– Это в советские времена было? – уточнил Ганс.

Екатерина Афанасьевна кивнула.

– У нас тогда вообще связи с иностранцами не приветствовались, – пояснила Юлия Карловна. – Ни с какими. И вы, Ганс, не смогли бы жить в нашей квартире и ни в какой другой квартире и спокойно общаться с русскими гражданами. Да граждане бы сами с вами общаться не стали, чтобы не попасть на заметку в КГБ.

– То есть вы хотите сказать, что сейчас у вас стали лояльнее и терпимее относиться к межнациональным… отношениям? – уточнил Ганс. – Я думал, что в Советском Союзе…

– Сейчас всем плевать, – сказал Игорь Петрович. – И людям, и властям. А тогда было не плевать. Масса людей уехала и хочет уехать. Наши девушки выходят замуж за иностранцев сотнями и тысячами. Это стало привычным. Но это не было привычным в советские времена. Такие связи осуждали.

– Я слышал про убийства людей других национальностей, другого цвета кожи…

– Каждый случай нужно разбирать отдельно, – сказал Вася. – И, как правило, убийства иностранцев – и из дальнего, и из ближнего зарубежья – совершаются совсем не потому, что у них другой цвет кожи и другая национальность. Прессе хочется раздуть дело. Может, им даже это приказывают. Ведь чиновники под всякие программы типа «Толерантности» отмывают деньги. Огромные деньги! Не отследить, сколько потрачено на мероприятия с нечеткой формулировкой! Хотя эти деньги можно было бы потратить, например, на снижение платы за коммунальные услуги людям всех национальностей.

– Но ведь убивают же! – воскликнул Ганс.

– Убивают, если лезет, например, кто-то со своей наркотой на уже поделенный рынок. Его учат уму-разуму. И товарищей его заодно – чтобы неповадно было. А чиновники раздувают. Им это выгодно! Тебе, как иностранцу, это сложно понять. Но я обалдел, узнав, какие деньги выделяются под «Толерантность». Это чистое отмывание. Хотя да, признаю, что у нас есть отморозки… Но они ведь кого угодно убить могут и без всякой причины.

– Самый ужас состоит в том, что эти отморозки выгодны чиновникам, – вздохнул Игорь Петрович. – Межнациональные конфликты есть в массе стран, но того, что происходит у нас, нет нигде.

– Вы вообще о чем спорите? – спросил Святослав. – Давайте лучше думать, какие нам инструменты нужны для похода в подвал. И вообще сколько у нас в квартире фонариков?

После уверенной победы «Ливерпуля» стали собираться на дело. Ольга, планировавшаяся пораньше лечь спать, тоже решила идти – хотя бы для того, чтобы держать ситуацию под контролем. Она знала, что ее соседи – люди увлекающиеся. Фонариков нашлось целых четыре, инструменты взяли из комнаты покойного Владимира Викторовича. Игорь Петрович прихватил еще и специальный прибор для кладоискателей, в свое время выписанный Владимиром Викторовичем из Германии.

– Игорь, что ты рассчитываешь найти в нашем подвале?! – воскликнула Ольга. – Ты думаешь, что там кто-то клад спрятал?

– А почему бы и нет? – пожал плечами брат. – Дом старый, тут вроде купец какой-то жил, у него лавка была.

– А после купца тут сколько народу жило и работало?! – воскликнула Екатерина Афанасьевна. – Кстати, до революции тут аптекарь жил. И после революции, и в советские времена у нас тут аптека была. Юля, Оля, вы забыли?

– Точно аптека, – кивнула Юлия Карловна.

– Вот именно! Не стали большевики профиль менять. А аптеки всегда нужны. Странно, что теперь ни одна из аптечных сетей это место не прихватила.

– Да у нас в районе полно аптек, – напомнил Игорь Петрович. – И для современной аптеки площадь, наверное, слишком большая. Они все-таки на гораздо меньших размещаются, по крайней мере у нас в районе. А тут, наверное, была бы дорогая аренда…

– И Леонид Саркисович быстренько подсуетился, – вставил Святослав.

– А нам-то что от того, что тут аптека была? – Вася обвел взглядом жильцов. – Даже если какие-то пузырьки и сохранились с начала прошлого века, то толку от них нет, даже в антикварную лавку не снесешь. Что тут мог прятать аптекарь?

– Ну, мало ли… – задумчиво произнесла Екатерина Афанасьевна. – Может, он золото из чего-нибудь пытался получить.

– Вы ничего не путаете? – с улыбкой посмотрел на русскую бабку немецкий частный детектив. – Золото – это алхимики и, скорее, в Европе. У нас многие пытались превратить неблагородные металлы в золото. И алхимия во многом способствовала зарождению химии, а не аптекарского дела.

– А как же изготовление эликсира жизни? – напомнила Ольга. – Или бессмертия? Если я правильно помню, алхимия делилась на три направления – как вы и сказали, превращение неблагородных металлов в золото, изготовление эликсира жизни (или поиск бессмертия) и поиск универсального растворителя.

– Но ведь самые известные алхимики дожили до очень преклонного возраста, в особенности для своего времени, – с улыбкой сообщил Ганс. – Альберт Великий – 87 лет, а это двенадцатый век! Роджер Бэкон, про которого-то вы наверняка слышали, 78 лет. Фламмель – 88 лет, Сен-Жермен – 86. Значит, что-то изобрели?

– Я не понял, вы собрались эликсир бессмертия в нашем подвале искать? – спросил Святослав.

– Не бессмертия, а жизни, – поправил Ганс. – Elixir vitae на латыни. Он должен был продлевать жизнь и возвращать молодость. Бессмертие – это из несколько другой оперы.

– Все равно эликсир – фармацевтика, – сказала Ольга. – Его же доверчивым простакам продавали шарлатаны.

– Все, как у нас, – покачала головой Екатерина Афанасьевна. – Ничему история людей не учит.

– Да даже если этот аптекарь занимался производством эликсира жизни, бессмертия или я не знаю чего в промышленных масштабах, все равно все испортилось, если и сохранилось! – закричал Вася.

– Но Леонида Саркисовича почему-то интересует подвал, – напомнила Екатерина Афанасьевна.

– Его площадь интересует, а не эликсир, оставшийся от аптекаря, и не золотые слитки, в которые аптекарь превратил свинец, если он вообще этим занимался!

– Слушайте, давайте сходим и посмотрим! – воскликнул Святослав. – Пока все золото не разобрали.

Жильцы со смешками поднялись со стульев и табуреток, заглянули в свои комнаты, чтобы переодеться и набросить на плечи куртки, так как не ожидали в подвале тепла, потом снова собрались в кухне и уже оттуда по черной лестнице пошли вниз, стараясь не создавать никакого шума, чтобы не привлечь внимания жильцов других квартир.

До первого этажа добрались без проблем. Первым делом осмотрели место обнаружения двух трупов. Кладка была разобрана до конца, люк стоял открытым, уже почти не пахло.

– Пошли под лестницу! – шепотом произнесла Екатерина Афанасьевна.

Люк на самом деле оказался там, легко открылся без применения каких-либо инструментов, Игорь Петрович направил вниз фонарик, и взорам жильцов коммуналки представилась каменная лестница, ведущая вниз.