Итак, наш корабль прочно засел на скале. Рано или поздно, но поднимется ветер, налетит шквал, и он разобьется вдребезги. Оставаясь на корабле, мы связывали с ним свою судьбу. Даже если бы эта минута была еще очень далека, провианта, особенно воды, было в запасе всего на несколько дней. Нам предстояла голодная смерть или перспектива пожирать самих себя или друг друга. Наконец, если бы каким-то чудом тому или иному удалось бы спастись, предстояло бы или одиночество необитаемого острова с дикими зверями, или невыносимое рабство, телесное и душевное, среди каких-нибудь язычников. Лучше умереть всем вместе!

Да и как спастись с корабля? Наша шлюпка не могла бы вместить больше двадцати человек, а всех нас было пятьдесят восемь. Ближайшая земля была в двадцати морских милях, и ветер дул с берега; значит, был против нас.

В таких невеселых мыслях провели мы ночь, нетерпеливо дожидаясь утреннего рассвета и подбадривая себя надеждой на Бога. Наконец рассвело. Мы снова принялись за промеры, но и на этот раз результат был прежний: опустить якорь было невозможно. Тогда оставалось испытать еще одно средство, но не потому, чтобы мы в него так верили, а потому, что нельзя было сидеть сложа руки и тихо ждать смерти. Мы стали постепенно освобождать корабль от груза и выбрасывать за борт один ящик за другим. Работа закипела. Даже те вещи, без которых до тех пор ни мы, ни кто-либо другой на нашем месте не могли бы обойтись, теперь теряли всякую цену в наших глазах. Боевые припасы и даже мука не находили пощады; за борт летело все, что попадалось под руку. Мы уверили себя, что если провидению будет угодно спасти нас в нашем отчаянном положении, то оно защитит нас и от врагов наших и не даст нам погибнуть от голода. И вот, когда работа была доведена до конца, произошло чудо. Мы, двадцать часов проведшие в тисках смерти, были целы и свободны!

Спасение наше, которое, вероятно, интересует читателей, произошло так. Местом, где мы так крепко застряли, была расселина скалы, на которую мы наткнулись левым бортом. Под правым бортом при низкой воде было не больше шести футов глубины, тогда как рядом, если помнит читатель, нельзя было достать дна. Ветер все время дул с большой силой с правого борта и не давал, таким образом, судну опрокинуться. К счастью, когда вода стала прибывать, ветер стих. Тогда наш корабль с его тринадцатифутовой осадкой, не встречая больше опоры с наветренной стороны, стал крениться вправо, в сторону глубокой воды, и таким образом высвободил свой киль и сделал нас всех счастливыми людьми. Это случилось под вторым градусом южной широты, без трех или четырех минут, десятого января».

Когда опасность миновала, Дрейк вызвал к себе капеллана Флетчера и воскликнул:

— Фрэнсис Флетчер, я отлучаю вас от церкви Господней и лишаю всех выгод и преимуществ, проистекающих от этого, и отдаю вас сатане и всем присным его!

Затем он велел повесить на грудь обалдевшего священника дощечку с надписью: «Фрэнсис Флетчер — величайший плут и мошенник на свете».

Эта вспышка гнева приключилась с Дрейком после того, как ему донесли, будто во время кораблекрушения Флетчер заявил матросам:

— Господь наказал нас за тяжкий грех нашего генерала — казнь Томаса Даути.

Правда, уже через несколько дней капитан «Золотой лани» простил своего капеллана и позволил ему вернуться к исполнению его обязанностей.

Дальнейший путь экспедиции среди островов Малайского архипелага прослеживается лишь в общих чертах. Англичане, несомненно, долго шли вдоль восточного побережья Целебеса на юг, блуждая среди островов и рифов в северо-западной части моря Банда. Флетчер рассказывает: «Мы долго не могли освободиться от постоянных забот и страхов, не могли найти удобную якорную стоянку и почти месяц носились среди островов и отмелей, которых такое неисчислимое количество вокруг южных берегов Целебеса».

Западные ветры не позволяли Дрейку взять курс на остров Яву, снося его на юго-восток и восток-юго-восток.

«20 января мы снова подверглись большой опасности, — вспоминает Флетчер. — В поисках якорной стоянки мы выслали на далекое расстояние свою шлюпку. Внезапно начался страшный шквал, который заставил нас опасаться не только за шлюпку, но и за самих себя, так как мы опять находились среди скрытых отмелей и принуждены были, как часто за эти последние недели, спустить паруса и носиться по воле ветра».

1 февраля на юге была замечена очень высокая земля — очевидно, вулканический остров Гунунгапи. Шторм продолжался, и 3 февраля участники экспедиции увидели еще один остров — видимо, Серуа в архипелаге Дамар. 6 февраля «Золотая лань» все еще блуждала в районе указанного архипелага, причем один остров был обнаружен на востоке и еще четыре — на западе. Корабль стал на якорь возле самого крупного из них, которым мог быть Дамар. Здесь взяли воду и дрова.

«8 февраля между Целебесом и Явой нам повстречались два каноэ, — продолжает свое повествование Флетчер, — и туземцы заговорили с нами, зазывая нас в свой город, расположенный неподалеку, по имени Баратива. Они — язычники, статные, красивые люди, честные в торговле и вежливые с чужеземцами. Всему этому мы видели много примеров.

Они радостно встретили нас и радушно были готовы снабдить нас всем, что у них было. Они очень падки на полотно, из которого делают себе на голову чалмы и повязки на бедра; полотно — лучший товар для обмена с ними. Также любят они и жемчужные раковины, и тому подобные пустяки. Женщины прикрывают нижнюю часть тела от пояса до пят, а на руках носят браслеты из рога или меди, у некоторых штук до девяти на одной руке. Самые легкие из них, как нам казалось, должны весить две унции. Мужчины ходят голышом, прикрывая только голову и срамные части, у каждого что-нибудь висит в ушах.

Остров плодороден и богат золотом, серебром, медью, оловом, серой и т. д. Население не только умеет добывать металлы, но и обрабатывать их, придавая поделкам искусную форму. Здесь растут мускатный орех, имбирь, перец, лимон, кокос — всего этого такое изобилие, что на нас оправдалась старая поговорка: „За бурей идет тишина, за войной — мир, за голодом — урожай“. За все наше путешествие мы нигде, за исключением Тернате, так не питались и нигде так не отдыхали, как здесь».

Проведя на гостеприимном острове два дня, англичане отплыли 10 февраля, а утром 12-го увидели к югу от себя утопающий в зелени остров. Вскоре в южной стороне были замечены еще два острова, а на севере — один. Очевидно, корабль находился где-то в районе островов Ветар, Камбинг и Тимор. Острова выглядели густонаселенными, но Дрейк решил не приставать к ним. 14 февраля на горизонте показалась очередная группа островов (возможно, Алор, Пантар и Ломблен), и 16-го «Золотая лань» прошла между ними. 18 февраля англичане стали на якорь у небольшого острова в море Саву, на котором нашли источник питьевой воды и поймали двух черепах. 22 февраля, двигаясь на запад, они увидели справа по борту три острова, которые, по всей видимости, входили в архипелаг Саву. В последующие дни экспедиция должна была пройти мимо больших островов Сумба, Сумбава, Ломбок и Бали и 9 марта выйти к южному побережью Явы.