— Доброе утро. Как мне удалось столько проспать? Ты принесла свежий хлеб? — Она откинула покрывало и выбралась из постели.

— Хлеб только что из печи, — с улыбкой сказала Агнесса. — Идите, госпожа, позавтракайте. Скоро придет швея.

Белли уселась за стол, отломила кусок хлеба, намазала его маслом и полила медом. Потом запихнула его в рот целиком, подбирая языком капли меда.

— Чудесно! — воскликнула она, прожевав. — Яйца! Ты раздобыла яйца! — Схватив яйцо, она очистила его от скорлупы и проглотила в мгновение ока.

Служанка, улыбаясь, присоединилась к ней, налив Изабелле кубок пенистого сидра. Они вдвоем быстро уплели все, что принесла Агнесса. В корзине оставалось еще несколько ягод клубники, и они съели их на закуску.

— Я хочу выкупаться! — заявила Изабелла, когда с завтраком было покончено и Агнесса убрала со стола. — Я ужасно грязная! Я не мылась уже целую неделю, с тех пор как мы уехали из Лэнгстона. У меня все волосы пропылились.

Ступай, разыщи моего отчима, Агнесса. Наши стражники наверняка знают, где Рольф. Скажи ему, что я хочу принять ванну! У них обязательно должна быть ванна. — Усевшись на край постели, она расплела косу, взяла щетку и принялась энергично расчесывать рыжие завитки волос.

Агнесса исчезла. Изабелла поднялась с распущенными волосами, открыла ставни и выглянула в окно. За окном лежал городок Винчестер, вдали в тусклом свете дождливого утра серели каменные стены собора. Небо уже значительно расчистилось, день обещал быть погожим; и все же здесь было все совсем иначе, чем дома.» О, Хью, где же ты? — с тоской подумала Белли. — Возвращайся ко мне.

Возвращайся ко мне скорее, любимый «. Отвернувшись от окна, она глубоко вздохнула.

Изабелла с тревогой взглянула в полированное серебряное зеркало, которое принесла ей Мэйвис. Она едва поверила, что эта элегантная дама в зеркале — Изабелла Лэнгстонская. На ней была новая желтая юбка с оранжевой туникой. Туника была подпоясана связкой медных пластин, покрытых желтой эмалью. На левом плече красовалась такая же брошь. Волосы ее были аккуратно уложены в золотую сеточку, усыпанную крошечными жемчужинами.

Голову ее покрывала прозрачная газовая вуаль с медными нитями, стянутая желтым эмалированным обручем. Белли пошевелила пальцами ног в новых мягких туфлях желтого цвета, в тон юбке.

— Я действительно красива, — тихо сказала она. Всю свою жизнь она сравнивала себя с Алеттой, и сравнение получалось не в ее пользу; однако теперь она впервые поняла, что они с матерью были совсем не похожи друг на друга и Алетта просто больше соответствовала модному идеалу красоты.

— Ох, Святая Мария! — воскликнула Мэйвис. — Ты что, только сейчас поняла это, Белли? Ну конечно, ты красива! — Она рассмеялась. — Неужели ты никогда не догадывалась об этом, глядя на свое отражение в воде?

Изабелла покачала головой.

— Нет, — сказала она. — У моей матери есть маленькое медное зеркальце, но оно не такое большое и чистое, как твое серебряное, Мэйвис. Спасибо тебе, что ты принесла его и я смогла взглянуть на себя, — Теперь ты понимаешь, какое впечатление произвела на короля? — серьезно спросила Мэйвис. — При дворе, конечно, много других дам, одетых куда более пышно и куда более знатных, но Генри Боклерк будет видеть только тебя. Белли. Будь осторожна и не разозли его.

— Я не опозорю своего мужа по доброй воле, Мэйвис, — тихо сказала Изабелла. — Даже с королем. И я думаю, что король не допустит, чтобы его похоть разрушила столь давнюю и верную дружбу.

Мэйвис покачала своей темноволосой головой.

— Да поможет тебе Господь, — сказала она. — Ибо сейчас помочь тебе может только Он, Белли.

Королевский зал оказался настоящим чудом. Изабелла изо всех сил старалась сохранить спокойное достоинство, но это было трудно. Она глядела по сторонам во все глаза. Шесть огромных каминов, по три с каждой стороны зала. Над ними — парящие стрельчатые окна. С резных позолоченных балок свисали разноцветные шелковые полотнища. В зале царил невероятный шум. Более сотни человек восседали на скамьях за столами; места их определялись не только знатностью, но и степенью личной близости к королю. Человек, сидевший сегодня на верхнем конце стола, через месяц мог оказаться в самом низу.

Белли и Мэйвис уселись у дальней стены зала среди прочих дам.

— Это Изабелла Лэнгстонская, супруга Хью Фоконье, — сказала Мэйвис, представляя Белли другим женщинам. — Она только что приехала ко двору со своим отчимом Рольфом де Брияром.

Дамы приветствовали Белли, внимательно изучили ее внешность и одобрительно закивали при виде ее наряда, который был вполне удовлетворителен, на их взгляд, и не превышал ее социального положения.» Благовоспитанная юная дама»— таково было общее молчаливое мнение относительно Белли.

— Я еще не видела Хью Фоконье, миледи, — заметила одна из женщин, — но уже повидалась с этим очаровательным бездельником Рольфом де Брияром.

— Мой муж находится в отъезде по делам короля, — осторожно ответила Белли. — Я не смогла больше дожидаться его дома, и мой отчим привез меня в Винчестер, чтобы узнать что-нибудь о Хью.

— У вас уже есть дети? — поинтересовалась другая дама.

— Сын, — ответила Белли. — Я поручила его заботам своей матери.

— Ах, как это мудро, — одобрила ее дама постарше. — После материнской любви самая преданная — любовь бабушки. Но ведь, должно быть, прошло уже много лет с тех пор, как ваша мать ухаживала за младенцами.

— О нет, миледи! — со смехом ответила Белли. — Сэр Рольф уже подарил моей матери двоих детей, и она сказала ему, что хочет еще.

— О небо! — воскликнула пожилая дама и не сдержала смеха. — Ваш отчим — настоящий сластолюбец, но ведь он вырос вместе с королем, а мы-то хорошо знаем, каков наш монарх! — Эта реплика вызвала всеобщее веселье.

Изабелла вспыхнула.

— Мне об этом рассказывали, — заметила она. Отвернувшись, она достала маленький ножик, висевший у нее на поясе, чтобы отрезать кусок хлеба с подноса, стоявшего перед ней. Король и высшая знать ели с золотых и серебряных блюд, а прочие должны были довольствоваться посудой, сделанной из выдолбленных хлебных корок. Белли наклонилась к Мэйвис и шепотом спросила:

— Где Рольф?

— Готова побиться об заклад, он где-то рядом с королевским столом, — ответила Мэйвис. — Он наверняка беседует со своими старыми друзьями, близкими приятелями короля. Они все — ужасные сквернословы. Такой честной женщине, как ты, там нечего делать.

Дамам предложили жирных креветок, тушенных с морскими водорослями, а затем — оленье жаркое. Соус был из красного вина с укропом, но Белли не была уверена, что мясо свежее, и ела осторожно. Кубок ее, впрочем, наполнили вполне порядочным красным вином. На десерт подали сахарные вафли. «Лучше бы я пообедала в своей комнате», — мрачно подумала Белли.