В его мозгу проносится целый поток сцен из кинофильмов, он представляет, что сам плывет в этом потоке.

– Вик, Господи, Вик, я такое сказал? – Он представляет себя Джимми Стюартом, потому что все обожают Джимми Стюарта и все верят Джимми Стюарту. – Не помню, что я тогда нес, должно быть, совсем потерял голову. Да, видимо, совсем спятил от страха, когда все это случилось, все это сумасшествие.

– А что все-таки случилось, Марти?

Вопрос пугает его, но он остается в роли доброго приятеля и отвечает, запинаясь, но искренне, типичный Джимми Стюарт в фильме Хичкока:

– Это так сложно объяснить, Вик. Все так странно, невероятно, я и сам не могу в это поверить. В двух словах всего не расскажешь, а мне надо спешить, Вик, для меня каждая минута дорога. Мои дети, вот эти дети, Вик, они в опасности. Если с ними что-нибудь случится, я не буду жить, пусть простит меня Господь.

Он видит, что его новая манера поведения имеет желаемый результат. Он подталкивает детей к машине, почти в полной уверенности, что сосед не попытается их остановить.

Но Вик не отстает и шлепает за ними по лужам.

– Ты мне совсем ничего не объяснишь? Открыв заднюю дверцу "бьюика", он помогает девочкам забраться в машину, а затем опять поворачивается к Вику:

– Мне стыдно в этом признаться, но это я навлек на них беду, я, их отец, а все из-за моей работы. Вик явно сбит с толку:

– Ты пишешь книги.

– Вик, а ты знаешь, что такое одержимый поклонник?

Вик широко раскрывает глаза, но быстро зажмуривается, когда налетевший порыв ветра швыряет ему в лицо капли дождя.

– Как та женщина, которая преследовала Майкла Дж. Фокса несколько лет назад?

– Вот именно, как это случилось с Майклом Дж. Фоксом. – Девочки уже обе в машине. Он захлопывает дверцу. – Только в нашем случае это не свихнувшаяся дама, а здоровый парень. Сегодня ночью он зашел слишком далеко, вломился в дом, вел себя агрессивно, мне пришлось ранить его. Мне. Вик, ты можешь себе представить, чтобы я кому-то причинил боль? А теперь я боюсь, что он вернется, и хочу увезти девочек подальше отсюда.

– Господи, – только и может вымолвить Вик, совершенно потрясенный этой историей.

– Все, Вик, на большее у меня нет времени, я и так задержался дольше, чем рассчитывал. Иди, иди назад, в дом, не то ты простудишься. Я позвоню тебе через несколько дней и расскажу все, что тебя интересует.

Вик все еще колеблется:

– Если мы можем чем-то помочь…

– Иди, Вик, иди. Спасибо за все, что вы для нас сделали. Подумай о себе. Господи, ты весь промок. Иди скорее в дом, я не хочу, чтобы, из-за меня ты подхватил воспаление легких.

* * *

Пейдж подошла к БМВ и поставила чемодан рядом с двумя чемоданами Марти. Когда он открыл багажник она увидела три коробки. Что это?

– Кое-что, что нам может пригодиться.

– А точнее?

– Потом объясню, – он начал укладывать чемоданы в багажник.

Третий чемодан не умещался. Пейдж сказала:

– Я собрала все только самое необходимое. Одну коробку, по крайней мере, придется вынуть.

– Нет. Я положу третий чемодан на пол рядом с задним сиденьем, под ноги Эмили. Она как раз не достает ногами пол.

* * *

На полпути к дому Вик оборачиваете и смотрит на "бьюик".

Киллер все еще Джимми Стюарт:

– Иди же, Вик, иди. Кети ждет тебя на крыльце, она заболеет, вы оба заболеете, если сейчас же не уйдете в дом.

Он поворачивается, обходит "бьюик" и, только подойдя к дверце водителя, бросает взгляд на дом.

Вик стоит, на крыльце рядом с Кети. Теперь он слишком далеко и уже не сможет помешать ему, и ружье не поможет.

Он машет Делорио, и они машут ему в ответ. Он садится в "бьюик", плащ топорщится вокруг него складками. Он захлопывает дверцу.

На другой стороне улицы в его собственном доме в окнах первого и второго этажа горит свет. Там Самозванец с Пейдж. С его красавицей Пейдж, а он ничего не может сделать, пока не может, пока у него нет оружия.

Оглянувшись на заднее сиденье, он видит, что Шарлотта и Эмили уже пристегнулись ремнями безопасности. Умницы. И такие хорошенькие в желтых дождевиках и таких же шляпках. Даже лучше, чем на фотографии.

Они обе Шарлотта: начинают задавать вопросы. Вначале Шарлотта:

– Куда мы едем, папочка, а откуда у нас эта машина?

Затем Эмили:

– А где мама?

Он не успевает ответить, вопросы сыплются один за другим:

– Что случилось? В кого ты стрелял? Ты кого-нибудь убил?

– Это была миссис Санчес?

– Она сошла с ума, как Ганнибал-каннибал, да, папочка, она взбесилась?

В окошко со стороны пассажира он наблюдает, как Делорио вместе заходят в дом, закрывают за собой дверь.

– Папочка, неужели это правда? – вопрошает Эмили.

– Да, папа, неужели правда то, что ты сказал мистеру Делорио, ну, про Майкла Фокса. Он такой милый.

– Ну-ка тише, – обрывает он. Он включает скорость и нажимает на педаль газа. Машина ревет и пробуксовывает на месте, потому что он забыл снять ее с ручного тормоза. Так, теперь все в порядке, но машина дергается вперед и глохнет.

– А почему мама не с тобой? – спрашивает Эмили.

Шарлотта тоже никак не может успокоиться, ее голос звенит у него в ушах:

– У тебя вся рубашка была в крови, ты в кого-то стрелял, это было так ужасно.

Его опять начинает мучить голод. Рука дрожит так сильно, что он с трудом вставляет ключ в замок зажигания. Он знает, что этот приступ будет не таким острым, как предыдущий, но не успеет он проехать и несколько кварталов, как желание съесть эти шоколадные батончики станет непереносимым.

– Где мама?

– Он ведь первым хотел выстрелить в тебя, да? У него, наверное, был нож, это, должно быть, было так ужасно. Папа, он был вооружен?

Он поворачивает ключ в замке зажигания; секунда, две, три – мотор не заводится.

– Где мама?

– Ты дрался с ним без оружия? Ты отнял у него нож, да? Папа, как это тебе удалось, ты знаешь карате?

– Где мама? Я хочу знать, где мама. Капли дождя стучат по крыше автомобиля, с глухим шумом падают на капот. Вжик-вжик-вжик – повторяет стартер, но проклятый двигатель молчит. Стеклоочистители шуршат по стеклу. Взад-вперед. Взад-вперед. Детские голоса на заднем сиденье становятся все пронзительнее, как жужжание целого роя пчел – жжжж-жжжж-жжжж.

Ощущая непреодолимое желание ударить, причинить боль, он поворачивается на сиденье и в ярости кричит: