Кольвин удивленно поднял тяжелые брови:

– Она пришла до того, как вещал оракул?

– Во всяком случае, раньше, чем стало известно о том, что произошло в храме. Она бормотала что-то насчет опасности, грозящей Элиэль Певице. Я сделал вид, что не знаю, о ком она говорит. Она улыбнулась мне, как безмозглому дитяте, и убралась прочь, пообещав вернуться. Я в свою очередь пообещал вырвать ноги тому из своих людей, кто подпустит ее ко мне еще раз.

– А кто такие синие монахини? – поинтересовался Гим.

– Служительницы богини покаяния, – ответил его отец. – Орден, сестры которого редко встречаются в наших краях. Безобидные букашки.

Т’лин покачал головой:

– Безобидные-то безобидные… Рассказывают только… Когда в Лаппине правил Падздон Диктатор – тот, кого прозвали Жестоким, – он выступал как-то с речью перед горожанами с балкона, и монахиня из толпы нацелила в него меч и начала кричать, чтобы он покаялся. Его стражники не могли к ней пробиться, а сам он не смог или не захотел уйти с балкона. Прежде чем она договорила, он упал с балкона и умер!

– Ты в это веришь? – недоверчиво пожал плечами Кольвин.

– Верю, – хмуро кивнул Т’лин. – Мой отец видел это собственными глазами.

В наступившей тишине снова стало слышно, как в плите трещит огонь.

– Значит, Дева на стороне Элиэль – на стороне Юноши, – тихо произнесла Эмбилина Скульптор, голубые глаза которой теперь были полны тревоги. – А Прародитель? Известно ли, как к этому относится он?

Ее муж покачал головой:

– Если бы он принял решение, остальные не спорили бы друг с другом.

– Это совершенно очевидно! – объявила Элиэль. – Трагедии всегда так кончаются! Тем, что Прародитель изрекает истину. Время Висека еще не пришло.

Гим улыбнулся, но возражать ей никто не стал.

– Ты должен доставить девочку в Суссленд, Т’лин Драконоторговец, – твердо сказал скульптор.

Здоровяк застонал:

– Но почему я?

– А кто еще? Жрецы уже прочесывают город. Владычица… – Кольвин пожал плечами, задумчиво посмотрев на сына. – Это возможно?

– В обычной ситуации я ответил бы, что это возможно, – вздохнул Т’лин.

– В обычной ситуации я сказал бы, что мог бы съездить в Филоби и вернуться еще засветло. Но Суссволл всегда опасен. Чего же ждать от него сейчас, когда Владычица гневится на нас и готова на все, лишь бы нас остановить? Клянусь потрохами! Когда мы заявимся туда, нас будет ждать наготове целая армия Жнецов!

Элиэль уже успела подумать об этом: как она вернется в труппу, если там Дольм?

Гим как-то сразу скис под суровым взглядом отца.

– Мне не стоило бы спрашивать. – Скульптор снова похрустел пальцами. – Не отвечай, если не хочешь…

Гим немного расслабился и снова ухмыльнулся:

– Нет, я не делал этого.

– Чего не делал? – удивилась его мать.

Кольвин рассмеялся и хлопнул сына по колену.

– Когда он молился прошлой ночью Тиону, он собирался просить бога помочь ему попасть на Празднества. Верно, сын?

Гим мечтательно улыбнулся. Вид у него был скорее зеленого мальчишки, никак уж не романтического героя, спасителя девушек из темниц.

– Я думал об этом. Но ты ведь просил меня этого не делать. Вот я и не делал.

Во взгляде отца светилась теперь уже настоящая гордость.

– Я обратил внимание – ты уклонился от прямого обещания! Я-то был уверен, что ты не поддашься соблазну. Я горжусь тем, что ты устоял. Но Тион знает, как страстно ты этого желаешь. Выходит, он взял верх.

Гим неуверенно улыбнулся:

– Ты… ты хочешь сказать, что я могу ехать туда?

– Теперь тебе просто придется ехать, сынок! Кто, как не ты, нарушил неприкосновенность храма Владычицы? Если жрецы найдут тебя, то просто разорвут на части. И пусть это будет тебе наградой. Ты поможешь нам, Драконоторговец?

– Какая лавине разница, двоих хоронить или троих? – мрачно кивнул Т’лин.

Кольвин издал фырканье, которого не устыдился бы и торговец драконами.

– Четверых! Уж не думаешь ли ты, что синяя монахиня вернулась в свою обитель?

Т’лин запрокинул голову и зарычал – но от ярости или от смеха, Элиэль не поняла. За окном громко рыгнул в ответ Звездный Луч.

– Только этого еще не хватало! – вскочил на ноги торговец. – Он перебудит полгорода и уж наверняка – всех жрецов храма Владычицы!

Элиэль поднялась, но он смерил ее таким взглядом, что она застыла.

– Я не могу взять тебя! Каждая ящерица на улице будет остановлена и допрошена с пристрастием. Можешь ты одеть эту приносящую одни хлопоты юную особу так, чтобы она сошла за мальчишку, а, Эмбилина Скульптор?

Мать Гима задумчиво осмотрела Элиэль:

– Наверное, у нас найдутся какие-нибудь изношенные шмотки.

– Отлично! – Т’лин перевел взгляд на Гима. – Нет такого города, чтобы в нем не было-калитки влюбленных.

– Я знаю путь за стену, господин, – ответил подросток.

Т’лин кивнул.

– Есть у тебя свое ремесло, юнец?

Гим неуверенно улыбнулся:

– Вообще-то я учился у моего дяди, Голтога Живописца. Я играю на лире, но…

– С этой минуты тебя зовут Гим Гуртовщик! – Драконоторговец состроил суровую мину. – Запомни: я нанял тебя в прошлый шеядень в Лаппине и плачу тебе полумесяц за две недели службы. – Он ухмыльнулся. – Впрочем, могу платить и два. Пойми, обыкновенно я вообще не плачу зеленым новичкам, но ты неплохо начал. Скажем так, ты произвел на меня некоторое впечатление. Приведешь девчонку ко мне в лагерь тотчас, как она соберется. Сумеешь сделать это – произведешь на меня еще большее впечатление.

– Постараюсь, господин! – Гим расправил плечи. – С божьей помощью.

– Надеюсь, он поможет. – Стоя, Т’лин казался не менее величественным, чем верхом. Он повернулся к скульптору. – А что ты и твоя славная жена? Жрецы будут охотиться и за вами.

Муж с женой обменялись взглядами.

– Что будет с нами и нашими детьми? – переспросил Кольвин. – Ты что, Т’лин Драконоторговец, в Наршвейл на пикник приехал? – Он покачал головой.

– У нас достаточно друзей, которые помогут нам заплатить Владычице, чтобы та сменила гнев на милость.

Т’лин не стал спорить, только нахмурился при упоминании о детях.

– Как бы это не обошлось вам в стоимость нового храма. – Он задержался и приподнял Элиэль за подбородок своей шершавой ладонью. – Большинство женщин ждут по крайней мере до тех пор, пока у них титьки не отрастут. Ты же ухитрилась весь мир поставить на уши, проказа маленькая!