За время бегства Джим не раз задремывал, но никак не мог заснуть по-настоящему. Краешком сознания все время ждал с экрана тревоги опасного сближения и басовитого стрекота ОТО, пытающихся уничтожить торпеду, пока она не убила его и тех, кого он любит. Напряжение мышц и страх были ему привычны как старая, сто раз перепетая песня. Гимн цене насилия.

Они с Наоми сидели в рубке, в соседних креслах. Алекс находился над ними, в пилотской кабине. Амос с Терезой и Ондатрой оставались в машинном и теоретически были готовы к действию при любом отказе систем. Может, и на самом деле были готовы. Амос – обалденный механик. Тереза – толковая девочка и училась у него все время после побега с Лаконии.

Все же Джим надеялся, что отказов не случится.

Он потерял счет часам, когда они ускорялись к вратам Фригольда, и счет пропущенным трапезам, когда на экран выскочило сообщение. Он с трудом сосредоточился. Писал Алекс: «Можно драпать не во все лопатки?»

Джим передвинул руку на старую привычную панель управления, вывел тактическую схему. Система Фригольд была огромна и пуста. Будь схема в масштабе, ни один из кораблей не заслужил бы и одного пикселя, но Джим за десятилетия выучился читать полуабстрактные построения корабельного интерфейса. Перевод ему не требовался. Ярко-красный треугольник, уходящий назад, – это лаконский истребитель. Не преследует. Тормозится в направлении станции Драпер. Белый треугольник – уходящий от них корпус «Ястреба», но на самом деле это «Роси» от него удаляется. А зеленые мигающие точки обозначают обломки «Предштормового» – флагмана подполья.

Довольно простая схема. Для путаницы в системе не хватало кораблей. Он задал подсчет времени прохождения – на сколько они будут обгонять врага при текущем ускорении, на сколько – если прекратят разгон, сколько форы им понадобится, чтобы сбить погоню при переходе в пространство колец и оттуда – в другую систему. Он приказал радару прочесать оставшиеся до кольца световые минуты, после чего пришел к заключению, которое было готово, едва он прочел вопрос.

– С виду безопасно. Если что, обсудим снова.

В ответ гравитация ускорения упала до половины g, и позвонки над крестцом хрустнули, становясь на место. Осторожно, будто просыпался после долгого тревожного сна, Джим перевернулся на бок.

Наоми уже откинула крепления и села. Губы у нее растянулись в тонкой угрюмой усмешке. На экране висел рапорт по основным системам «Роси»: реактор, водяные баки, торпеды и ОТО, питание. Она просматривала показатель за показателем, проверяя, все ли в должном порядке, потому что сейчас от безотказной работы корабля зависела жизнь. Ему захотелось потянуться к ней, взять за руку, но это было бы утешением для него.

Тем, что утешало ее, она уже и так занималась.

Он включил связь с машинным:

– Как там у вас, все хорошо?

Жутковатая задержка в ответе стала такой привычной, что уже почти не пугала.

– На вид все крепко, только псина малость захромала на заднюю лапу. Мы хотим дать ей пару минут расходиться. Если не поможет, отнесем в медотсек и вколем в зад стероидов.

– Хорошо. – Он отключился.

Наоми вывела на экран запись боя. Гибель «Предштормового». И уничтоженного им «Ястреба». Самоубийственный прыжок в пасть «Дерехо». Джиму подумалось, что Алекс тоже просматривает запись, но видит ее иначе. Он не один год прослужил на «Предштормовом». Он знал погибших на нем людей. Джим, глядя на экран Наоми, пытался представить, что увидят другие. А он сам?

Два лаконских истребителя неслись навстречу друг другу, швыряясь торпедами и ядрами ОТО, пока картину не затянуло взрывом. «Дерехо» проявился первым: двигатель работал, но на корме светилось множество шрамов от яростной атаки Джиллиан. Когда с другой стороны мерцающего облака проступил разбитый корпус «Предштормового», Джим подавил вздох. Видеозапись в низком разрешении зафиксировала смерть подполья. Славную, боевую. Но все же смерть.

– До свидания, Джиллиан, – прошептала Наоми, как шепчут молитву.

– Удивительно отважные люди у нас подобрались, да? – сказал Джим. – И гибнут у нас на глазах.

Наоми пригладила волосы и обернулась к нему.

– Я считала Трехо человеком слова.

– Он такой и есть, – сказал Джим. – В смысле он вполне готов на любые жестокости. Хорошим человеком его не назовешь. Но то, что сейчас случилось, – это не он.

– И все же это случилось, – отчеканила она.

– В Новом Египте я был так уверен, что убил Танаку. Теперь это что-то вроде личной мести.

– То есть у него с управлением своими людьми те же сложности, что у меня со своими? – спросила Наоми и, не дождавшись ответа, продолжала: – Джиллиан нас отымела своей героической смертью. Нам конец.

Джим чуть поежился, представив, как воспримет эти слова Алекс.

– Она приняла неудачное решение. То есть я понимаю ее ошибку. Каждому случается иногда действовать, как он считает правильным.

Он подождал несколько секунд и добавил:

– А когда она увидела, что из этого вышло, она нас спасла. Погибла, спасая нас.

– Она оставила нас без станции Драпер, – поправила Наоми. – Она потеряла базу в ту самую минуту, как вступила в переговоры с Лаконией. Даже если бы они оказались успешны, все равно лаконцы не могли бы вежливо забыть, что мы обосновались на этой луне. И не стали бы делать вид, будто не знают о «Предштормовом» в этой системе.

– Они грозили разбомбить города. Ее знакомых, любимых. Семью.

– Они – вражеская армия, – сказала Наоми. – Мы что, должны выполнять их указания каждый раз, когда они пригрозят поступить как вражеская армия? Тогда мы давным-давно свернули не на ту дорогу.

– Я не о том говорю.

– О том, что мы должны были выдать Терезу? Что мы ошиблись?

– Не Джиллиан виновата, что хорошего решения не существует. – Наоми чуть заметно вздрогнула – после этого слова ему были не нужны. – И не ты.

У нее так блестели глаза, что это стоило долгого разговора: в них были горе, усталость и отчаяние – и еще решимость. Понимание, что они не первое десятилетие ведут игру, где нет хороших ходов, и что эта игра будет продолжаться и после них, что история не прервется с их уходом.

Хорошо, если не прервется.

Над головой послышались шаги Алекса. Он стал спускаться по трапу. Джим много лет был знаком со своим пилотом и видел его в самом разном настроении – от ликования до ярости. Но никогда не видел таким тихим и убитым. За время бегства из Фригольда на щеках у него отросла седая щетина. Джиму она напомнила снег.

Алекс опустился в свободный амортизатор и развернулся лицом к ним. Они не стали спрашивать, как он, однако Алекс ответил. Ответил пожатием плеч и вздохом, после чего перешел к делу:

– Теоретически дистанция для бегства не идеальная. Если их истребитель сейчас же начнет жесточайшее ускорение, он успеет увидеть, куда мы проскочили после врат Фригольда.