– Не делай из еды культа!

Через пять минут все закончилось. И Наташа с Валерой, умывшись в туалете, покинули здание, в котором проходило мероприятие.

– Ты просто не представляешь, как я тебе благодарна, – услышал он. – Давно я так весело не проводила время. Спасибо!

– Не за что.

– Теперь хочу в Испанию на Томатину.

– Куда?

– На ежегодный фестиваль в городе Буньоль.

– А, знаю! Это когда люди помидорами швыряются?

– Ты, конечно, скажешь, что лучше бы они из них сока наделали или пасты томатной и продали.

– Вообще я всегда думал об этом, глядя на репортажи с фестиваля. Но после сегодняшнего мероприятия вынужден признать, что в бессмысленном на первый взгляд переводе продуктов питания что-то есть…

Они сели в машину. Наташа сразу бросилась проверять букет, не завял ли.

– Куда сейчас?

– Домой. У меня в волосах столько крошек, что их хватило бы на пирожное «картошка».

– Смеситель в ванной нормально работает? – спросил Валера.

– Вроде.

– А то у Костяна когда что-то ломалось, он это месяцами не чинил.

– Это да… Не любил он бытовуху.

– Будешь ремонт в квартире делать? – Наташа пожала плечами. – Я помогу с материалами и со всем остальным. Знаю точки и людей. Да и сам с руками. Ту же проводку могу тебе сделать. Она в квартире ни к черту, как и все остальное.

– Ой, не хочу я пока думать ни о каком ремонте, – отмахнулась Наташа. – Да и вообще… Как-то не верится, что я стану хозяйкой квартиры.

– Почему?

– Мне в жизни даром ничего не давалось. Никогда!

– Разве это даром? Ты свою цену заплатила. Потеряла близкого человека.

– Я многих теряла, ничего не приобретая. Так что…

– Ты ведь сирота, да?

– Да, – сглотнув, ответила Наташа. – Меня бабушка воспитывала. Но ее уже в живых нет. Кстати, ее дом достался сыну. Мне только какая-то малая доля в нем. Это если коснуться темы наследования. Причем дядька меня выгнал, потому что не любил мою маму, свою сестру. Она якобы опозорила семью, забеременев вне брака. Я незаконнорожденная. И в графе «отец» в моем свидетельстве о рождении стоит прочерк…

Она совсем раскисла. От былого настроения не осталось и следа. Валера поспешил сменить тему:

– Собак любишь?

– Да.

– Каких?

– Да они все замечательные.

– Есть любимая порода?

– Пудель.

– Какое совпадение! У меня знакомые как раз не знают, куда щенков пристроить. Даром отдают. В хорошие руки только. – Это он врал. Просто в подарок щенка она может не принять, а тут доброе дело. – Привезти тебе?

– Доверяешь моим рукам? – улыбнулась Наташа. – Спасибо, но я не готова взять на себя такую ответственность…

– Ты подумай. – Она кивнула. – Пригласишь на чай? Если да, давай сбегаю за тортом. Вон магазин как раз. – Они уже подъезжали к дому, и ближайшей торговой точкой от него был демократичный сетевой супермаркет, в котором Валера и сам отоваривался.

– Хватит с нас их сегодня!

– Ты права. Но что-то надо купить?

– У меня все есть. Ой, смотри! – Наташа ткнула пальцем в лобовое стекло. – Это не Амон там? У моего подъезда…

– Похож.

– Точно он!

– Ты говорила, что он не назначал тебе свидания, а если бы даже сделал это, не пошла бы.

– Так и есть.

– Тогда почему он с цветами?

– А ты почему? У нас не свидание! Или?..

Валера не ответил. Припарковавшись на свободном месте, он заглушил мотор и помахал Амону через стекло. Тот, надо сказать, не выказал недовольства. Расплылся в улыбке.

Наташа выбралась из машины и направилась к Амону. Валера поспешил за ней следом.

– Здравствуйте, Наталья. И тебе, Валер, привет! Смотрю, я не единственный, кто решил поднять вам настроение цветами. И все же осмелюсь их преподнести… – Боровик протянул ей букет.

– Спасибо большое. Я обожаю цветы, их не бывает много.

Конечно же, букет Амона не шел ни в какое сравнение с тем, что подарил Валера. Хотя Мишин и не разбирался во флористике, сразу понял, что его – отстойный, а Боровика – крутой. И это при том, что состоял букет из каких-то дурацких, не ярких, а, скорее, невзрачных, не особенно пышных и даже местами не золотых цветов. Да еще завернуты эти «сорняки» были не в красивую пленку, а в какое-то сено.

– Я еще вот что захватил, не знаю, любите ли… – Амон протянул Наташе небольшую коробочку.

– Что там?

– Восточные сладости ручной работы. К чаю.

– Благодарю. Я не ела никогда таких. Только магазинный лукум. Пойдемте пробовать! Мы как раз собирались с Валерой чай пить.

Лада сидела в машине и пристально следила в лобовое стекло за подъездной дверью. Ждала, когда откроется.

– Расслабься, – услышала она голос Лили – подруги по несчастью, или как ее лучше назвать?

– Не могу, – бросила она, не поворачивая головы.

– У тебя сейчас вид натравленного на врага бультерьера, которого за ошейник держат.

– Правда, что ли? – Лада не выдержала, рассмеялась.

– Точно тебе говорю.

– Не волнуйся, я не вцеплюсь ему в глотку.

– А что сделаешь?

– Пока не знаю…

– Почему ты решила, что это он пытался изнасиловать твою подругу?

– Я же тебе говорила.

– Про маленький и вялый член нападавшего? Так это не особая примета. Сама я однажды с подобным столкнулась, но если подруг послушать… Так это сплошь и рядом!

Лада ткнула ее локтем в бок. Не о том она!

– Он учуял духи, которые сам мне подарил. Ты многих мужчин знаешь, которые разбираются в винтажном парфюме? А эти слова: «Она будет следующей»?

– Ну, они ничего не доказывают. Антон совсем иного плана извращенец. Вспомни сценарий его поведения.

– Знаешь, посидишь в тюрьме, сменишь не только сценарий…

– Вот он!

Лада и сама уже увидела Антона. Он вышел из подъезда, болтая с кем-то по телефону. Он не очень изменился за годы заключения. Что удивительно! Лада всегда считала, что тюрьма людей если не калечит, то портит. А Антон оставался тем же привлекательным импозантным мужчиной, которого она когда-то встретила в ресторане.

Он кого-то увидел и приветственно взмахнул рукой. Тут же из симпатичной немецкой малолитражки выпорхнула барышня. Лада чуть не ослепла при виде ее. Вся в стразах и побрякушках. Серьги до плеч, браслеты до локтя. В пупке фальшивый бриллиант размером с орех. Каблуки тоже, к слову, сверкающие, сантиметров тринадцать. И все же она была хороша, эта девушка. Изящная фигура, длинная шея, точеные скулы. Статуэтка. Вот только волосы зачем осветлила? Ясно же, что брюнетка.