Баюн сделал зверскую морду, поплевал на лапы, взялся ими за черенок, душевно размахнулся… Разумеется, он не собирался опускать лопату на голову своего мучителя, но голова-то этого не знала… Баюн замер. Перед ним был девственно чистый песок. Мурзик похлопал глазами, повернулся… Голова Молоткова была уже за его спиной. Она по-прежнему торчала из песка и, похоже, сама не понимала, как туда переместилась.

— Ух ты… — удивился кот, сразу забыв про свои обиды, и ради эксперимента замахнулся еще раз… — Мя-а-ау!!!

Мурзик завис в воздухе, схваченный за шкирку лейтенантом. Лопатка была уже у него в руках. Не отпуская кота, Олежка вытер рукавом пот со лба и искренне удивился:

— А говорили, искусству ниндзя нужно учиться всю жизнь. Пять секунд — и все дела!

— Я очень хороший учитель, — проникновенно сообщил ему Мурзик, извиваясь в воздухе.

— Нет. Это я хороший ученик, — возразил Олежка.

— Так прояви уважение… — попытался вякнуть Баюн.

— Обязательно, сэнсэй, — зловеще прошептал лейтенант.

Мурзик посмотрел в глаза мучителя, которому так и не сумел отомстить, и понял, что дела его плохи.

О развитии дальнейших событий он мог судить, ориентируясь только на слух. Обзор закрывали колючки. Голова его торчала из песка в том же самом месте, где перед этим торчала голова Молоткова. Он сердито фыркал, слыша бодрый голос своего нерадивого наймита: «Женщины и дети вперед, животные в последнюю очередь!» — злорадно хихикал, приветствуя ответную реакцию верблюдов, оплевавших его мучителя с головы до ног, мрачно прислушивался к радостным голосам всех освобожденных из песчаного плена.

— Так! Ну все в сборе? — донесся до него бодрый голос Ильи.

Мурзик гордо молчал. Он был уверен, что уж его-то, белого и пушистого, не забудут.

— Все!

— Все!

— Грузимся и вперед!

— Как? — опешил Баюн. — А я? А я-а-а?!! — душераздирающе завопил он во всю мощь своей кошачьей глотки.

Громовой хохот сотряс пустыню. И только тут до Мурзика дошло, что уши есть не только у него. Его задушевную беседу с мучителем слышала вся команда Ильи.

— Сколько у нас еще запасов, Маруф?

— Ой, много, хозяин! Ой, много!!! Клиентов совсем мало! Одна шантрапа…

— Шайтан! — возмутился Саид. — Совсем из ума выжил, да? Бизнес порушить хочешь? Где еще таких дураков найдешь? На них все держится! Еще слово — бешбармак из тебя сделаю и всю чайхану даром накормлю, может, подавятся твоими вонючими кишками и подохнут от несварения…

Чайханщик заткнулся. Шеф-повар тихонько хихикнул и так же тихонько слинял на кухню. Этот разговор за последние три года уже успел войти чуть не в ритуал. С тех пор как сорок разбойников перестали заглядывать к нему на огонек после удачных налетов на караваны, бизнес Саида стремительно начал хиреть. Он держался только за счет странных пришельцев, заполнивших пустыню вокруг Багдада-101, живущих исключительно на старые, наворованные далеко отсюда запасы. Грабить вокруг особенно было уже некого.

Караваны предпочитали делать чуть не тысячекилометровый крюк, лишь бы не заходить в опасную зону.

— Отморозки…

Саид грустно посмотрел на чайхану, поделенную на четыре части невидимой чертой. Вернее не части — зоны! В каждой из них клубилась своя мафия. Раньше чайханщик и слов-то таких не знал. А теперь — пожалуйста: коза ностра, якудза, триада, нечистые… последние были больше всех милы его сердцу. С ними все понятно. Свои в доску. Прогуляют все, что есть, и обратно в пустыню. Но остальные…

Саид тихонько застонал. Остальные упорно держались за свое место в чайхане, как он ни повышал цены. Экономили на всем, но держались. Убыток терпел не только он, но и его хозяин Ад-Димирияту, лично основавший этот бизнес. В целях экономии продуктов он намагичил чайхану так, что, пока не съедено последнее зернышко риса, она обязана прыгать по пустыне в поисках алчущих и жаждущих и только потом на дозаправку — в Багдад-101. Они не дозаправлялись уже третий месяц.

— Аллах, пошли нормального клиента, — взмолился Саид, ни на что особо не надеясь. — Пошлешь, даром всех накормлю, один хрен все давно протухло.

И Аллах услышал его молитвы. Дверь с треском распахнулась, и внутрь вкатился мохнатый коричневый клубок. Клубок прокатился по нейтральной полосе и развернулся в самом центре чайханы на пушистом персидском ковре. Ковер был тоже нейтральный… временно. Обычно посетители соскакивали с него и спешили каждый в свою зону, что обеспечивало относительную сохранность чайханы, но, если попадался новичок, не принадлежавший ни к одному из кланов…

— Вай ме… — простонал Саид, хватаясь за голову. — Аллах, за что караешь? Я же просил приличного клиента!!!

Чайханщик стукнулся лбом об пол и на карачках пополз на кухню. Это была тоже нейтральная зона. Для него и повара. По негласному сговору мафиозных структур кормильцев не трогали.

Под алчными взорами завсегдатаев чайханы Чебурашка невольно съежился, вцепившись в свой неразлучный портфель.

— Это наш, — зловеще произнесла темная фигура в маске.

Чебурашка затрясся. Браслеты и гайки зазвенели так, что глаза из всех четырех зон загорелись еще ярче.

— С чего ты взял? — гневно топнула мохнатая туша из зоны нечисти. — Маленький, ушастый…

— И шерстка подходящая, — провыл из той же зоны оборотень, кровожадно оскалив пасть.

Глава триады, толстяк с животом неимоверных размеров, с трудом поднялся со своего ковра и мрачно произнес тоненьким голоском:

— Зверушка ваша, золотишка наша.

Перепуганный насмерть Чебурашка торопливо скинул с себя все золото, ножкой пододвинул его в сторону триады и вновь попытался спрятаться за портфель.

Такой несправедливый дележ так возмутил всю чайхану, что она взревела человечьими и нечеловечьими голосами. Больше всего расстроился глава якудзы. Он рванул на себе грязное, запыленное кимоно, обнажив покрытое татуировками тело, прыгнул вперед и попытался на лету вырвать из рук домового портфель, единственный предмет, на который пока еще никто не покушался… кроме него, неразумного. Завершил он полет, торпедировав своей самурайской головой пухлый живот главы китайской мафии. Бывший чемпион по сумо встать от такого удара уже не смог. Это послужило сигналом. Чайхана как с цепи сорвалась. Все били всех, но в первую очередь новичка. В него летели кинжалы, звездочки, но он был неуловим. Чебурген Великий и Ужасный ласточкой порхал по чайхане, отражая и нанося удары своим портфелем. Пиком разразившегося в чайхане Армагеддона был момент, когда он поймал зубами кинжал, отбил на потолке чечетку, крикнул «Асса!!!», в результате чего нокаутировал рукоятью выпавшего ножа пробегавшего внизу дона Корлеоне и спикировал вниз, припечатав беднягу к полу. Глава итальянской и сицилийской мафии возразить ничего не смог.