Советы можешь слушать, чьи угодно, но любое решение — только твое, и ответственность за него ни на кого переложить не сможешь.

Насколько сильно в вопросе управления немецкая армия отличалась от Красной Армии образца 1941—1942 годов, хорошо видно из такого, в свое время вычеркнутого цензурой отрывка из воспоминаний К.К. Рокоссовского.

«Сложность заключалась еще и в том, что мне была непонятна основная цель действий войск Западного фронта. Генералиссимус Суворов придерживался хорошего правила, согласно которому «каждый солдат должен знать свой маневр». И мне, командующему армией, хотелось тоже знать общую задачу фронта и место армии в этой операции. Такое желание — аксиома в военном деле. Не мог же я удовлетвориться преподнесенной мне комфронтом формулировкой задачи — «изматывать противника», осознавая и видя, что мы изматываем прежде всего себя. Это обстоятельство тревожило не только меня одного». И далее, описывая бои несколько месяцев спустя, снова об этом же: «Плохо было еще и то, что командование фронта почему-то не всегда считало обязанностью посвящать командующего армией в свои замыслы, то есть не ставило в известность о том, какая роль отводится армии в данной операции во фронтовом масштабе. В данном случае это было так».

Ну, и для полноты картины я дам и статью 78 немецкого устава.

«Статья 78. Письменные приказы, направляющие действия различных частей к одной общей цели, рекомендуется расчленять по пунктам.

Впереди надо ставить важнейшее; все, что по смыслу должно быть вместе, следует укладывать в один пункт.

Для оперативных приказов рекомендуется приблизительно следующая последовательность:

сведения о противнике и о соседях, поскольку они имеют значение для получателей приказа;

замысел начальника, поскольку осведомление о нем требуется при преследовании ближайшей цели;

задания для отдельных соединений, образованных делением войск;

распоряжения легким колоннам, продовольственному обозу, вещевому обозу, отделениям боевого питания и прочим тыловым службам, поскольку войска должны быть о них осведомлены;

местопребывание (командный пункт) отдающего приказ и связь к нему или от него.

Что из приведенного выше следует включить в оперативный приказ, зависит от данных конкретных условий.

Сведения о противнике должны выявлять, как понимает отдающий приказ положение противника.

Предположения и ожидания следует оговаривать. Обоснование мероприятий, указываемых приказом, включается лишь как исключение. Подробные наставления и поучения на различные возможные случаи — дело не приказа, а обучения».

В целом это практически то же, что и в приказах любых армий мира, но вот такой штрих: «Боевые приказы должны быть свободны от всякого шаблона. Смотря по обстоятельствам, может быть уместным указание деления войск; однако общевойсковой начальник со вступлением в бой обязан отдавать приказы по возможности каждому непосредственно подчиненному ему по боевому расписанию начальнику.

Обстоятельства решают, должен ли быть отдан боевой приказ письменно или устно, выльется ли он в форму отдельных приказов или общего приказа. Форма распоряжений должна гарантировать необходимое взаимодействие всех частей».

Наши мемуаристы, военные историки и писатели, особенно во времена СССР, горазды были утверждать, что немцы воевали по шаблону, а у реальных немцев видите, какое было отношение к шаблонам не только в бою, но даже при написании боевых документов? Даже приказ можно было отдать в любой форме и любым способом. Да, немцы, безусловно, не отказывались от наработанных приемов боя и операций, если эти приемы приносили успех, и в документах у них был порядок — а зачем от этого отказываться? Только одна у них особенность, как видите: они не могли оправдать свое поражение в бою тем, что исполняли приказ (или тем, что он был «неправильно написан»), или тем, что они воевали «по уставу».

Теперь общие положения, но все о том же — об исключительном праве и обязанности решения принимать только самому.

«Статья 37. Из задания и обстановки вытекает решение. Если задание, как основа для действий, оказывается уже недостаточным, или если ход событий уже его обогнал, то решение должно учитывать эти обстоятельства. Кто изменяет или не выполняет порученное ему задание, тот обязан донести об этом, взяв ответственность за последствия единственно на себя. Постоянно следует ориентировать свои действия в рамках целого».

Остановимся на этой мысли. Исполнить задачу, поставленную начальником, для немецкого офицера-единоначальника было мало! Немецкому офицеру разрешалось и вменялось в обязанность думать за своего начальника и решать ту же задачу, что и начальник («Постоянно следует ориентировать свои действия в рамках целого»), причем решать ее не тем способом, который начальник задумал, то есть немецкому офицеру разрешалось нарушать приказ в части данной в приказе задачи. Как видите, немецкому офицеру запрещалось тупить даже в творческом процессе решения той задачи, которую ему дали для творческого решения! Естественно, что риск неудачи от поправления начальника он обязан был взять на себя. Естественно, и слава от победы была его.

Но, повторю, чтобы действовать таким образом, подчиненный в немецкой армии обязан был ясно представлять себе замысел своего командира. Это общее требование далее в статье 37 подчеркивается:«Решение должно направлять все силы к ясной цели». Ясно указать свою цель подчиненным — это обязанность командира.

Однако немцы понимают, что в приступе трусости или нерешительности подчиненный может метаться, меняя свои решения, а потом объяснять эти метания благими побуждениями исправления задачи начальника. Посему статья 37 продолжает: «Основой его (решения) является сильная воля начальника. На сильнейшего волей часто выпадает успех. От однажды принятого решения не следует отступать без всяких (веских) оснований».

Одновременно устав понимает, что и тупость, с которой решение может проводиться в жизнь невзирая на потери, тоже вредна, и предыдущая мысль смягчается: «Но в переменчивых условиях войны упорное отстаивание решения может явиться ошибочным. Своевременное выяснение обстоятельств и момента, требующих принятия нового решения, составляет существо искусства вождения. Старший начальник должен предоставлять подчиненным ему начальникам свободу действий, поскольку (если) последняя не угрожает осуществлению его намерений».

И тут же статья 37 заботится и о том, чтобы начальник не переложил свою ответственность на подчиненного, типа: «Я ему задачу дал, а он ее не выполнил». Устав требует: «Но, во всяком случае, он (старший начальник) не должен передоверять им (подчиненным) то решение, за которое он лично является ответственным». То есть подчиненный имеет право изменить поставленную ему начальником задачу самостоятельно, но начальник не имеет права поручать подчиненному самому ставить себе ту задачу, которую ему обязан поставить он, начальник, в свою очередь, на основе собственного решения.