– Да, да-да, конечно. Разумеется. Спасибо.

Настроение улучшилось заметно.

Меня даже не утомляло, что палата одиночная. К тому же на следующий день ко мне в гости пришла Анастасия.

– Самар, – она выставила руки в стороны и принялась обнимать меня. – Как же… Ох… Ну как же так все вышло девочка?

– Я не знаю. Мне так жаль… Вы уже все знаете?

– Все знаю. Изначально, как тебя увез Карим, приехал подонок Жена и Артур. Они устроили перестрелку. Всех убили, а я была ранена и заперлась в подсобке на первом этаже. Там меня Давид и нашел. Он искал тебя, дочка. Он все время тебя искал.

– Я знаю, – с грустью вспоминаю то время, что было сравнимо с огненной рекой.

– Он не бросал тебя. И не говорил того, что ты услышала…

– Я знаю. Он все мне рассказал. Я не знала этого и Карим тоже. Он спрятал меня, как просила мама.

– Мои соболезнования, по поводу твоей мамы.

– Спасибо, – на глаза навернулись слезы воспоминаний о ней, а в груди заныло тупой болью. – Я ее даже не похоронила. Даже нет места, куда я могла бы приходить к ней и…

– Как это? Мы все организовали, Самар, – гладит по руке, пока я шокированная и благодарная жду, когда она продолжит. – Давид сразу распорядился о похоронах Алии. Дома покажу все. Ты главное – поправляйся скорее и муж твой тоже. Домой возвращайтесь.

– К нему не пускают еще.

– Значит, так надо.

Соглашаясь, киваю, отвернувшись к окну.

– Я совсем не спросила о вас. Как ваше здоровье?

– Уже поправилась. Все хорошо, спасибо.

– Мне жаль, что и вы пострадали в итоге.

– Они грязные трусы, раз так поступили все. Они были в сговоре. Все до единого.

– Какой ужас.

– Давид всех заменил. Снова стал жесток. Снова прежний.

– Я боюсь жить в этом мире криминала и боли.

– То, что произошло… Самар, этого никто не ожидал. Не было даже предпосылок. Он им доверял. Он был уверен в том, что они все с ним и заодно. Давид защитит тебя.

– Я беременна, Настя. Теперь нас двое, кого нужно защищать.

– Ах… какая радость, – улыбаясь, женщина трогает мою руку и гладит по ней медленно так. – Поздравляю. Но прошу, не бросай его. У него никого, кроме тебя, не осталось. Кроме вас…

– Я хоть и говорю, что боюсь, что желаю иного, но понимаю… Без него не смогу. Этот месяц был настолько тяжелым, что не знаю, сколько бы еще продержалась. Только если ради ребенка, а так не вынесла бы… Не уверена, что смогла бы жить вот так.

– Он тебя любит. Очень любит, Самар.

– Мне так стыдно, что поверила другим. Поверила своим ушам.

– У тебя не было иного выбора. Если бы ты осталась, неизвестно чем бы все закончилось.

– Знаю, и все равно не могу смириться с этим вынужденным предательством.

– Он так не считает, я в этом уверена.

Настя приходила ко мне каждый день, принося лакомства от Оливера. А на шестой день мне сказали, что я могу навестить Давида.

Конечно, мой внешний вид оставлял желать лучшего, но уверена это меньшее, о чем стоит думать сейчас.

Вошла к нему и застыла на месте.

Он словно похудевший лежал там и не шевелился.

Мне сказали, что он приходит в себя часто. Состояние хорошее. Есть положительный прогноз. Но я так боялась, смотря на него. Что все может резко измениться.

Сесть пришлось на саму кровать, потому что там с кресла я не видела его, и не могла держать удобно за руку и гладить ее, дарить свое тепло. И я желала смотреть на красивое лицо мужа, обросшее щетиной. Но настолько любимое, что не было сил оторваться от него и на секунду.

В голове я прокручивала этот момент и там рождалось множество слов. Такая длинная слезливая речь, а на деле я просто сидела и плакала.

Не знаю, сколько точно времени из выделенных двадцати минут я просидела вот так с ним, держа за руку. Но когда слезы высохли, я склонилась над ним и поцеловала. Аккуратно, в уголок губ шепнув на ухо только для него одного:

– Я очень тебя люблю и ни за что не уйду.

– Это именно то, что я хотел услышать, мышка моя, – ответил и схватил меня свободной рукой, заставив испугаться.

– Боже… Ты меня напугал, – заглянула в его глаза, которые искрились, как никогда, жизнью.

– Тебе не стоит меня бояться, а теперь быстро поцелуй мужа.

Улыбнулась и прильнула к его губам своими. Впервые, кажется, действуя, сама, без его напора, к которому все-таки привыкла.

– Как себя чувствуешь? – с трудом, оторвав меня от себя, задал вопрос, волнительно осматривая.

– Все хорошо. Рана зажила, но останется шрам.

– Ребенок?

– И с ним все хорошо.

– Так, я должен убедиться сам. Подними руки вверх.

– Зачем?

– Самар, я должен убедиться сам.

– Ты не врач, что за… – хотела продолжить настаивать на абсурдности его действий, но взглянув в упрямые глаза, поняла, что это бессмысленно.

Подняла руки вверх и не успела спросить, как именно он хочет убеждаться в моем состоянии, как он все сделал сам.

Халат, который мне принесла Настя, вместо больничного тут же разъехался в сторону и муж, застонав, откинулся на подушку.

– Умоляю, склонись надо мной.

– Да что ты творишь? Сейчас врач придет, – начала поправлять одежду.

– А ну, оставь, – убрал мои руки и сам, аккуратно приподнявшись на локте, подтянулся к груди, которая так его влекла и манила.

– Ну это пиздец просто, – сказал и припал губами к болезненным соскам, которые вмиг зачесались.

– Давид… – выпалила и застонала после того, как он их укусил по очереди. – Как же приятно, еще…

– Вот и моя мышь-развратница вернулась. Закрой палату, трахаться будем.

Его слова тут же меня вернули на место.

– С ума сошел?

– Ты откуда такая смелая взялась? – прищурился и начал смотреть, как я поправляю халат, завязывая потуже.

– Где взялась, там висит табличка «занято».

– Ща врач меня выпишет, я тобой займусь. У меня член колом стоит, – хватает мою руку и опускает на свой вздыбленный пах. – Хоть помогла бы.

– Ну ты и пошляк, – дергаю кисть, но он перехватывает меня так, что я оказываюсь снова прижата к его груди, а лицом перед его лицом.

– Я люблю тебя, Самарита.

Признание окончательно выбило воздух, и я вновь расплылась в слезах, обнимая своего любимого и единственного мужчину.

Давид

Никогда в жизни не чувствовал себя так погано. Нет, в меня стреляли, меня резали ножом и все это не