— Не похоже на курятину, — поморщившись, заметил Мишка, съев половину своего заказа.

— Конечно, не похоже! — поковырявшись в своей миске, отозвался Лёнька. — Потому, что ты уплетаешь мою поджарку!

— Уверен? — Раковлич с сомнением заглянул в Лёнькину тарелку. — Тогда что ешь ты? Андрюхину свинину?

— Трудно сказать! — Ростовцев внимательно осмотрел бурый кусок, насаженный на вилку. — По вкусу так и вовсе — треска.

— Давайте хотя бы пивка возьмём, — предложил я. — По крайней мере, отобьем неприятный привкус.

— Не спеши! — Мишка глазами показал на соседний столик. Там с аппетитом уничтожали свои порции два милиционера. Их форменные куртки были декорированы крупными буквами «ДПС». Мы подождали, пока блюстители дорожного закона дожевали своё «неизвестно что», поднялись, задвигав стульями, и торопливо покинули зал гостеприимного «Олимпа». На нашем столике тут же появилась батарея пивных бутылок. По две на брата. С пивом ужин пошёл веселее. Спустя полчаса, мы загрузились в мой «Опель» и тронулись назад в аэропорт. Дорога, подметаемая колкой позёмкой, по причине позднего времени была пустынна. Тусклые фонари освещали сами себя.

Мишка принялся лениво рассказывать о своём мимолётном служебном романе.

— «Опель» Ю535ДЛ примите вправо! Остановитесь, примите вправо!

Зеркало заднего вида заполнила гаишная машина.

— Ё-моё! — сидящий на заднем сиденье Лёнька, обернулся. — Откуда они взялись?

— Теперь уже не важно, — я притормаживал на обочине. Надо же! Около моего авто нарисовались давешние наши соседи по «Олимпу».

— Вот, козлы! — сквозь зубы прошипел Раковлич. — И где они прятались?

— Старший прапорщик Гусыня, — представился мент с одутловатым бабьим лицом. Он с трудом сдерживал торжествующую улыбку. — Ваши документы!..

Дальше всё шло по накатанной. Лёгкое негодование, демонстрация (к сожалению, бессмысленная) краснокожих удостоверений, попытка договориться… Сумма, озвученная Гусыней, выглядела вовсе неподъёмной — две тысячи долларов. Причём, немедленно. На вопрос, а почему так много, ведь раньше обходились одной тысячей, Гусыня ткнул толстым коротким пальцем в сторону своего молчаливого напарника:

— Нас же двое!

В логике старшему прапорщику нельзя было отказать. Денег, разумеется, не нашлось. Осознав это, Гусыня моментально превратился в неподкупного стража порядка и повлёк меня на медицинское освидетельствование. Допустимую норму в 0,3 промилле я превысил на одну десятую…

И вновь начались хождения по мукам! Это сейчас все столбы и стены домов увешаны объявлениями типа «Возврат прав на любой стадии!» В начале «нулевых» годов такие вопросы всё ещё решались по старинке — через родственников, знакомых, знакомых их знакомых… Если у тебя не было такого контакта — считай, права накрылись! Естественно, первой кому я позвонил, была Людка Валевская. Справедливости ради, она числилась моим единственным «контактом». Но здесь меня ожидала оглушительная неудача.

— Представляешь, Андрюха, а Лёху-то Романкова убили!

— Как убили?

— Застрелили в собственном подъезде. Пуля в сердце, пуля в голову. Говорят, «заказное». Убийца? Его, разумеется, не нашли. И не найдут никогда! Лёха не депутат какой-нибудь, не чинуша городской… Так что, губернатор не стал брать «дело» под личный контроль.

Сказать, что я был раздавлен — значит, не сказать ничего. Во-первых, действительно было жаль Лёху, а во-вторых, как ни цинично, было очень жаль свои права. Мои шансы резко уменьшились. За отпущенный законом месяц мне было необходимо что-нибудь придумать. На помощь неожиданно пришла жена. Последнее время её частенько мучили боли в спине. Основное лечение в данной ситуации — массаж. Знакомая посоветовала хорошего и недорогого массажиста. Жена сходили к нему раз-другой, ей, вроде, сделалось легче. Она поделилась своей радостью с массажистом, а тот, распушив перья, стал постоянно намекать ей на свою невероятную значимость, распространяющуюся далеко за пределы скромного массажного кабинета. Проще говоря, стал строить из себя человека, решающего вопросы. Поддавшись внезапному порыву, моя жена рассказала массажисту о проблеме с изъятыми правами. Массажист прозрачно намекнул, что за скромное вознаграждение он решит эту так называемую, ха-ха, проблему в два счёта… Встречу он назначил вечером, недалеко от своего места работы, то есть от районной поликлиники на проспекте Космонавтов.

— Ривкин Семён Борухович, — мужчина среднего возраста, одетый в короткий полушубок искусственного меха, протянул руку. На его голове расплылась бесформенная шапка-блин из побитой молью выдры.

— Андрей Александрович, — массажист совсем не тянул на «решающего вопросы». Возможно, это для конспирации. — Моя жена сообщила, что вы можете помочь…

Семён Борухович солидно кивнул. Шапка съехала ему на ухо.

— Я лично знаю подполковника Картошкина, — многозначительно проговорил Семён Борухович. — Доводилось его массировать.

Подполковник Картошкин возглавлял ГИБДД нашего района. Я уважительно поднял брови. Такое знакомство дорогого стоило.

— Сейчас Картошкин в командировке, в Москве. Не исключено, что отправился за новым назначением, — продолжал небрежно цедить Семён Борухович. — Я звонил, он будет через три дня. Вернётся, поедем к нему, побеседуем…

Я стоял, зачарованно внимая уверенному голосу жёниного массажиста. Как же мне повезло! Вот так человечище! Не то, что Лёха Романков, пусть земля ему будет пухом!

— Кстати, не желаете приобрести выпечку? — вопрос Семёна Боруховича вывел меня из сладкого оцепенения.

— Простите, что приобрести?

— Выпечку. Плюшки, слойки. Моя жена возит в соседний ларёк свежую выпечку. Могу устроить подешевле!

— Нет, спасибо, — я слегка насторожился, но потом сам себя успокоил. «Серьёзные» люди нередко бывают, как бы это сказать, эксцентричными. Миллионер десять лет экономно ездит на старенькой малолитражке, крупный чиновник годами не меняет мебель в квартире, а светская львица ходит дома в связанных ещё бабушкой старых дырявых шерстяных носках. Семён Борухович позволяет своей жене торговать плюшками на морозе. У всех свои причуды!

С трудом дождавшись окончания третьего дня, отпущенного Семёном Боруховичем Картошкину на командировку, я набрал заветный телефонный номер.

— Да, слушаю! — уверенно пророкотал в трубке голос массажиста. — Андрей Александрович? Завтра в три часа нам надо быть в отделе ГИБДД. Сможете?

Я выругался про себя. На три часа начальник таможни назначил совещание. Ума не приложу, как мне удастся с него исчезнуть?

— Конечно, смогу! — права были важнее всех совещаний вместе взятых. К тому же, такой великий человек, как Картошкин, не будет подстраиваться под меня. Ну что ж, лёд тронулся!

Изобретательно и изящно проведя эффектную комбинацию, мне удалось убедить начальника, что моё присутствие на совещании не обязательно и, даже, в какой-то мере ослабит таможенный контроль на вверенном мне участке границы. Таким образом, удалось вырваться с работы, захватить у поликлиники Семёна Боруховича и ровно к трём часам подкатить к отделу ГИБДД. Когда «серьёзный» массажист уже протянул свою натренированную руку к массивной уродливой железной двери с глазком, та неожиданно открылась изнутри, и на пороге появился высокий представительный «подпол» в длинной серой шинели и фуражке с высоким околышем. Семён Борухович отскочил в сторону, но, приглядевшись к подполковнику, многозначительно заулыбался и заиграл различными частями тела, пытаясь привлечь к себе внимание.