Второму кораблю повезло меньше – буквально после третьего взрыва у него начало стремительно заливать машинное отделение. Протралив еще одну мину, он начал стремительно терять ход, и командир его вынужден был увести свой корабль с опасного курса, чтобы дать возможность прохода другим кораблям эскадры. В противном случае опасность, потеряв ход, застопорить всю эскадру становилась неприемлемо велика, и Того, хотя и не был доволен слишком быстрой потерей корабля, одобрил действия молодого и смелого, но сумевшего не потерять головы лейтенанта. Транспорт, кстати, остался на плаву, своевременно стравленные пары не дали взорваться котлам, и теперь с его палубы матросы размахивали бескозырками и кричали "Банзай!" вслед уходящей эскадре.

Третий, четвертый и пятый корабли прошли по той же схеме. Кто чуть больше, кто чуть меньше, но они смогли пробить японской эскадре выход. Шестым шел "Фусо", он и поймал последнюю мину, которая не привела к потоплению этого старого корабля, однако ход его упал до шести узлов, после чего адмирал приказал ему действовать на усмотрение командира. Ну что же, даже если русские поймают и уничтожат его, все равно задумка Того удалась – его эскадра вырвалась на свободу.

Вот только это был еще не конец, скорее, начало, поскольку навстречу японцам шел сейчас русский флот – все четыре боеспособных броненосца в сопровождении "Баяна" под флагом Макарова и "Аскольда" с "Новиком", держащихся позади строя. Русские явно не собирались давать японцам возможность спастись.

Адмирал Макаров, как и Того, немного опоздал. Для него с самого начала было ясно, что сидеть просто так японцы не будут, поэтому, как только началась высадка второй волны десанта, он оставил броненосные крейсера прикрывать его, а сам, во главе всего броненосного отряда, подняв флаг на присоединившемся к нему "Баяне", выдвинулся наперехват Того. Что японцы что-то затеяли, было ясно – слишком уж сократилась их деятельность по тралению фарватера. Поэтому "Цесаревич" немедленно отошел к основным силам, забункеровался с угольщика и пополнил запас снарядов. Оставались в дозоре только недосягаемые для японцев "Аскольд" и "Новик", которые немедленно присоединились к русской эскадре, стоило ей только появиться на горизонте. Увы, эскадренная скорость не превышала десяти узлов – на "Севастополе" сдали машины, и он мог теперь дать полный ход лишь на очень непродолжительное время. Собственно, из-за этого Макаров и опоздал, обнаружив, что японские корабли уже вышли в море.

Сейчас навстречу Того строем фронта шли четыре броненосца. Того мог отвернуть, парадный ход "Севастополя" не превышал четырнадцати узлов, его же корабли давали намного больше, даже самый тихоходный, "Ясима", по паспорту мог разгоняться до восемнадцати. Паспортные данные – это, разумеется, понятие относительное, да и корабли были не только что с верфи, но шестнадцать-то узлов дал бы, не напрягаясь, любой из японских броненосцев. Да, пришлось бы бросить "Чиен Иен", но боевая ценность этого барахла китайской императрицы была сомнительна и вряд ли превышала стоимость снарядов, которые русские на него потратят. Словом, оторваться японский адмирал мог пока что в любой момент, вот только он не собирался этого делать.

Четыре на четыре – такого шанса могло больше и не представиться! Считая "Чиен Иен" даже пять… Хотя нет, русский "Баян" был ему как минимум равен. Но все равно, бой четыре на четыре или пять на пять, причем русские эскадренные броненосцы слабее японских! Это надо было использовать. Ведь пройдет совсем немного времени – и русские смогут выставить семь броненосцев, да и броненосные крейсера, которые сейсас непонятно где находятся и чем занимаются, подтянут. Тогда расклады будут куда хуже – драться с противником, который не уступает тебе ни в подготовке, ни в классе кораблей, а численно превосходит вдвое смерти подобно. К тому же, при всей своей самурайской невозмутимости, Того дико устал и от колоссальной работы, которую он делал и которая внешне не отличалась от бездействия, и от того, что ему приходилось сидеть в блокированной бухте, в то время как русские хозяйничали на море. Бой, бой и только бой – вот чего он сейчас жаждал, и потому не собирался отворачивать.

Строй фронта на первоначальном этапе давал русским определенные преимущества. Четыре корабля могли работать одновременно из восьми орудий только калибром двенадцать дюймов, не считая шестидюймовой мелочи, причем перелеты практически гарантированно ловили бы корабли, идущие за ним следом. Отвечать им в этот момент было бы некому и нечем – орудия идущего впереди "Чиен Иена" попросту уступали артиллерии русских кораблей в дальнобойности, а сам он перекрывал бы другим японским броненосцам сектор обстрела. Конечно, он мог какое-то время хоть частично прикрывать и их самих, но минусы явно перевешивали плюсы. Впрочем, это решалось просто – выводом корабля из линии. С другой стороны, Того вовсе не собирался идти на русских в лоб до конца, а вот когда дистанция сократится и он начнет поворот, то русским придется в ответ или обходиться половиной артиллерии, или поворачивать "все вдруг", а это не самый простой маневр.

Русский строй между тем уверенно накатывался на японцев. Макаров не зря поднял свой флаг на "Баяне" – еще во время сражения с англичанами он убедился и в том, что координировать действия эскадры жизненно необходимо, и в том, что делать это с корабля, стоящего в линии, ему, скорее всего, не дадут. Еще в "Порт-Артуре", осматривая искореженный снарядами "Ретвизан", он понял, что просто не смог бы с него передать никакого распоряжения. Флаги не поднять, не на чем, мачты были сбиты очень быстро, а так как броненосец горел, то из-за сильного дыма не было бы толку и от сигнальщиков – их элементарно не смогли бы рассмотреть.

"Баян", конечно, не был защищен так, как броненосцы, зато он держался позади их строя, по нему не стреляли, и управлять эскадрой Макаров с него мог достаточно уверено. Подумав, русский адмирал не стал отказываться от пусть случайной, но удачной тактической находки, и в этот бой снова шел на крейсере. Конечно, то, что он держался позади броненосцев, не добавляло адмиралу популярности, особенно в глазах молодежи, но, с другой стороны, готовили офицеров в России совсем неплохо, и выгоды такой диспозиции адекватно оценить могли все.

Японский адмирал поступил по-другому. Он наблюдал сражение между русскими и англичанами, поэтому отлично понимал ход мыслей своего визави. Возможно, Того и сам попытался бы повторить русский прием, но для этого у него просто не было подходящего корабля. Броненосные крейсера лежали на дне, а легкие крейсера, которые шли позади броненосной колонны, представлялись слишком уязвимыми. Одно хорошее попадание – и можно отправиться вместе с кораблем или на встречу с Аматерасу, или к глубинным демонам, но тут уж как повезет. В том, что русские постараются достать идущий под вице-адмиральским флагом практически небронированный корабль, можно было не сомневаться, а когда они его потопят, японской эскадрой некому будет управлять, и русские разорвут ее на куски. Того прекрасно все это понимал, поэтому остался на "Микасе". Вместо переноса флага он использовал другую тактическую наработку, поставив свой броненосец в линию вторым, сразу за "Асахи". Японский адмирал вполне резонно рассудил, что управлять флотом можно и со второго корабля, а основные повреждения достаются первому. Конечно, это было противно самурайскому духу, но сейчас у него было слишком мало кораблей, чтобы играть в игры со старыми традициями. Оптимальным было бы вообще поставить "Микасу" первой, а самому перейти на второй корабль, не поднимая свой вымпел, и тем самым запутав русских, но это Того счел для себя неприемлемым – все же не от всего можно отказаться, даже ради победы…