Вивека махнула рукой и потащила Отто к двери, за которой ее уже ждал автомобиль.

Агнета вытерла слезы. Отчаяние и страх на лице сменились выражением ненависти.

– Ну, – она наклонилась через стол, глядя мужу в глаза, – что же ты молчишь? Почему позволяешь своей матери так со мной обращаться? Она говорит, что здесь все на виду, но тайн более чем достаточно. Что происходит, почему ты не отвечаешь?

– Что вы с ним обсуждали? – спросил в свою очередь муж.

– С кем?

– Со Свенссоном, журналистом.

Агнета выпрямилась и сложила руки на груди. Она подумала было, что это не его дело, но вслух сказала другое:

– Погоду. Что еще обсуждают в таких ситуациях?

– Он знает, кто ты?

– С какой стати ему это знать? Я назвала только свое имя.

– А фамилию он спрашивал?

– Нет.

– И нами не интересовался?

– Кем это «нами»?

– Ну, нами всеми. Мамой, папой, мной?

– Нет. – Она вздохнула. – Совсем не интересовался.

– И ты ничего ему о нас не говорила?

Агнета тряхнула головой:

– Только о погоде.

– Матери с отцом он болтал что-то про плантации марихуаны в лесу и что якобы это наших рук дело. А когда его стали выпроваживать, помянул про отцовские железнодорожные модели. – (Агнета растерянно хлопала глазами.) – Откуда он мог о них узнать?

– Понятия не имею, – развела она руками.

– Ты точно ему не рассказывала?

– Я уже отвечала на этот вопрос. Вчера он действительно говорил что-то про плантации в лесу, но я не знаю, я не читаю газет. Еще он помянул какого-то наркоторговца, которого застрелили в Хельсингборге.

– Помянул, и все?

– И все.

– А откуда он про него узнал?

– Вероятно, прочел в газете! – Она хлопнула ладонью по столу.

– Но с какой стати он поехал к отцу с матерью?

– Не имею ни малейшего понятия.

Муж взял со стола солонку и начал вертеть ее в руках. Он как будто размышлял о чем-то. Наконец поставил солонку обратно на стол и направился к выходу в сторону туалета. Потом вдруг остановился, повернулся к жене и сказал, глядя ей в глаза:

– Мать права.

– В чем? – не поняла Агнета.

– Тебя следует проучить.

– Что?

– Не знаю, что ты там наговорила Харри Свенссону, но ведешь ты себя как шлюха.

Агнета выпрямилась, почувствовав, как вспыхнули щеки.

– Что… и ты…

Она не договорила, потому что в этот момент сильный удар по щеке едва не отбросил ее к стене. На несколько секунд Агнета опешила и инстинктивно подняла руку, не то для ответного удара, не то чтобы расцарапать ему лицо. Но муж отвел ее руку в сторону и ударил еще раз, по другой щеке.

– Что… что ты делаешь?..

Он схватил ее за запястья. Она пыталась сопротивляться, кричать, но он подхватил ее под мышки и потащил в туалет. Она упиралась обеими ногами, лягалась так, что опрокинула несколько статуэток на бюро.

Дверь в туалет стояла открытой. Крышка на унитазе была поднята.

Агнета пыталась его укусить, ей даже удалось вцепиться зубами в его ладонь. Он закричал, она упала на пол. Потом поползла к выходу, но он успел схватить ее за лодыжку и, захлопнув дверь, толкнул так, что она оказалась на коленях над унитазом. Она напряглась каждым мускулом, но он, упершись коленом в ее спину, толкнул еще раз.

Он не смыл, специально. Агнета почувствовала запах мочи.

Некоторое время они боролись, запертые в тесном помещении. Он не давал ей встать, а потом внезапно ударил по коленке и сразу по другой, так что она упала вперед, лицом в мочу. Агнета лягалась, пытаясь поднять голову, размахивала руками, но муж продолжал давить коленом между ее лопаток. Охваченная паническим страхом, она рванулась вверх, чтобы набрать в легкие воздуха, но муж крепко держал ее за волосы и тыкал лицом в мочу.

– Ты знаешь, как учат собак? – шептал он ей на ухо. – Я думал, тебя уже приручили, но мать права…

Агнета, захлебываясь, ерзала лицом по дну унитаза.

– Даже не пытайся…

Больше она ничего не слышала.

Муж еще раз надавил на затылок, поводил рукой из стороны в сторону, словно прополаскивая ее лицо в зловонной желтой жидкости. Агнета чувствовала, что вот-вот захлебнется, плевалась и фыркала. Внезапно муж поднял ее за волосы и спустил воду.

– Так что ты говорила Свенссону? – прошептал он, наклонившись к ее уху.

– Ничего… ничего… я не знаю…

Она сама удивлялась, что вновь обрела голос.

– Ты уверена?

– Да, да… да.

Бачок наполнился, и вода перестала литься.

– Знаешь, как долго ты пробыла под водой? – спросил он. – Восемь секунд. А показалось гораздо дольше, да?

– Да, дольше…

Он снова надавил на ее затылок, а когда смыл, она поняла, что больше не сможет, что устала бороться за жизнь и словно куда-то перемещается. Она уже не ощущала под собой пола и не сразу почувствовала, что снова дышит, когда муж поднял ее за волосы над унитазом и спустил воду. Легкие болели, но Ангета была жива, она видела свет. Потом перед глазами что-то вспыхнуло: это муж снял ее лицо на мобильный.

– Приведи здесь все в порядок, – услышала она его голос. – И себя тоже. Ты нравишься Головину, поэтому нужна нам. Особенно теперь, когда появился этот чертов журналист. Если бы не они, я бы давно тебя вышвырнул. Мама права, она всегда права… Я не должен был приводить в семью побирушку. – Он повернулся к зеркалу и пригладил ладонью волосы. – Кочка за тобой присмотрит, думаю, он не откажется. Вы поладите, вот увидишь.

Муж вышел за дверь, а она в изнеможении легла на бок, коснувшись щекой холодного пола.

Она хотела заплакать, но не могла.

Тогда Агнета встала на колени и попробовала подняться, но поскользнулась и снова упала вперед лицом. Она вспомнила, что приходила на кухню в тапочках. Должно быть, они слетели, когда муж тащил ее к туалету.

Агнета встала на четвереньки.

Она пыталась все вспомнить: голос на кухне, ссору, свекра, который сразу ушел…

Свекровь, которая схватила ее за ухо и назвала побирушкой.

Потом перед глазами возникло лицо мужа, и у нее загорелась щека.

Агнета встала на четвереньки, но тут в ванную зашел коренастый молодой человек. Он поставил ногу ей на спину и помешал встать.

Потом задрал полу ее халата и ночную сорочку и посмотрел на ее ягодицы.