Как показали дальнейшие события, Ламеда сохранял лояльность президенту только до определённого момента. Он не разделял боливарианской программы Чавеса. С первых же дней в PDVSA Ламеда стал ориентироваться на сотрудников с правоконсервативными взглядами, которые не скрывали своей оппозиционности. Участились встречи Ламеды с «критически настроенными» генералами из высшего армейского командования — Эфраином Васкесом, Мануэлем Росендо и другими. Новый президент PDVSA не одобрял «прокубинских тенденций» Чавеса, хотя на первых порах воздерживался от полемики с ним по этому вопросу. Дружба с кубинцами, был уверен Ламеда, рано или поздно приведёт к конфликту с Соединёнными Штатами, главным потребителем венесуэльских энергоресурсов.

Под различными «служебными» предлогами контакт с Ламедой поддерживали представители посольства США. Они поощряли и по возможности «корректировали» его работу в PDVSA. Американцы не скрывали, что они заинтересованы в скорейшем разрыве энергетических соглашений с Кубой, выходе Венесуэлы из ОПЕК, отказе от принятия нового закона по нефти и газу.

В апреле 2001 года Чавес вновь проявил свой бойцовский характер на международной арене. Выступая на Третьем саммите стран Западного полушария в Квебеке (по настоянию США Куба не была допущена), Чавес пошёл «вразрез» со сценарием, который был подготовлен Вашингтоном для «единодушного» одобрения латиноамериканскими и карибскими президентами сроков и параметров создания Межамериканской зоны свободной торговли (ALCA)(ALСА — Вrea de Libre Comercio de las Americas.). Чавес призвал пересмотреть заявленные в итоговом документе цели: «гигантская асимметрия в уровне социально-экономического развития стран региона» — есть и будет главным препятствием для успеха такой интеграции.

В гордом одиночестве Чавес пошёл на диссонирующий поступок: итоговый документ саммита он единственный подписал с оговорками, выразив несогласие с намеченной в нём хронограммой создания ALCA. Заявленный на саммите 2005 год выглядел нереальным сроком, а спешка Вашингтона в реализации проекта казалась Чавесу подозрительной. Создавалось впечатление, что американцы изо всех сил стремятся загнать страны Латинской Америки в проект, где доминирующая роль будет принадлежать Соединённым Штатам. Цель, как всегда, вдохновляющая и альтруистичная: достижение в Западном полушарии всеобщего процветания и благоденствия. На самом деле ALCA, по мнению не только Чавеса, но и других латиноамериканцев, была неоколониальной ловушкой! Чавес вспоминал, что «за кулисами» форума многие делегаты поздравили его с мужественным поступком, отказом «плыть по течению»: «В то время я практически в одиночку сопротивлялся диктату США в Западном полушарии, никто из моих коллег не хотел ссориться с американцами».

О неоколониальном подтексте интеграции по «проекту США» предупреждал латиноамериканцев Фидель Кастро. Тенденция неприятия ALCA постепенно вызревала в Бразилии, где считали проект миной замедленного действия под интеграционные процессы в Южной Америке. Инициатива Чавеса была очень кстати: особое мнение Венесуэлы стимулировало новые дискуссии и дебаты вокруг злободневной проблемы.

В начальный период своего президентства Чавес воздерживался от радикальных заявлений на международные темы, приглядывался, изучал обстановку в мире. Только в 2000 году, после второй избирательной кампании, внешняя политика Чавеса обрела конкретные очертания. В «Плане экономического и социального развития на 2001–2007 годы» подчёркивалось, что Венесуэла намерена бороться за построение многополярного мира и создание взаимовыгодных альянсов с такими странами, как Китай, Россия, Индия, Франция, за укрепление отношений с нефтедобывающими государствами Азии и Африки. Особо выделялось развитие союзнических отношений с Кубой, вопреки попыткам Вашингтона помешать этому. Помощь Кубы могла стать решающей для выживания Боливарианской революции.

Планом предусматривалось, что связи с Соединёнными Штатами будут ориентированы на торгово-экономическую сферу, с акцентом на энергетику. В число важных направлений во внешней политике были включены соседи Венесуэлы — Колумбия, Бразилия, страны Карибского бассейна.

Для себя Чавес неизменно выделял развитие отношений Венесуэлы с Россией. В беседах со своими министрами иностранных дел (они менялись часто) он всегда подчёркивал, что для России восстановление статуса мировой державы — вопрос времени. Венесуэла должна последовательно налаживать многовекторные связи с этой далёкой евразийской страной, без которой невозможно построение сбалансированной международной системы.

Послом в Россию Чавес назначил Франсиско Мьереса. Министр иностранных дел Луис Альфонсо Давила считал, что на этом посту интересам Венесуэлы более соответствовал бы «карьерный дипломат с опытом работы в западных странах». Давила мотивировал свою позицию тем, что Россия стала капиталистической страной и что даже Куба полностью изменила свою политику на российском направлении. Переубедить президента не удалось.

Мьерес вручил верительные грамоты Владимиру Путину 9 ноября 2000 года. Президент России заявил, что удовлетворён динамикой политического диалога между Москвой и Каракасом, взаимодействием в экономической сфере, особенно по нефтяной и энергетической проблематике. Личное знакомство Уго Чавеса и Владимира Путина состоялось в сентябре 2000 года в Нью-Йорке, в дни работы «Саммита тысячелетия». Путин «интуитивно вычислил родственную душу», — метко заметил кто-то из политологов. Тогда-то и была затронута тема придания двусторонним межгосударственным отношениям нового импульса. Через некоторое время в Каракас пришло приглашение российского руководства посетить Москву с официальным визитом. В беседе с Мьересом В. Путин сказал, что помнит о тёплой и сердечной беседе с Уго Чавесом в Нью-Йорке: «Мы ждём его визита в Россию».

Для Давилы Мьерес был «слишком левым и радикальным». Взаимное недоброжелательство стало проявляться с первых дней работы посла в Москве. Давила не доверял его информации, считал её «идеологизированной», «слишком антиамериканской». При каждом удобном случае министр выражал сомнение в объективности посла: «Он слишком долго жил и работал в России!» Мьерес не скрывал своей любви к «стране дипломатического пребывания», подчёркивал, что верит в её будущее, и в своих депешах убеждал МИД Венесуэлы, что развитие взаимовыгодных отношений с Россией, несмотря на её временные трудности, геостратегически неизбежно. «Россия — это реальный “полюс силы”, она должна стать для Венесуэлы опорной страной, чтобы успешно противостоять империалистическим планам, — доказывал Мьерес. — Россия обладает внушительным военным потенциалом, который позволяет ей на равных говорить с Соединёнными Штатами. Москва борется за многополярный мир, сотрудничает с Китаем и другими странами для достижения этой цели. Эффективность защиты суверенитета и независимости Венесуэлы — в реализации широкой программы сотрудничества с Россией».

Для Мьереса было очевидным, что в сфере защиты своих энергетических интересов Венесуэле выгодно иметь Россию союзником, а не конкурентом. Россия тоже ищет союзников, надо как можно скорее протянуть друг другу руки. Западные страны и транснациональные компании делают всё для того, чтобы подчинить Россию, завладеть её ресурсами. Мьерес сообщал в Каракас, что главные нефтяные баталии на постсоветском пространстве развертываются на Кавказе и в бассейне Каспийского моря. Борьба идёт за установление контроля над углеводородами России, Азербайджана, Казахстана, Туркменистана и Узбекистана. Если это Западу удастся, он создаст сильнейшую конкуренцию странам ОПЕК, повлияет на снижение нефтяных цен. По этой причине в регион зачастили американцы — Клинтон, Олбрайт, военные чины, руководители ЦРУ и ФБР. Соединённые Штаты намерены создать свою зону исключительного влияния, используя все доступные средства воздействия. «Трубы» должны проходить где угодно, но не через территорию России, Ирана и Ирака, причём две последние страны представляют миру как опасных «изгоев», чтобы внести раскол между членами ОПЕК. По мнению Мьереса, это во многом удаётся, в том числе из-за трусливой позиции Саудовской Аравии и Арабских Эмиратов.