— А откуда же она?

— Откуда? О, тут даже я вынужден признать своё бессилие, прекрасная моя сидха. Анналы сохранили не так много упоминаний об этом направлении. Но всё шло откуда-то с юга, с берегов Смарагдового моря, остров Луал, знаешь, и окрестности. Последний раз этот стиль наблюдался в Державе… — алхимик закатил глаза, поцокал языком, вспоминая, — лет двести назад.

— И что же стало, — сидха сделала невольную паузу, — с носителем?

— Как «что»? Угодил в застенки дознавателей Высокого Аркана, — Ксарбирус оставался равнодушен. — Доступные мне архивы утверждали, что он быстро умер, не выдержав пыток, но и ничего не открыв. В департаменте дознавания после этого полетело немало голов. Насколько я знаю, воспроизвести этот стиль так и не удалось, хотя Таурмагический университет за истекшие два века выдал не один грант на его изучение. Ходили слухи, что выдаёт до сих пор. Так что на месте Тёрна я бы очень поберёгся, особенно в пределах Навсиная. Для Державы и Высокого Аркана он — лакомая добыча.

— Но дхусс прошёл насквозь всю Державу…

— Что лишний раз говорит о его способностях, — подхватил алхимик.

— То есть… с ним точно всё хорошо?

— Прекраснейшей нет никакой нужды волноваться, — тонкие губы Ксарбируса кривились, не поймёшь, то ли глумливо, то ли презрительно. — Бывшая Гончая Стайни, вне всякого сомнения, искусна во врачевании подобных расстройств и временного бессилия, вызванного перенапряжением магических способностей.

Глаза Нэисс, казалось, сейчас начнут метать молнии.

— Дхусс Тёрн в надёжных руках, — усмехаясь сидхе прямо в глаза, повторил алхимик.

Та не выдержала, отвернулась.

Отвернулся и Ксарбирус, продолжая самодовольно ухмыляться.

А над головой светило яркое незамутнённое солнце, и тучи расступились, словно по заказу, и на чистой, текущей с гор воде играли бесчисленные блики. Плакуницы по извечному обряду купали листья в прохладных речных струях, вытянувшиеся на добрую дюжину футов подводные травы мерно взмахивали зелёными мохнатыми лапами, словно приветствуя неторопливо поднимавшиеся вверх по течению челны. Желтоватый песок на дне, тени мелких рыбок, то неподвижно замиравших на месте, то срывавшихся и вмиг исчезавших в подводных зарослях. Скрылись крыши фактории, исчезли последние следы обиталища разумных, и Гиалмарские равнины предстали в своём истинном виде — дикой, нетронутой земли. Казалось невероятным, что лишь в нескольких днях пути к востоку отсюда дороги вокруг Семме попирали разлапистые ступни стальных големов Навсиная, движимые Камнями Магии чудовища ползли от холма к холму, от распадка к распадку, мёртво уставясь разом во все стороны вспучившимися, воспалёнными опухолями рубиновых глаз.

Войдя во вкус, мэтр Кройон грёб без устали, искренне считая, наверное, что каждое движение вёсел приближает его к дому. Ксарбирус, пребывая в отличнейшем настроении, что-то фальшиво насвистывал себе под нос, время от времени прикладываясь к плоской фляжке. Сидха замерла на корме второго челна, изо всех сил заставляя себя вслушиваться и всматриваться в лес по берегам Делэра, а не коситься всё время на третью лодку их каравана, где дхусс по имени Тёрн по-прежнему лежал на дне, неподвижный, словно срубленный ствол.

Почему она это делает? Ведь он всего лишь дхусс, пусть и нахватавшийся чего-то по верхам, пусть даже и прознавший каким-то образом о кодексе Далейны. Что тебе в нём? Острое любопытство, как к диковинке? На что ты готова ради него?.. Ведь ты же не бросилась спасать его там, возле фактории. Или тебе не дают покоя заблестевшие при виде Тёрна глаза Гончей, твоей кровницы? Кровницы, которую ты упорно не убиваешь? Почему? У тебя в руках редкостное оружие, двухлоктевая стрела нанижет Гончую на древко и пригвоздит к стволу, так чего же ты медлишь? Поверила болтовне всё того же дхусса о керване?

А кровница Нэисс, бывшая Гончая Стайни, оставила Тёрна в покое, лишь изредка, что-то неодобрительно бурча, бралась за вёсла, подправляя бег челнока.

— Замечательно, — нежился в лучах заходящего солнца Ксарбирус. — Лучшего и пожелать нельзя. С таким великолепным гребцом, как наш демон, мы доберёмся куда скорее.

— Досточтимый мэтр…

— Да, Нэисс?

— Я хотела ещё спросить… про ту Гниль на фактории…

— А что ж про неё спрашивать? Гниль и Гниль. Совершенно обыкновенная, я бы сказал, типичнейшая Гниль.

— Какая же она «типичнейшая», если лопнула среди почти полного безлюдья? Я хоть и в лесу родилась, но тоже кое-что знаю. Тем более что мы граничили с Навсинаем. Насмотрелись всего, и Гнили в том числе.

— А если насмотрелись всего, то следовало б тебе помнить — Гниль есть процесс вероятностный, то есть в редких случаях проявляющийся вдалеке от основного ареала, а именно густонаселённых людьми земель. Понятие «кривая распределения» тебе, конечно же, не знакомо?

Сидха набычилась, упрямо нагнула голову, но деваться ей было некуда.

— Так далеко мы с моими учителями продвинуться не успели. Но я не сомневаюсь, что…

— Что посвященные сидхов владеют сей премудростью? Возможно, очень возможно. Возьму на себя их роль, объясню вкратце. Итак, если мне не изменяет память, определение звучит так: «Кривая распределения есть графическое изображение в виде непрерывной линии изменения частот в вариационном ряду, которое функционально связано с изменением вариант. Кривая распределения отражает закономерность изменения частот при отсутствии случайных факторов…»

— А… гм… мэтр Ксарбирус…

— Ага, взмолилась о пощаде, — удовлетворённо заметил алхимик, совершенно не щадя самолюбия заскрежетавшей зубами сидхи. — Ладно. В общем, если взять сто случаев прорыва Гнили, то девяносто пять из них будут иметь место в плотно заселённых людьми областях. Но пять из этой сотни могут произойти где угодно. В снежной тундре, в выжженной пустыне или, как в нашем случае, посреди глухих лесов. Это случайность, понимаешь ли, о прекрасная Нэисс? Случайность, обусловленная закономерностью более высокого порядка. Данная пустула могла прорваться десятью лигами южнее или полусотней лиг севернее. Происшедшее никак не следует расценивать иначе как нелепое совпадение. Когда происходит столько высыпаний Гнили там, где ей и положено, не приходится удивляться, что те самые «пять из ста» также составляют в абсолютном выражении вполне приличное число.

— Я поняла, — смиренно поклонилась Нэисс, но глаза сидхи остались обиженными и злыми. — Благодарю за разъяснение, о многомудрый мэтр.

— Не за что, моя дорогая, не за что, — Ксарбирус благодушно отмахнулся и вновь принялся что-то гнусавить себе под нос, явно негодными средствами пытаясь изобразить «пение со сцены».

Тёрн пришёл в себя и смог самостоятельно сесть только к вечеру, когда даже могучий Кройон подустал от непрерывной борьбы с неуступчивым Делэром. Тем не менее через борт дхуссу пришлось перебираться с помощью Нэисс, прыгнувшей в мелкую воду и закинувшей руку Тёрна себе на плечи прежде, чем это же успела проделать бывшая Гончая, выталкивавшая чёлн на пологую речную отмель.