У меня внутри все оборвалось. Просто название? BICEP2 был прямым наследником BICEP, а акроним BICEP был придуман мной, и я этим гордился. Название Background Imaging of Cosmic Extragalactic Polarization («Фоновое отображение космической внегалактической поляризации») относилось к самому первому эксперименту по поиску вихревых паттернов B-мод поляризации реликтового излучения.

Я был уязвлен. Все имена несут в себе какой-то смысл. Именно поэтому усыновленные дети так стремятся узнать, как родители назвали их при рождении. А что означает слово «астроном»? Его можно перевести как «дающий названия звездам»[33]. Я знал о важности имени больше, чем многие; моя фамилия изменилась, когда меня усыновил отчим. Это было подтверждением его отцовства, об этом же шла речь и сейчас.

Мне было больно терять Нобелевскую премию, но еще больнее было терять собратьев по оружию. Мы многое пережили вместе, от рождения наших детей до трагической потери нашего дорогого друга Эндрю Ланге. Мы вместе переживали поражения, печали и радости. Мы вместе путешествовали на край Земли и вместе мечтали написать самую раннюю историю нашей Вселенной. И вот теперь для меня не осталось чернил. Я не понимал почему.

Я чувствовал себя ужасно. Мне никак не могло это понравиться, но пришлось принять это и жить дальше. Вместо того чтобы предаваться отчаянию и страдать от несправедливости, я решил присоединиться ко всеобщему торжеству. В конце концов, я помог написать Книгу Космогенеза. И через 100 лет будет неважно, есть ли там мое имя.

За неделю до пресс-конференции средства массовой информации были предупреждены о мероприятии в понедельник 17 марта 2014 года, в День святого Патрика, в Гарвардском центре астрофизики. Никаких подробностей сообщено не было. Лишь немногим репортерам из Time, Nature и The New York Times, одобренным пресс-службой Гарварда, рассказали о результатах{13}.

В ночь перед пресс-конференцией я не мог сомкнуть глаз. Наконец 17 марта 2014 года наш секрет бы официально раскрыт. Пресс-релиз Гарвардского университета гласил:

Пресс-конференция продолжалась около часа. В зале собрались королевские особы мира физики: прямо перед сценой с будущими нобелевскими лауреатами сидел нобелевский лауреат и один из открывателей реликтового излучения Роберт Уилсон; за ним можно было увидеть таких светил, как Алан Гут и Андрей Линде. В молодости Линде и Гут, разделенные географическими границами и политической идеологией, независимо друг от друга — один в Советском Союзе, другой в Соединенных Штатах — сделали свои открытия об инфляции, пошатнувшие представления о космосе. Теперь оба были триумфаторами. Интересно, какие чувства испытывали Линде и Гут в этот момент, когда их, казалось, чисто умозрительная модель получила единственно возможное экспериментальное подтверждение?

В своих комментариях Джон Ковач вскользь упомянул о моей группе в Калифорнийском университете в Сан-Диего, но его вряд ли его кто-то услышал — слова утонули в аплодисментах. Космолог Марк Каменковски, один из теоретиков, вдохновивших меня на создание BICEP, не поскупился на похвалы. «Это величайшее открытие века, — сказал он. — Если оно будет подтверждено, я считаю его достойным Нобелевской премии»{14}. Космолог Макс Тегмарк из Массачусетского технологического института пошел еще дальше, назвав происходящее «одним из самых захватывающих моментов в истории науки!»{15}

Финансировавшие BICEP2 агентства также получили заслуженную долю признания: «Благодаря поддержке Национального научного фонда команда BICEP наконец-то, впервые в истории, сумела зарегистрировать долгожданный сигнал В-моды поляризации. Их работа будет представлена для изучения мировому сообществу астрофизиков»{16}.

Сразу после пресс-конференции мы разместили результаты BICEP2 в открытом доступе на сайте arXiv.org, чтобы все желающие могли принять участие в их обсуждении. Вместо того чтобы представлять их на суд одного рецензента, как это обычно бывает, когда вы отправляете свою работу в научный журнал, — человека, который вполне может оказаться вашим конкурентом и воспользоваться вашими данными в своих целях, — мы открыли их всему миру. Мы были не первыми, кто так сделал: другие группы, в том числе Planck, также публиковали свои результаты онлайн. В конце концов, на дворе стоял XXI век — самое время усовершенствовать процессы экспертной оценки.

Когда пресс-конференция закончилась, я узнал, что на YouTube появился вирусный видеоролик, снятый студией Стэнфордского университета в стиле сенсационной журналистики{17}. Видео начиналось в духе рекламы компании, торгующей хозтоварами, с обещаниями несметных сокровищ. Молодой стэнфордский профессор и соруководитель BICEP2 Чао-Линь Куо приглашал зрителя зайти к Андрею Линде, стоя перед дверью его дома в Пало-Альто.

Глядя в камеру, Куо сообщает о своей миссии объявить Линде, что «BICEP2 обнаружил неопровержимые доказательства инфляции». И добавляет: «Он понятия не имеет о моем визите!» Линде открывает дверь, и Куо выпаливает ему новость: «У меня для вас сюрприз: пять и две десятых сигма!» Смысл сказанного мгновенно доходит до Линде: BICEP2 обнаружил сигнал инфляционных гравитационно-волновых В-мод с потрясающим уровнем значимости — с отношением сигнал/шум (С/Ш), равным пяти, подразумевающим, что вероятность статистической случайности составляет менее чем 1 на 3 млн. Линде не верит своим ушам. Он просит Куо повторить новость. В конце концов они входят в дом и открывают бутылку шампанского, чтобы отпраздновать событие. Линде не может сдержать эмоций: «Мы видим облик Большого взрыва, это образ гравитационных волн чисто квантового происхождения в результате Большого взрыва. Так что это недостающая часть истории. Если она подтвердится, у нас будет понимание природы такой глубины, которую трудно осознать…. Большое спасибо вам за то, что вы сделали это для нас».