Тед верил в свои слова. Неужели я все так плохо помнила? Не совсем. Но все оказалось непросто. Неужели мое постоянное чувство вины — «Если бы только Элли нам сказала» — только фрагмент целой картины? Мама отпустила Андреа одну после захода солнца. Отец подозревал, что Андреа все еще встречается с Робом, но так и не поговорил с ней. Мать настояла, чтобы мы переехали в тогда еще сельскую местность, на отшиб.

Отец был слишком строг с Андреа, и его попытки защитить ее привели лишь к тому, что она перестала его слушаться. А я — ее поверенная — знала о тайных встречах.

Неужели каждый из нас сам избрал горе и вину и спрятал их в глубине своего сердца? И был ли у нас выбор?

— Элли, моя мать — замечательная женщина. Они встретились с отцом после того, как она овдовела. Она знает, что такое потерять близкого человека. Мама хочет с тобой познакомиться. Она тебе понравится.

— Тед, обещаю тебе, как-нибудь я с ней встречусь.

— Надеюсь, скоро.

— Когда все закончится. Ждать осталось недолго.

— Ты поговоришь с отцом? Дашь ему шанс?

— Когда это завершится, мы сходим в ресторан. Честное слово. Послушай, я сегодня встречаюсь с Питом Лорелом, моим коллегой из Атланты. И я не хочу, чтобы ты или отец за мной следили. Пит заедет за мной сюда, а потом доставит обратно в целости и сохранности. Обещаю.

— Папа будет рад это услышать.

— Тед, мне нужно наверх. Я хочу сделать перед отъездом еще пару звонков.

— Я все сказал. Хотя нет, не все. Папа еще просил тебе кое-что передать: «Я потерял одну свою девочку. И не могу потерять другую».

Если я и ожидала от нашей встречи хоть какой-нибудь романтики, все мои надежды сразу развеялись. Вместо приветствия Пит выдал:

— Хорошо выглядишь, — и поцеловал меня в щеку.

— А ты, смотрю, разоделся. Что, выиграл бесплатную пятнадцатиминутную пробежку по универмагу «Блумингдэйл»? — усмехнулась я.

— Двадцатиминутную, — поправил Пит. — Я проголодался. А ты?

Я заказала столик «У Катрин». По дороге туда я сказала Питу:

— У меня к тебе большая просьба.

— Давай.

— Сегодня я не хотела бы обсуждать, чем я занималась последние недели. Ты просматриваешь мой сайт и знаешь, что происходит. А я хочу отвлечься от этого хотя бы на пару часов. Сегодня твой вечер. Расскажи мне, где ты побывал после нашей встречи в Атланте. Я хочу знать все о твоих собеседованиях с работодателями. И чем тебя так привлекает новая работа. Можешь мне даже поведать, долго ли ты выбирал этот очень красивый и, судя по всему, новый красный галстук.

Пит любит характерно поднимать одну бровь. Это он и сделал.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Как только я увидел этот галстук, то понял, что должен его купить.

— Отлично, — подбодрила я его. — Продолжай.

Приехав в ресторан, мы глянули в меню, заказали копченого лосося, спагетти с дарами моря и решили распить на двоих бутылочку белого вина «Пино Грижио».

— Удобно, что мы с тобой любим одни и те же главные блюда, — заметил Пит. — Проще выбирать вино.

— В прошлый раз я заказала баранину, — возразила ему я.

Пит с упреком посмотрел на меня.

— Мне нравится тебя злить, — призналась я.

— Это видно.

За ужином он пустился в откровения.

— Элли, я знал, что газете скоро конец. Такова судьба любого семейного бизнеса, если последнее поколение интересуют только деньги. Да и в любом случае, газета мне поднадоела. В издательском деле, если у тебя нет веской причины оставаться в компании, нужно искать другие возможности.

— Тогда почему ты не ушел раньше? — поинтересовалась я.

— Ждал подходящего варианта. Когда подтвердилось, что газету продадут, я знал две вещи наверняка. То, что я либо стану работать с солидным изданием — типа «Нью-Йорк Таймс», «Лос-Анджелес Таймс», «Чикаго Трибьюн» или «Хьюстон Кроникл», либо попробую что-нибудь совершенно иное. Работу в газетах мне предложили сразу, но тут мне подвернулось это «совершенно иное», и я согласился.

— Новая кабельная сеть.

— Именно. Мы пока только начинаем. Риск, конечно, есть, но солидные инвесторы твердо намерены добиться успеха.

— Ты говорил, нужно много путешествовать?

— Под «много» я подразумеваю, сколько приходится ездить журналисту-телеведущему, чтобы отснять крупный репортаж.

— Ты не упоминал, что будешь ведущим!

— Слишком громко сказано. Буду выступать в новостях. В наши дни — все предельно быстро, сжато и ярко. Может, получится. Может, нет.

Я задумалась. Пит энергичен, он хорошо и быстро соображает.

— Думаю, из тебя выйдет отличный ведущий, — заверила его я.

— Ты так трогательно меня расхваливаешь, Элли. Не переборщи, а то зазнаюсь.

Я пропустила его реплику мимо ушей.

— Значит, ты теперь обоснуешься в Нью-Йорке. Скоро переезжаешь?

— Уже. Я нашел квартиру в Сохо. Не супер, но для начала сойдет.

— Для тебя это не слишком резкая перемена? Вся твоя семья — в Атланте.

— Дедушка с бабушкой жили в Нью-Йорке. Я часто навещал их в детстве.

— Ясно.

Мы молча подождали, пока уберут со стола, и заказали эспрессо. Затем Пит продолжил:

— Ладно, Элли. По твоим правилам мы уже поиграли. А теперь я скажу. Я хочу знать все, чем ты занималась. Абсолютно все.

Теперь я была готова к разговору и рассказала Питу обо всем, включая визит Теда. Я замолчала, и Пит заявил:

— Твой отец прав. Тебе стоит переехать к нему или хотя бы не светиться в Олдхэме.

— В общем, верно, — с неохотой признала я.

— Утром я еду в Чикаго на встречу с дирекцией «Паккард». Там я проторчу до субботы. Элли, давай ты переберешься в Нью-Йорк и поживешь в моей квартире. Оттуда ты сможешь держать связь с Маркусом Лонго, миссис Хилмер и миссис Штройбел и вести свой сайт. И в то же время там ты будешь в безопасности. Что скажешь?

Он прав.

— Я согласна. На несколько дней, пока не решу, куда податься.

Мы вернулись к гостинице. Пит припарковал машину на стоянке и проводил меня в фойе. За столом сидела ночной администратор.

— Мисс Кавано никто не искал? — спросил у нее Пит.

— Нет, сэр.

— И никто ничего не передавал?

— Звонили мистер Лонго и миссис Хилмер.