– Он вообще появится или как? – Уилла нетерпеливо фыркнула, наполняя свою чашку дымящимся черным чаем.

– Появится, – сказал Падж, по-прежнему не сводя глаз с красной двери.

– Откуда, интересно, два члена нашего экипажа, родившиеся на Бастиане, знают богатого портного в Северном Фиге? – Уилла наблюдала за Остером поверх своей чашки.

– Он солонокровец, – он посмотрел на Паджа, прежде чем продолжить: – И Падж однажды оказал ему услугу.

– Какого рода услугу? – спросила я.

– Такую, которая оставила его в долгу, – оборвал Остера Падж, прежде чем тот открыл рот.

Они уже сказали при мне больше, чем я надеялась. Я не собиралась настаивать на подробностях. Уилла взяла торт с блюда, откусила кусочек и заговорила с набитым ртом.

– Что, если он откажется?

Остер ухмыльнулся.

– Не откажется. Он сделал бы нам паруса и за сто медяков, если бы мы предложили.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что он не делал паруса много лет. Он ухватится за эту возможность.

Я откинулась на спинку стула.

– Тогда почему бы нам не предложить ему сто медяков вместо восьмисот?

– Мы заплатим ему сотню за паруса. И семьсот за молчание, – сказал Остер.

Уилла рассмеялась.

– Выходит, солонокровцы все же не стоят друг за друга горой?

– Вот и он, – Падж встал, наклонившись к окну, когда мужчина с седыми усами и в пестром шарфе появился на другой стороне улицы с охапкой свертков в руках. Он порылся в карманах, пока не нашел ключ, после чего отпер дверь и толкнул ее внутрь.

Я допила чай, когда остальные встали, и Остер придержал для меня дверь на выходе. Когда мы выходили на солнечный свет, Падж встал рядом со мной. Он посмотрел налево и направо, прежде чем кивнул мне, и мы стали переходить улицу вместе, шагая в ногу. В Северном Фиге экипажу корабля было трудно остаться незамеченным. Наша обветренная кожа, выгоревшие на солнце волосы и поношенная одежда выдавали нас с головой. Женщина, высунувшаяся из окна соседнего здания, наблюдала за нами с хмурым видом. Прохожие на улице оборачивались на нас, когда мы остановились перед дверью портного.

Падж поднял вверх задвижку, позволяя двери распахнуться, и мы поднялись по ступенькам. Внутри стены маленького магазинчика были выкрашены в бледно-лавандовый цвет, а полки завалены рулонами ткани всевозможных цветов.

– Одну минуту! – раздался голос издалека.

Падж сел в кресло у окна, рядом с которым стояло тройное зеркало. Рядом с ним на маленьком столике располагался поднос с хрустальными графинами, наполненными янтарными жидкостями, и Падж откупорил один из них, наполняя маленький граненый стакан, прежде чем поднести его к губам и сделать резкий глоток.

Я протянула руку, касаясь потрепанного края разложенного белого шелка, усыпанного крошечными желтыми цветами, и сжала свои пальцы в кулак, когда осознала, насколько грязной выглядела моя рука рядом с ним.

Послышались приближающиеся шаги, и Остер облокотился на прилавок обоими локтями в ожидании. Мужчина повернул за угол, резко остановившись, когда заметил Уиллу. Шарф на его шее был завязан аккуратным бантом, а его белые усы были подкручены с обоих концов и уложены воском. Глаза мужчины расширились, когда он заметил Паджа.

– Что ты здесь делаешь? – из-за сильного акцента каждое его слово звучало смазанно на конце.

– Я думал, ты будешь рад меня видеть, Лео, – улыбнулся Падж.

Мужчина фыркнул.

– Мои клиенты не обрадуются, когда разнесется слух, что мое ателье посетила куча оборванцев.

– Если ты забыл, то один из этих оборванцев спас твою задницу в Бастиане. Если бы не я, у тебя вообще не было бы этого прекрасного ателье, – сказал Падж, запрокидывая голову, чтобы опорожнить свой стакан.

Лео подошел к окну и задернул кружевные занавески, прежде чем вытащить трубку и маленькую круглую переносную пепельницу из своего передника. Мы молча наблюдали, как он набил трубку измельченными листьями коровяка и поджег их, попыхивая, пока белый дым не повалил с его губ.

– Разве не опасно носить его? – Остер посмотрел на кольцо на среднем пальце Лео. Это был перстень торговца, украшенный сердоликом. Я снова оглядела магазинчик, сбитая с толку. Если он был парусным мастером, то почему он держал мастерскую по пошиву одежды?

– Беспокоишься за меня? Я тронут, – Лео растопырил пальцы перед собой, разглядывая камень, и когда я присмотрелась, то заметила печать Бастиана, блестящую на серебре. Итак, он был парусным мастером, однако гильдия на Серосе не дала ему кольца торговца.

– Нам нужен комплект парусов, – просто сказал Остер.

Усы Лео дернулись.

– Мне нельзя изготавливать паруса. Ты же знаешь.

– Это не значит, что ты не возьмешься за работу.

Его глаза прищурились.

– Почему бы вам не сходить в одну из парусных мастерских на другом конце города?

Падж снова наполнил свой стакан.

– Мы уже сходили. Нам отказали.

– Значит, вы попали в неприятности, – Лео усмехнулся про себя.

– Какое тебе дело? Сделаешь паруса или нет?

– Все зависит от того, сколько монет вы мне предложите за то, чтобы я рискнул своей шеей.

– Восемьсот медяков, – сказала я решительно.

Уилла посмотрела на меня с суровым упреком.

Однако сейчас было не время торговаться. Мы были в отчаянии, и смысла делать вид, будто это не так, не было.

– Торговаться мы не будем. Нам нужны паруса, и они нужны нам как можно скорее.

Лео оглядел нас, размышляя.

– Что за корабль?

– Двухмачтовая лорча, – ответил Остер. – Работа не займет у тебя много времени.

– Не та ли эта лорча, у которой два дня назад порезали паруса? – в глазах Лео загорелся огонек.

Уилла уставилась на него.

– Как быстро ты сможешь их сделать?

Я наблюдала за тем, как он думает. Если его поймают за изготовлением парусов без кольца Гильдии Парусных мастеров Сероса, это будет равноценно смерти. Было очевидно, что он не нуждался в деньгах, работая в Северном Фиге. Если он возьмется за работу, то сделает он это только потому, что ему захотелось. Не потому, что ему что-то было нужно от нас.

– Два дня, – Лео улыбнулся, сжимая трубку в белых зубах.

– И как это ты собираешься сделать их за два дня? – Падж склонил голову набок. Свет, проникающий через окно, оттенял его лицо, окрашивая кожу в чернильно-черный.

Лео пожал плечами.

– У меня есть помощники.

– Им лучше уметь держать язык за зубами.