она использовала вместо бинта, уже перестал выполнять свою функцию, потому что намок от крови. И, по‑хорошему, надо бы наложить на рану пластырь из бересты березы‑мутанта.

Подобная береста, покрытая смолой, в сочетании с мазью на основе вытяжки из печени рукокрыла, дает поразительный эффект. Алена, как потомственная ведунья и знахарка, это отлично знала и носила все необходимые материалы и ингредиенты в напоясной сумке. Так что, делов тут на пять минут…

Но достаточно ли далеко она оторвалась от нео? Не лучше ли пробежать еще с полкилометра, и уже там подыскать надежную нору? Может быть, и сразу для ночлега, потому что скоро начнет темнеть.

Правда, не очень понятно, в каком именно месте она сейчас находится. И, удирая со всех ног от нео, не напорется ли она на других мутов? Или на Поле Смерти, которое, по слухам, недавно объявилось в этих краях? Так что…

Алена положила руку на сумку, подняла голову… и замерла. Потому что заметила вдали трех косматых уродов, заросших темно‑серой шерстью. Нео нарисовались в конце улицы с той стороны, откуда Алена двигалась. И они, судя по вскинутым вверх лапам, тоже обнаружили Алену.

Между жертвой и преследователями было метров двести. Алена без раздумий рванулась в кусты, понимая, что ее положение значительно ухудшилось. Серые космачи из клана Брарги хорошо ориентируются в городских кварталах и неплохо, как и все нео, читают следы. Теперь, заметив Алену, они наверняка бросятся в погоню. А следы – свежие. Да еще рана кровоточит. Поэтому Алена решила схитрить.

Скрывшись из глаз нео, она какое‑то время петляла между развалин, затем, срезав угол, выскочила на другую улицу. Расчет был прост. Территория внутри кварталов за столетия почти вся ушла в землю и поросла травой. К тому же, здесь много тени. Значит, следы, да еще после дождя, определяются легче, чем на дорогах и тротуарах, где частично сохранилось асфальтобетонное и плиточное покрытие. Вот почему она снова вернулась на дорогу и побежала, стараясь передвигаться по твердому покрытию.

Однако силы оставляли Алену вместе с вытекающей из раны кровью. Она чувствовала, как начинают заплетаться ноги. И в глазах появилась рябь. Пробежав пару сотен метров, она споткнулась и упала. А поднявшись, пришла к выводу, что надо срочно наложить целебный пластырь. Иначе она просто рухнет и потеряет сознание. А так… Так, еще есть шанс, особенно если удастся сбить мохнатых со следа. И она стала высматривать подходящее место для временного убежища…

* * *

Тим первым заметил это странное существо, потому что сидел у оконного проема, наблюдая за окрестностями. Он и дампы уже давно, используя сохранившиеся лестничные марши, вскарабкались на самый верхний этаж. Какой именно? – Тим не считал. Пять, шесть или семь – какая, к удильщику, разница?

Строение все равно было самым высоким в округе, несмотря на отсутствие верхних этажей. Разве что примерно в километре на юго‑западе высилось над руинами и деревьями длинное продолговатое здание примерно такой же высоты. Бум показал на него пальцем и пояснил: «Там бажа шамов, Тим. Нео туда не пойдут. Нам надо шмотреть туда и шуда». После чего Тим и Бум устроились у противоположных стен и приступили к наблюдению – Тим через оконный проем, а арбалетчик сквозь пролом в стене. Что касается Гажа, то он на правах командира сел на пол и стал с увлечением ковыряться в зубах.

Пока шли по улице и забирались наверх, оставшийся без «обеда» Тим почувствовал голод. Но увидев, как Гаж, с лоснящейся от жира физиономией, ковыряется в гнилых зубах, Тим едва не сблеванул. Хорошо, что вовремя высунулся в окно и отдышался на свежем воздухе. Да дальше так и сидел, стараясь не смотреть на «товарища командира». Но прислушиваясь к разговорам, которые вели два дампа, потому что просто так сидеть и смотреть было скучно.

Нет, сам по себе обзор из окна был замечательный, и Тим получил хорошую возможность изучить окрестности. Да только в этих окрестностях ничего примечательного не происходило. А если где чего и происходило, то это скрывали многочисленные руины, высокие деревья и прочая растительность.

Самое же главное, что нигде не виднелось дыма от костров нео. Хотя к ночи, как считали Гаж и Бум, они все равно появятся – ведь не может же целая банда мохнатых просто взять и испариться? Так или иначе, вскоре Тим заскучал и поневоле стал вслушиваться в беседу двух молодых дампов.

Разговор они, впрочем, вели малосодержательный. В основном о том, как добыв головы нео они героями вернутся в становище. Тогда у костров соберется весь клан, и до утра продлится пир. Им, Гажу и Буму (упомянуть о Тиме они почему‑то забыли), тоже нальют браги, настоянной на семенах плюща‑удава. А на восходе солнца – как только скроется луна – колдун Ашаб сделает жертвоприношение. И тогда они, пройдя обряд посвящения, станут воинами и полноправными членами клана. После чего…

О, потом они много чего смогут делать – например, есть вместе с воинами, а не отдельно с женщинами и детьми. Ведь тем, как известно, достаются одни объедки. А еще они получат право каждую ночь спать с самками по собственному выбору.

Тут, Бум, наконец‑то, вспомнил о Тиме и спросил: «Тим, ты хошешь шпать с шамками?» Тим немного подумал и сказал, что не знает. Самки дампов не производили на него хорошего впечатления, и это еще мягко сказано. Какие‑то они были… уродливые, что ли, и очень вонючие. Тим не понимал, зачем с ними надо спать. Потому и сказал, что не знает.

«Ты ражве не хошешь шпать с шамками? – удивился Бум. – Ну и дурак ты, Тим». А Гаж ничего не сказал, продолжая ковыряться в зубах.

И тут Тим заметил ЕЕ.

Она вывернула из‑за кучи мусора и побежала по улице, но как‑то неуверенно: то ускоряясь, то замедляя шаг. Одной рукой она постоянно держалась за бок, и у Тима мелькнула мысль, что она, возможно, ранена.

Внешне существо немного напоминало самок дампов, но слишком уж немного. Проще было сказать, чем оно отличалось. И, прежде всего, отличие заключалось в длинных светлых волосах, развивающихся на ветру. Потому что самки дампов стриглись очень коротко и заматывали головы разноцветными тряпками.

А еще на этом существе был какой‑то странный балахон темно‑зеленого цвета. Таких одеяний Тим никогда раньше вроде бы не видел. Самки дампов носили на бедрах узкие тряпки, которые назывались юбки. Но на этом существе было надето нечто другое, хотя нижняя часть балахона и походила на юбку. На какой‑то момент в памяти Тима всплыло непонятное слово «платье», но Тим тут же про него забыл, потому что слово ничего ему не говорило.

В общем, довольно‑таки странно выглядело это существо, непонятно какого рода‑племени и непонятно во что одетое. И все‑таки по неясным для себя причинам Тим решил, что это именно она. Именно ОНА, а не ОН и не ОНО. Возможно, из‑за того, что как раз в этот момент Бум начал спрашивать его о самках. Вот Тиму и пришло в голову, что по улице бежит самка. Но какая‑то не совсем такая.