Я могла броситься на шею мужу и заверить его, что озвученные чувства взаимны. Могла выдать какую-нибудь шутку, что было вполне в духе наших отношений. Но вместо этого я загадочно улыбнулась и ответила:

– А я счастлива, что ты наконец это понял…

Эпилог

Три года спустя

– Ла-ла-ла… вот, послушай! – сказала я Катрине, когда мы с ней сидели в беседке, увитой ранними осенними розами, и пили чай, заодно ознакамливаясь с последними вестями. – «После смерти господина Альба, отошедшего в мир иной в начале месяца, госпожа Альба покинула службу в театре, а вскоре была замечена отбывающей в своё дальнее имение, доставшееся ей от мужа, в сопровождении молодого протеже».

Я отбросила на столик «Вестник Алафлии» и, передёрнув плечами, поджала губы.

– Так… и что здесь такого? – приподняла брови Кати, отхлёбывая чай.

Она то и дело бросала на сад встревоженные взгляды, как делала это всегда, когда мы удалялись ровно в пять часов дня, чтобы немного отдохнуть и выпить чаю вдвоём. И тревоги Катрины были понятны – в этот момент её двое детей, которых она родила два года назад, находились с Гамильтом. В отличие от меня и Андора, наш управляющий слугам не доверял, потому с близнецами попеременно находились или Кати, теперь занимающая должность экономки, или сам отец семейства.

– Прима теперь вовсе не прима! – ответила я. – Хотя, меня волнует вовсе не это. Она теперь свободна!

Я в раздражении стукнула ладонью по столу, отчего лежащие на нём приборы задребезжали.

– И что? – не поняла Катрина, наконец переводя на меня взгляд.

– А то, что Мирогаст… он… – Я вскочила и заметалась по крохотному помещению. – В общем, в последнее время он какой-то… отрешённый. Может, всему виной то, что он задумывается о воссоединении с Молью? А на все мои вопросы делает вид, что не понимает, отчего я тревожусь, ведь у нас всё прекрасно.

– Но у вас действительно всё прекрасно. Или ты считаешь, что господин Андор вдруг вспомнил свою любовницу и теперь думает, как бы оставить вас с Джейсоном и вернуться к ней? – приподняла брови Катрина.

От этого предположения внутри меня разлилось ужасающее чувство. Захотелось плакать. Теперь уже настала моя очередь смотреть в ту сторону, где Мирогаст обучал нашего двухлетнего сына первым азам владения шпагой. Обычно это было весьма потешное зрелище, особенно оттого, что Джейсон хмурил бровки и пытался повторить за отцом выпады.

– Я… я не знаю, – вдруг всхлипнула я и, чтобы заесть горечь, появившуюся на кончике языка, отправила в рот лакомство, поданное к чаю.

– Так… ты плачешь на ровном месте… ешь сладости, которые раньше терпеть не могла…

Кати пошевелила бровями и вдруг ошарашила меня, мгновенно прогоняя мысли о Моли. Подруга что, намекала на то, что я вновь жду ребёнка? Мамочки! Нет, такое вполне могло случиться, учитывая, что мы с мужем не пренебрегали исполнением супружеского долга, но так быстро после рождения Джейсона…

– Сейчас же иду к мужу и всё выясню! – решительно сказала я и, всё же выплюнув в салфетку лакричную мягкую конфету, вышла из беседки.

Миновав возящегося с близнецами Гамильта, который обрадовался мне, как родной маме – видимо, потому, что наше чаепитие было завершено – я подошла к мужу и сыну и на некоторое время замерла в нескольких шагах, наблюдая за Мирогастом и Джейсоном.

Джей был точной копией отца, иногда я даже шутила, что во время зачатия, видимо, выходила из спальни. В свои два он уже был на полголовы выше сына Гамильта и Кати, а уж военной выправке, с которой малыш вышагивал, подражая отцу, могли позавидовать даже королевские стражи.

– Клара, – с мягкой улыбкой сказал Андор, наконец, замечая меня.

Он дал знак служанке, чтобы та увела Джейсона, и когда малыш умчался к Гамильту и близнецам, подошел ко мне, крепко обнял и не менее крепко поцеловал.

– Рассказывай всё, – вдруг сказал он и повёл меня к скамье-качелям, изготовленные специально по моему эскизу.

У меня было несколько секунд на то, чтобы пораздумать, стоит ли поднимать ту тему, затрагивать которую вовсе не хотелось. И я всё же решила, что молчать не стану.

Андор устроился на качелях, меня усадил себе на колени. С некоторых пор в нашем прилюдном общении укоренились весьма фривольные нотки, и нам обоим это нравилось.

– Что именно рассказывать? – спросила у мужа, теребя пуговицу его рубашки.

– Ну, я же чувствую – что-то не так, – вдруг выдал Ястреб.

Я набрала в грудь побольше воздуха. И почему это Тилапия снова ворвалась в нашу жизнь? Ведь о ней же почти не было ни слуху, ни духу!

– Ты задумчивый… и иногда как будто сам с собой что-то решаешь, – уклончиво сказала я, вскидывая взгляд на мужа.

Вот! Точно! Он сжал челюсти так, что скулы стали чётко очерченными.

– Я как раз хотел с тобой кое-что обсудить… – сказал он неторопливо, и у меня внутри всё сжалось. – В общем, не так давно Его Величество инициировал весьма деликатный разговор…

Я аж поперхнулась вопросом про Моль, готовым сорваться с губ.

– Его Величество? – переспросила я и совершенно глупо улыбнулась.

Нет, я точно беременна… Придумала себе чёрт-те что и уже успела над этим поплакать. А дело было вовсе не в Моли.

– Да. Велиций просил меня… в общем, он желает, чтобы через время я взял управление Алафлией в свои руки и стал следующим королём, – мрачно проговорил Мирогаст.

Мои брови помимо воли взлетели вверх. И причина этому удивлению крылась в том, что Андор был таким хмурым. Я знала, что муж не лишён тщеславия, видела, что он может стать прекрасным монархом… Так отчего же он не был доволен?

– И это тебя тревожит? – Теперь уже настала моя очередь хмуриться.

– Да, – кивнул Ястреб. – Если я соглашусь, нам придётся перебраться в столицу, а я знаю, как тебе дорога Лидиция. И как здесь нравится нашему сыну.

От сказанных слов в груди стало так тепло, что теперь уже слёзы на глазах появились от щемящего чувства нежности и благодарности.

– К тому же, – продолжил он, – наш сын когда-нибудь станет моим преемником. Но на границах Алафлии никогда не бывает спокойно и раз в несколько лет обитатели тёмных земель нападают на королевство.

Я покачала головой. Видела, что Мирогаст думает прежде всего о нас, но при этом его желание стать королём нашей прекрасной страны никуда не девается.

Склонившись к губам мужа, я легко коснулась их поцелуем и, сделав глубокий вдох, проговорила:

– На границах Алафлии никогда не бывает спокойно, ты прав, – повторила то, что сказал мне супруг. – Но будет ли Джейсон королём, или нет – опасность войны никуда не денется. Однако, я уверена, наш сын сможет защитить не только себя, но и свою страну, потому что он смелый, сильный и отважный даже несмотря на то, что ему всего два года. А что касается Лидиции…