Я весьма счастлив, что имею случайно в распоряжении своем инженера, который, благодаря своей ретивости, обходится судовыми средствами и исправляет погрешности ремонта постепенно и, вероятно, с большой пользой будет служить при работах на крейсере в доке в Специи. Как выше было упомянуто, 10 марта я лег на курс и продолжал плавание до Кадикса при самых благоприятных условиях, имея или штиль, или попутное маловетрие.

13-го числа в 7 час. 30 мин. утра пришел в г. Кадикс, где встал на рейде фертоингом.

В Кадиксе предполагаю простоять три дня и затем на переходе в Специю произвести поверочную стрельбу из орудий и, так как считаю нужным до начала работ по исправлению крейсера и ввода его в док, отговеть гг. офицерам и команде, то произвел эту стрельбу близ острова Миморкэ и зайду в порт Магом, где стоянка благоприятствует во всех отношениях в смысле удобства для говения; после чего, исправив девиацию после стрельбы, пойду в Специю, где немедленно же приступаю к работам по исправлению крейсера. За все время перехода от Шербурга до Кадикса машины, как главные, так и вспомогательные действовали отлично. Здоровье гг. офицеров и команды весьма удовлетворительно.

Оставшиеся следы сурового плавания принудили меня поместить в Шербургский госпиталь двух нижних чинов, сильно ослабевших после перенесенной лихорадки, которая, вероятно, была отражением эпидемической инфекции, свирепствовавшей в г. Киле.

От 19 марта 1900 г.

Имею счастье донести Вашему Императорскому Высочеству, что 16 марта утром, выждав приливное течение, чтобы сняться с фертоинга, поднял якорь и пошел в Гибралтарский пролив, чтобы следовать в Средиземное море. В Гибралтарском проливе шел серединой, чтобы пользоваться попутным течением, и прошел его в тот же день в 6 часов пополудни. При входе в Гибралтарский пролив встретил английский крейсер, идущий в океан, но надписи прочесть не мог. Крейсер был типа “Гиоцинт”. В Гибралтаре заметил стоящими два крейсера и броненосец.

В субботу 18 марта, находясь на меридиане Фермантера, начал производить поверочную стрельбу для испытания установки всех орудий. Испытание заняло целый день и закончилось благополучно, исключая правую башню, в которой у 8" орудия при первом же выстреле практическим зарядом срезало болты крышки золотниковой коробки левого цилиндра компрессора. Откат при этом произошел нормальный, и никаких других повреждений не произошло. Людей в башне в это время не было, так как при стрельбе из башни все люди заблаговременно удалялись.

Для исследования причин этого случая мной назначена комиссия. Исправление полагаю произвести судовыми средствами, заказав болты на заводе в Специи. Окончив стрельбу, определил изменившуюся девиацию, после чего продолжал плавание средним ходом с расчетом подойти со светом на другой день к Порт-Махону, куда и прибыл благополучно 19 числа утром, в 9 часов. При входе отсалютовал установленным числом выстрелов нации, на что немедленно получил ответ с форта тем же числом выстрелов. В 9 часов 30 минут встал фертоинг на внутреннем рейде.

За все время плавания механизмы, как главные, так и вспомогательные работали отлично. Здоровье гг. офицеров и команды хорошо.

От 25 марта 1900 г.

В дополнение донесению моему, посланному из Порт-Махона, имею счастье донести, что с прибытием в вышеназванный порт вторая половина гг. офицеров и команды крейсера приступила к говению и в среду 22 марта причащалась.

Пользуясь стоянкой, при содействии нашего вице-консула Дон-Хуана ф. Тальтакул Галенс, устроена была поездка вовнутрь острова для осмотра достопримечательностей, где нашли надгробную плиту, гласящую своей надписью, что под плитой погребен сын адмирала Спиридова Андрей, 19 лет, служивший во флоте и бывший при отце, погребен в 1769 году. Я просил консула снять точную копию надписи на плите и выслать ее в Специю. Не могу пройти молчанием предупредительность нашего консула, который положительно заслуживает поощрения, так как, помимо самой изысканной любезности и готовности ко всякой услуге, он питает самую искреннюю симпатию к России и с гордостью носит наш мундир. Во время стоянки в Махон, по возможности, производил учения, преимущественно шлюпочные, так как рейд очень удобен для этой цели.

В четверг 23 марта, окончив расчеты с берегом, я в 5 часов дня вышел в море. По выходе взял курс прямо на Специю.

25 марта в 8 часов утра вошел на рейд Специи, где, по указанию присланного итальянского офицера, встал на бочку. На рейде застал итальянские суда: “Дуилио” под флагом вице-адмирала Morin, “Сардиния”, под флагом вице-адмирала Mirabello, “Лепанто”, “Сан-Мартино”, “Мария-Пия” и крейсер “Капариоло”.

Приступая с приходом в Специю к исправлению повреждений, явившихся следствием плавания в суровое время года, я должен оглянуться назад и донести о превосходном исполнении долга моими сослуживцами, как гг. офицерами, так и командой, и, выбрав из числа гг. офицеров имеющих по закону право на поощрение, я могу свидетельствовать об отличном исполнении службы старшим штурманом подполковником Филлипповским, лейтенантом Гизе и помощником старшего инженер-механика Шемановым, о награждении которых вместе с сим представлены наградные листы. За все время плавания здоровье гг. офицеров и команды вполне удовлетворительно. Механизмы, как главные, так и вспомогательные работали хорошо.

От 27 июня 1900 г.

С прибытием в г. Порт-Санд я предполагал в тот же день выйти в канал для дальнейшего следования, но администрация канала потребовала от меня изменить углубление крейсера, дабы дать ему осадку кормой в 25,7 фута. Значительная задача потребовала безостановочной работы в продолжение суток, так как пришлось переносить с кормы на нос все возможное, включая снаряды и патроны. В 1 час 55 мин. пополудни 20-го числа я вошел в канал и следовал безостановочно до 8 час. утра 21-го числа, когда и стал на якорь на Суэцком рейде.

В канале пришлось только один раз швартоваться для пропуска трех встречных пароходов. Для следования каналом ночью мной были взяты специальный электрический фонарь, отпускаемый для судов, который и был повешен на форштевне. Но, так как свет этого фонаря я нашел недостаточным, то в помощь ему пустил два своих прожектора, поставленных на крейсере на особых возвышениях. Благодаря им я прошел канал как бы при дневном освещении.

В Суэце, сейчас же по прибытии, я нашел все необходимое для дальнейшего плавания готовым и, дополнив запас угля, я бы мог выйти в море. Но, к сожалению, еще на переходе каналом при 30-35 оборотах машин слышен был сильный скрип в золотнике кормового цилиндра низкого давления правой машины, что заставило меня по постановке на якорь в Суэце вскрыть цилиндр, вынуть золотник для осмотра, и так как результатом осмотра оказалось, что медные пружины сработались более, чем на 14", вследствие большой упругости чугунного плавающего кольца, то для замены этих частей запасенными мне пришлось остаться на рейде до 6 часов утра 23 июня.

Пользуясь этим временем, уложили на места все предметы, снаряды, перенесенные с кормы для прохода каналом, принято 8 быков для предстоящих переходов до Коломбо, и пополнены запасы сухарей. Имея в виду идти в Перим, я просил консула г-на Коста телеграфировать туда, чтобы мне был приготовлен уголь, для следования в Коломбо. На переходе Красным морем был взят запас красного вина для питья команды вместе с водой, ввиду очень больших жаров. Вольнонаемных кочегаров не нанимал, а кочегары вверенного мне крейсера вполне удовлетворительно вынесли переход до Перима.