Серебряное сердце билось все быстрее, как насос засасывало озерную воду, и та выливалась из обрывка аорты, разлеталась на миллиарды брызг. Одежда промокла, пропиталась водой и, кажется, Викторовой кровью.

Если поврежден крупный сосуд, долго он не протянет. Господи, да он в любом случае долго не протянет! За глупость и любопытство ему уготована вот такая жуткая смерть рядом с мертвым, но все равно живым сердцем. И Настю он так и не навестил, не рассказал ей про остров и про маяк, не сдержал обещание. А она ведь будет ждать, она тоже обещала. Не дождется и решит, что он болтун и обманщик, а потом выбросит его из головы. И никто больше не станет о нем вспоминать, потому что у него никого нет. А когда найдут его холодный труп – когда-нибудь ведь все равно найдут, – решат, что так ему, дураку, и надо…

Виктор закрыл глаза, зажмурился крепко-крепко, чтобы не расплакаться, как мальчишка, а когда снова открыл, увидел ее…

Она сидела на валуне и расчесывала гребнем белые, как лунь, волосы. Кончики волос спускались до самой воды и там, в воде, становились похожими на диковинные серебряные водоросли. А сама она напоминала русалку – с кожей бледной, почти прозрачной, с черными провалами огромных глаз. Красивая, но какой-то неземной, пугающей красотой. На Виктора она смотрела очень внимательно, и острые ноготки ее звонко цокали по костяному гребню.

– Помогите, – прохрипел он севшим от крика голосом. – Позовите кого-нибудь, пожалуйста.

В ответ она улыбнулась, втянула узкими ноздрями воздух и посмотрела не на Виктора, а на воду вокруг него, подкрашенную его кровью воду…

Стало страшно. Куда страшнее, чем тогда, когда Виктор осознал, что попал в ловушку. Эта девушка с прозрачной кожей и черными как ночь глазами была страшнее самой лютой смерти. Виктор понял это за мгновение до того, как она начала меняться, из юной красавицы превращаться в безобразную старуху. Очень голодную старуху…

Она кралась к нему по воде, и кончики ее мокрых волос больше не напоминали водоросли, они извивались слепыми змеями, шарили по дну в поисках крови. Его крови. Длинные птичьи когти скребли придавивший Виктора камень, а в черных глазах была бездна, утонуть в которой проще, чем в воде.

Он сразу понял, что смерть его будет лютой, вот только смириться никак не мог, не получалось.

– Уходи! – заорал он во все горло. – Вон пошла!

Она замерла, по-птичьи наклонила голову, всматриваясь, примеряясь, а потом бездна в ее глазах посветлела, зажглась серебром, и она отпрянула, когтями прочерчивая на камне глубокие борозды. Ее черное, похожее на хламиду платье вдруг разлетелось на клочки, превращаясь в сотни ласточек. Безмолвной стаей ласточки взвились к куполу пещеры, исчезли в проломе, оставляя Виктора наедине с собственным громко ухающим сердцем. Или то было не его сердце?.. Он уже почти перестал видеть разницу. Он снова попытался сдвинуть камень. Безуспешно.

А вода теперь прибывала с утроенной силой; чтобы иметь возможность дышать, Виктору пришлось привстать, упереться в землю руками, но надолго его точно не хватит.

Подумалось вдруг, что мастер Берг был прав: озеро коварно и питается вот такими, как он, глупцами. И еще долго будет питаться, потому что кто же поверит этим диким россказням про серебряное сердце и ведьму?..

Он держался до последнего, тянулся вверх, к воздуху, из последних сил, но озеро все равно победило, ворвалось ледяной водой в ноздри и горло, накрыло с головой…

* * *

Август спешил воспользоваться моментом и закончить работу над потайными ходами в доме, пока остальные островные обитатели еще помнили ужас минувшего полнолуния, и на ночь на острове не оставался никто, даже охранники. Сегодня им предстояло установить последний механизм. Был он сложный и громоздкий, собирали его в сарае у Евдокии и, дождавшись темноты, переправили на остров. Здесь, на Стражевом Камне, уже чувствовалось приближение полнолуния, дрожь усиливалась, поднималась с глубины, и причиной тому было оживающее в пещере под маяком сердце.

В замок входили практически не таясь, знали, что никого на острове нет. Если только Тайбек, но Тайбек сам по себе, в их дела не вмешивается, в свои не пускает. Не друг, но и не враг.

Работали быстро, не отвлекаясь на разговоры. Игнат чувствовал, что Август нервничает, хоть и храбрится. Завтра ему на остров точно нельзя, даже днем, а сегодня нужно поспешить. Они почти закончили, когда в окно комнаты врезалась ласточка, ударилась, черным комочком упала вниз.

– Что это было? – спросил Август испуганно.

А Игнат уже настежь распахнул окно, впуская внутрь холодный ночной воздух.

Айви стояла у колодца. Не Албасты, мерзкая старуха, а его любимая жена. Она смотрела на Игната, прямо в душу его смотрела, а потом поманила пальцем.

Он бросился вниз по каменной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, не обращая внимания на уговоры и мольбы бегущего следом Августа, распахнул дверь, едва не сорвав с петель, выскочил во двор.

У колодца никого не было. Не успел… Не дождалась… Но все равно оставила весточку, с ворота колодца взмыла ласточка, закружилась над головой, едва не задевая крылом, направляясь в сторону маяка.

Ласточка летела быстро. Так быстро, что Игнату пришлось приложить все силы, чтобы полететь за ней. А Август отстал, его грузная фигура затерялась в темноте далеко позади. Остановиться бы, дождаться, но нельзя, нет времени.

Следующий раз Айви Игнат увидел уже у маяка. Она стояла в проеме настежь распахнутой двери, взмахнула на прощание рукой и исчезла, а в ночное небо взмыла стая ласточек, закружилась в хороводе вокруг почти полной луны.

Стены маяка вибрировали в такт биению мертвого серебряного сердца. Тут-тук… Тук-тук… Внутри не было никого, но Игнат уже знал, искать нужно не в башне, а под ней. Открытый люк являлся лишним тому доказательством. Он не стал тратить время на поиски веревки и факела, спрыгнул в люк, заглянул в открытый лаз.

Внизу плескалась вода, пещера была затоплена уже на треть, и на самом ее дне в тусклом молочно-сером сиянии Игнат увидел человеческую фигуру…

Опоздал. Никого уже не спасти. Но он все равно, не раздеваясь, бросился в холодную озерную воду. Мертвое сердце забилось сильнее. Обрадовалось старому знакомцу? Или еще одной жертве?

На дне, придавленный камнем, лежал Виктор Серов. Вот ведь упрямый дурак! А камень не поддавался, не желал отпускать свою добычу, но и Игнат не собирался сдаваться. Пусть мертвого, он вытащит Виктора, не позволит Желтоглазому забрать еще одного.

Камень поддался, уступил Игнатовой злости и силе. Игнат подхватил инженера под мышки, рванул вверх, к воздуху, закричал, что было сил:

– Мастер Берг! Вы где?!

– Я здесь! – В провале показалась взъерошенная голова Августа. – Что это, господи?!

– Сбросьте веревку! Я его не вытащу один!

К счастью, Август не запаниковал, не ударился в истерику. Он исчез, но очень быстро вернулся.