Грейсон взял коня под уздцы:

– Я присмотрю за лошадьми, мисс.

– Я сниму две комнаты.

Потирая спину, Келси, едва волоча йоги, проследовала на постоялый двор. Благословенный Уоткинс успел сунуть ей кошелек, набитый соверенами. Когда она вернется, обязательно нужно будет сделать Уоткинсу что-нибудь приятное, подумала она.

Войдя в дом, она огляделась. Справа от нее наверх вела лестница. Прямо перед ней помещалась стойка, но за ней никого не было. Келси заглянула в пивную. Комнатка была маленькая, с широкими темными перекрытиями на потолке. В ней помещалось всего три столика. Два из них пустовали. Келси посмотрела на третий и застыла на месте, увидев Лиззи и Гриффина. Они что-то жевали и тихо разговаривали. Видимо, почувствовав на себе ее взгляд, оба повернулись.

– А вот и Келси! – сказал Гриффин таким тоном, будто ее появление здесь его нисколько не удивило. – Ты похожа на мокрую кошку.

– Спасибо, всю жизнь мечтала выглядеть, как мокрая кошка. Что вы здесь делаете? Я думала, вы в Гретна-Грин.

– Мы уже все сделали, а теперь пережидаем здесь дождь.

– Уф. – Келси подошла к очагу и повернулась спиной к пылавшему огню. – Вы его встретили?

– Нет, – сказала Лиззи.

Келси поняла, что Лиззи рада временной передышке.

В комнату вошел хозяин постоялого двора и безмолвно уставился на нее. Коротышка с маленьким ртом и жадным блеском в глазах. Он с наглым видом рассматривал ее мокрые, перепачканные краской бриджи, длинные, растрепанные волосы, облепившие грудь, руки и лицо, поскреб лысину и с презрением бросил:

– Мы не обслуживаем всякий сброд. – Он с угрожающим видом направился к Келси с намерением вышвырнуть ее вон.

Гриффин вскочил, загораживая ему дорогу:

– Она с нами, это моя сестра.

Мужчина с недоверием посмотрел на Келси.

– Не волнуйтесь, я заплачу. Снаружи остался мой кучер, ему нужны горячая еда и постель. – Келси достала соверен и бросила хозяину, на лету поймавшему монету. – Надеюсь, этого хватит?

– О да, мадам! – Округлив глаза, хозяин ошеломленно смотрел на монету, не веря, что это соверен, попробовал ее на зуб и, удостоверившись, что золото настоящее пулей вылетел из комнаты.

– Мерзкий карлик, – заметила Лиззи. – Дал нам самую плохую комнату. И грязные простыни.

– Мерзкий, это точно. Но грязные простыни нам не помешали, правда? – Гриффин улыбнулся ей, опустившись на стул рядом, обнял и поцеловал в губы.

Лиззи зарделась до корней волос.

Келси села, схватила кусок хлеба и намазала маслом. Она просто умирала с голоду.

– Ну, теперь вы наконец счастливы?

– Да, – сказала Лиззи.

– Судя по твоему виду, это действительно так. – Келси мгновенно проглотила хлеб.

– Эдди очень сердится?

Келси едва не подавилась очередным куском хлеба. На какое-то мгновение она забыла об Эдварде. Налила круркку пива из кувшина и сделала большой глоток, прежде чем смогла заговорить.

– Он взбесился, когда узнал, что вы сбежали. Помчался искать вас. Слава Богу, вы успели пожениться.

– Он все равно не смог бы нам помешать, – упрямо заявил Гриффин.

– Не уверена. Он был в ярости. Я потому и поехала за ним, боялась, как бы он вам не навредил. Но я плохо сижу в седле…

– Что? – Широкая улыбка раздвинула губы Гриффина. – Хочешь сказать, что ты прискакала на лошади?

– Да. – Келси вздернула подбородок. – Должна тебя огорчить: я весьма преуспела в этом деле.

– Подумать только!

– Тебе придется проглотить свои слова, когда увидишь меня в седле.

– Да скорее слег выпадет в июне, чем я в это поверю.

Она возмущенно округлила глаза. В этот момент в дверях появился хозяин. Он принес на подносе дымящийся чайник, пирог с почками, цветную капусту под сырным соусом, пареную репу и свежий хлеб.

Келси с жадностью набросилась на еду. Когда наконец она насытилась, Лиззи дала ей свою ночную рубашку и отправила отдыхать.

Келси лежала в кровати, ощущая, как ей не хватает сильного тела Эдварда рядом, вспоминала их возвращение с вечеринки у Мак-Грегоров. Он был таким холодным, таким чужим. Видимо, из-за стычки с Вероникой. Несколько оскорблений, брошенных ею, уничтожили самоуверенность Эдварда. Неужели он опять замкнется в себе? Отгородится от всего мира? А от нее? Простит ли он ей когда-нибудь то, что она помогла Лиззи и Гриффину? Где он сейчас, думает ли о ней…

Ей не пришлось долго оставаться в неведении. Через несколько минут кто-то забарабанил в дверь Гриффина и Лиззи.

– Давай, Мак-Грегор, отворяй эту чертову дверь! Раздались оглушительные удары.

Дверь сотрясалась с такой силой, что Келси подскочила на постели, потом послышался треск. Она выпрыгнула из постели и устремилась к их комнате.

Гриффин и Эдвард дрались на пороге. Гриффин был в одних бриджах. Лиззи стояла около кровати, завернувшись в простыню. Она побледнела и зажала рот ладонью.

– Прекратите! – завопила Келси, бросившись к ним. Эдвард воспользовался моментом и ударил Гриффина в подбородок. Все произошло в одно мгновение. Гриффин покачнулся и рухнул на нее всей своей тяжестью. Потом они завалились назад. Гриффину удалось зацепиться за дверной косяк, а Келси ударилась головой о перила лестницы. Потом все погрузилось в темноту.

– О Боже, – только и сумел пробормотать Эдвард, глядя на безжизненное тело Келси. Он оттолкнул Гриффина и бросился к Келси.

– О нет, Келси… – едва слышно вымолвила Лиззи, следуя по пятам за Эдвардом.

Эдвард опустился на колени рядом с Келси. Она была бледна, волосы разметались по плечам. Он попытался нащупать пульс на ее нежной шее. Тоненькая жилка прерывисто билась под кончиками его пальцев. Он с шумом втянул воздух, поднял Келси на руки.

– Что с ней? – спросила Лиззи, в тревоге сдвинув брови.

– Посмотрим.

– Где ее комната? – обратился Эдвард к Гриффину, стоявшему в коридоре.

– Рядом с нашей.

– Позови доктора.

– Сейчас позову.

Эдвард осторожно опустил Келси на кровать, откинул с лица длинные черные локоны и прошептал:

– Прости, маленькая моя… Прости.

Через минуту в комнате появилась Лиззи. В глазах у нее стояли слезы. Лиззи никогда не проявляла своих эмоций, и Эдвард с удивлением уставился на нее: неужели это заслуга Гриффина?..

– Если хочешь, я посижу с ней, – предложила Лиззи.

– Нет, я никуда не уйду.

– Она скоро очнется, правда? – Лиззи взяла Келси за руку. – У меня никогда не было подруги. А она настоящий друг.