Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я закрыла глаза, даже мысленно не желая проигрывать в голове картинки наиболее вероятного развития событий…
Без вариантов, Аня попала.
И надо же, как не вовремя! Только-только все в норму стало приходить!
Целый месяц после того, как мой Бродяга, вломившись в ее квартиру, узнал о том, что мы скоро будет родителями, все словно притихло в городе. Успокоилось.
Мой мужчина начал приходить домой вовремя, по вечерам мы гуляли по парку или по набережной, дышали свежим воздухом, потом, вернувшись домой, подолгу обнимались у камина, нежно-нежно, сладко-сладко занимались любовью… Мы обсуждали имя для малыша, выбирали по интернету колясочку и кроватку, короче говоря, вели себя, как самые обычные будущие родители. Как самые близкие друг другу люди. Как семья.
Естественно, после моей инициативы у Ани, мы с Бродягой все же имели серьезный разговор, я честно рассказала о своих страхах, о том, чего хотела добиться, придя в гости к женщине Хазара. Бродяга, конечно, на волосы похватался и даже чуть-чуть побледнел, когда я описывала наш с Аней разговор.
Я скромно сидела на диване, уже у нас дома, сложив руки на коленях, и смотрела на бледного, бегающего по комнате вперед и назад Бродягу.
Он что-то бормотал себе под нос, исключительно матерно, останавливался, глядел на меня, открывал рот, чтоб что-то сказать, но , видно, слов цензурных не находил.
Я уже решила, что разговор наш на этом завершится, когда он остановился в очередной раз и начал говорить тихим, спокойным голосом:
— Я тебе категорически запрещаю…
Я подняла брови, удивленная такой фигурой речи и таким тоном. Неужели сейчас еще одну сторону характера своего Бродяги узнаю?
Но у него, похоже, на этой фразе нормальные слова вместе с терпением и закончились, потому что дальше он внезапно побагровел и рявкнул:
— Ляля! Ты совсем рехнулась! Совсем! Прийти к Аньке и просить ее вернуться к Хазару! Да до этого даже мы с Казом не додумались!
— Потому что вы мужчины, — ввернула я, пожав плечами, — вы не смотрите в корень…
— А ты прямо смотришь!
— Ну… Получается, что так…
— Котенок, — Бродяга неожиданно опустился передо мной на колени, как совсем недавно, в доме у Ани, взял мои ладони в свои, посмотрел в глаза, — Ты понимаешь, что Хазар, если узнает… Черт… Мне даже страшно представить…
— Он не зверь же, — спокойно ответила я, — это вы из него монстра делаете все время.
Бродяга посмотрел на меня так, словно только-только впервые увидел…
Затем поднялся и вышел из комнаты. Молча.
А я осталась сидеть и смотреть на проем двери, в котором он скрылся.
И загадывать: вернется? Нет?
Совесть меня не мучила, абсолютно. Конечно, я понимала, что поступила рискованно, придя к неприкосновенной женщине Хазара. Но это был мой шанс на нормальную жизнь. И я не жалела, что его использовала.
Бродяга вернулся через десять минут.
Сел опять у моих ног, заглянул в глаза и сказал:
— Больше никаких сюрпризов, котенок. Если тебе в голову приходит идея, рассказываешь ее мне. Поняла?
Я кивнула. Конечно, поняла. Никаких сюрпризов…
— И в ноут мой не лезь.
Я опять кивнула, но затем, вспомнив кое-что, торопливо сказала:
— Хорошо, конечно… Но вот только знаешь, там у вас по срокам немного не проходит…
— Ляля!
— Ну, а что Ляля? Я просто обратила внимание… Значит, и проверка обратит. Оно же в глаза бросается. Вы бы хоть чуть-чуть в сопроводительные смотрели…
— Ляля!
Я замолчала, преданно глядя на него. И не моргая, кажется.
И Бродяга сдался:
— Ладно, пошли, покажешь… Но только в последний раз!
— Да-да…
После нашего разговора прошел месяц, и без преувеличения могу сказать, что это был один из самых счастливых, самых спокойных месяцев в моей жизни.
Бродяга ходил довольный, на работе у него все наладилось, он даже обмолвился как-то, что Хазар стал вменяемый… А если главный босс вернулся в разум, то и все остальные выдохнули.
Конечно, это вряд ли было следствием моей беседы с Аней, я тут иллюзий не питала, но почему-то думалось, что, может, хотя бы маленький процент от моей инициативы был на пользу и заставил Аню задуматься и проявить хоть немного гибкости.
Я успокоилась тоже, отрешилась от чужих проблем и занялась своими заботами. Поиск гинеколога, анализы и прочие веселые моменты беременной жизни, о которых я понятия не имела, закружили, поглотили с головой.
Гинеколога нашла по отзывам, самую лучшую в городе, работавшую в нашем медгородке, объединявшем в себе несколько больниц. В том числе и детскую многопрофильную, где, как выяснилось, работала Аня.
Я ее саму больше не видела за этот месяц, а вот Ваньку один раз на улице встретила. Мы даже поболтали немного, он был веселый, улыбчивый и абсолютно довольный жизнью. Рассказал, что сейчас живет с Аней, что она — его опекун, что Тагир встречается с ним в оговоренное время, и все хорошо.
Я смотрела на него и радовалась, совершенно искренне радовалась за него и Аню. Выходит, непрогибаемого Хазара удалось прогнуть…
История, похоже, не то, чтоб заканчивалась, но встала на паузу. За всеми этими хлопотами я как-то и сама успокоилась, полностью вычеркнув из жизни прошлое. Тем более, что Бродяга сделал мне новые документы, по которым мы с ним теперь были женаты, и я была не Ляля Азимова, а Ляля Кропоткинская. Да, у моего Бродяги не только имя было интересное, но и фамилия. Мне ужасно нравилось все, кстати. И мое новое имя, и моя новая жизнь.
Я больше не просыпалась по ночам с криком, не видела во сне мертвого отца и Алю, не ощущала вкуса крови на губах.
Моя прошлая жизнь все чаще казалась дурным сном, нереальностью.
Словно я родилась в тот момент, когда встретила своего Бродягу.
В новой жизни у меня был дом, любимый мужчина, ребенок под сердцем… И все краски мира в глазах.
Казалось, ничего не могло нарушить эту гармонию…
И вот надо же мне
