Со времени развернутого систематического завоевания территории Северной Франции (т. е. с лета 1417 г.) Генрих V был вынужден преодолевать все более серьезные трудности. Договор 1420 г. не мог положить конец массовому сопротивлению.

Выросшие за долгие десятилетия войны элементы национального самосознания оказались сильнее извечной традиции подчинения «законному государю». Провозглашение английского короля регентом и наследником короны Франции ни в малейшей степени не способствовало укреплению его позиций. Напротив, унижение Франции, опасность ее растворения в объединенном англо-французском королевстве сделали борьбу против завоевателей еще более ожесточенной.

Сразу же после подписания договора в Труа Генрих V и герцог Филипп Бургундский продолжили завоевание Северной Франции. Их войска двинулись к Парижу, встречая на своем пути отчаянное сопротивление в каждом городе и крепости. Ощутив близость победы над, казалось бы, поверженной Францией, Генрих V приходил в ярость от неповиновения своих новых подданных. В результате он прибегал к традиционной тактике устрашения, превосходя в ее масштабах и последовательности своих предшественников. Города, оказывавшие сопротивление, были объявлены «восставшими против регента и наследника французской короны», т. е. мятежными. Поэтому их, как пишут хронисты, зачастую «превращали в руины» или «дотла сжигали».[125]

У стен небольшого города Мелена на реке Сене к югу от Парижа Генрих V попробовал действовать увещеванием. Английская армия застряла здесь больше чем на месяц. Досадуя на недопустимую проволочку, Генрих V привез в свой лагерь Карла VI и потребовал, чтобы жители Мелена подчинились «их подлинному государю». Они ответили, что не сдаются именно потому, что верны своему королю, ибо «английский король – давний смертельный враг Франции»[126]. Голодая, питаясь кониной, кошками и пр., горожане и гарнизон во главе с рыцарем Гийомом Барбазаном продолжали удерживать город. Сдаться их вынудил только голод. «Эта осада, – писал Уолсингем, – была самой тяжелой и опасной из всех, какие были у англичан раньше»[127]. В военном отношении оценка была явно преувеличенной: англичане помнили более масштабные осады Кале, Руана и других городов. Однако Мелен поразил их воображение ожесточенностью сопротивления (ополчение небольшого городка против целой армии) и категорическим непризнанием прав Генриха V.

Взяв Мелен после восемнадцати недель осады, английский король жестоко расправился с гарнизоном. Многие участники обороны были повешены, Барбазан посажен в железную клетку. Пошатнувшиеся еще в прошлом столетии рыцарские принципы ведения войны были окончательно отброшены. Борьба достигла невиданного прежде ожесточения.

Сохранявший титул французского короля, Карл VI в глазах основной массы населения страны перестал быть олицетворением ее суверенитета. Поэтому подписанные им призывы соблюдать мир с «возлюбленным сыном королем Генрихом Английским, регентом и наследником Франции» не имели никакого действия. В то же время отвергнутый официальной Францией дофин Карл встречал восторженный прием на юге страны, а его имя становилось знаменем сопротивления власти Генриха V. Дофин объявил договор в Труа незаконным, так как Карл VI действовал «не по своей воле, а по воле англичан». Как пишет хронист Базен, те, кто сохраняли верность дофину, «отдавали все силы и энергию, чтобы не только защитить то, чем они владеют, но и изгнать англичан из королевства»[128]. И этому не могли помешать попытки Генриха V представить дофина в глазах общественного мнения злодеем и убийцей.

Английскому королю, по-видимому, стало ясно, что он, как и его предшественники, в этой войне далек от реальной победы. Предстояло активизировать и разворачивать юридически завершенную войну. Она требовала новых средств и войск. Для получения их Генрих вместе со своей «французской женой» Екатериной Валуа отбыл в конце 1420 г. в Англию. Кроме того, он намеревался заключить мир с Шотландией, чтобы избавиться в предстоящей тяжелой борьбе от угрозы войны на два фронта. Опаснейший для Англии франко-шотландский союз начиная с 1418 г. стал важной опорой дофина Карла. Шотландские войска составляли значительную часть его армии и принимали участие в военных операциях против англичан.

Прежде чем Генрих V завершил подготовку к расширению войны против Франции, прежде чем успел добиться необходимого мира с Шотландией, с континента пришли тревожные вести. Продолжая завоевание территории Франции, брат и наследник английского короля герцог Кларенсский потерпел серьезное поражение у города Боже и был убит. Это сражение стало первым заметным успехом французской армии, продолжавшей борьбу вопреки условиям договора в Труа. Несколько тысяч англичан погибли (хронисты называют цифры от 1,5 до 3 тыс.), сотни были захвачены в плен. И хотя причины поражения отчасти объяснялись ошибками английского военачальника, это была очень важная для Франции победа. Она опровергла тщательно создававшийся Генрихом V еще с 1415 г. миф о неуязвимости английской армии, воюющей за его справедливые права «по воле Бога». Понимая значение успеха при Боже, дофин организовал по этому поводу большие торжества.

Победа французского войска придала уверенности всем антианглийским силам во Франции. Чтобы предотвратить продвижение армии дофина (она насчитывала около 10 тыс. человек, имела артиллерию), англичанам пришлось собрать силы по всем гарнизонам Нормандии. Обстановка в Северной Франции от границ Бретани до подвластной герцогу Бургундскому Фландрии стала опасной.

Генрих V срочно возвратился во Францию с целью «отмщения» за убитого брата[129]. Новая большая армия Генриха V (по данным Монстреле – около 30 тыс. человек) была брошена на подавление сопротивления в Нормандии и Пикардии и освобождение района Парижа от войск дофина. Объединившись с отрядами герцога Бургундского, английский король карающим мечом обрушился на северные французские земли. Были разгромлены владения феодалов – лидеров сопротивления, повешены и обезглавлены многие защитники захваченных крепостей. И все же, как только английские войска покидали после акции устрашения очередной район, там возрождалась антианглийская оппозиция. По словам Монстреле, она «усиливалась с каждым днем».

Этот хронист состоял на службе у герцога Бургундского и потому не испытывал симпатии к сторонникам дофина. Однако именно Монстреле верно подметил источник успеха участников сопротивления. Он пишет: «По правде говоря, людей у герцога Бургундского было гораздо больше и платили им лучше, но дофинисты (для Монстреле это только сторонники дофина, объективно – защитники независимости Франции. – Н. Б.) отчаянно сражались за каждую крепость».[130]