– А ты разве не любишь меня? – отвлеклась от своей рыжей подруги моя дочь, – я твоё дитя. Вспомни, как ты оберегал меня в течение восемнадцати лет.

– Вообще-то, Лиля верно заметила, что я пришёл из комнаты времени, и, кстати, ты ещё не родилась. Я могу помешать этому.

– Нет!

В кухню вошли четверо: я, Гриша, Клавдия и Надежда из трактира на Невском. Надя, которую я разорвал на куски в первую нашу встречу, и сбежал от которой, чтобы оставить её в живых, во вторую.

– Очень интересно! Занимайтесь тут своим делом, а я возвращаюсь в сорок четвёртый, – буркнул я.

– Поцелуй от меня Оксану, – попросил Григорий.

Не уточнив, что он имел в виду, я скрылся за резной дверью с паутиной.

Я увидел, кто четвёртый хранитель, знал, что наследница родится в мае, и убедился, что мы до конца выполнили свою миссию. На тот момент я считал, что этого будет достаточно.

Наступил май. Мы с содроганием ждали появления наследницы. Лиля Громовая становилась день ото дня всё более капризной и неуправляемой. Только отца она слушала беспрекословно, а он любил её беззаветно. Даже несколько раз оговаривался, называя её Лизонькой, чем расстраивал Олю.

За окном квартиры Кирилла Степановича гремела Великая Отечественная война, но у нас было своё поле боя. Наконец, к нам выбрался переводчик с Дальнего Востока, чтобы помочь нам с текстом предания. Мы заблаговременно переписали текст из книги, поскольку книга не должна была попасть в руки постороннего человека для его же безопасности. Да и митрополит требовал все до единого экземпляра обратно, и мы были вынуждены вернуть книги ещё перед Рождеством. Я также отдельно переписал буквы, отличные от большинства в предании, чтобы у нас было заклинание хранителей.

Прибывшим переводчиком, к моему удивлению, оказалась Надежда – та самая, которую я убил тёплой майской ночью за городом. Но это было в другой жизни…

Хранители были в сборе.

– Мы не встречались раньше? – спросила Надя, пристально меня рассматривая, а я ощутил её желание, как в ночь наших обеих встреч в трактире на Невском.

– Не думаю, – коротко ответил я.

– Я завербовал её четырнадцать лет назад с твоей подачи, Александр, – шепнул мне Громовой. – Итак, Надя, что скажешь?

Чтение предания заняло у Нади больше времени, чем у Оксаны в тот раз, о котором помнил один я. Предание совпадало слово в слово, за исключением рисунка, изображавшего хранителей. И благодаря присутствию Громового у нас не возникло трудностей с той частью, в которой говорилось, как уничтожить наследницу.

– Но кто четвёртый хранитель? – спросил Григорий.

– Надя – четвёртая, – сообщил я, – но вот какое отношение она имеет к нечисти?

– Моя прапрабабка была колдуньей, – ответила девушка.

– Ясно. Где у вас чулан, Кирилл Степанович? – спросил я старика.

– Где-то в квартире… никогда не знаешь, когда и на что тут наткнёшься.

– В прошлый раз его нашла Оксана… как одна из хранителей. Думаю, и сейчас его найдёт один из нас, – решил я.

Мы разбрелись по комнатам. На этот раз удача улыбнулась Григорию.

– Это он, – подтвердил я, взглянув на кубок в руках Лидванского, – давайте сперва сверим и текст заклинания.

Надя прочла выписанный мною набор букв: «И лёд растает, и огонь погаснет, и мы клянёмся, крестом православным».

– Наполним кубок! – скомандовал я.

Я не удивился, когда это сделала Клавдия. Мы стали в круг, произнесли заклинание и выпили по глотку из кубка.

– Поздравляю! – захлопал Кирилл Степанович. – Теперь, Митя, твоя очередь.

– Нет! – воскликнула Оля.

– Милая, я должен это сделать для сохранения баланса… – как можно более убедительно проговорил Громовой.

– В тот раз у него была менее веская причина, – ухмыльнулся я.

– Я помню, – сквозь зубы процедила Оля, видевшая это событие в моей голове зимой, – я пойду с тобой! Только соберу свои и Лилины вещи.

Она вышла из кухни.

– Мне жаль расставаться с вами, – Громовой смотрел нам в глаза, – но другого выхода нет. Оксану тяготит моё присутствие, видимо, наследница не выносит меня.

Я сдержал смех, вспомнив, что случилось в избе лесника в прошлый раз.

– Я видел будущее, инспектор, – сказал я, – мы свою миссию выполним.

– А я сделаю всё возможное, чтобы избавить мир от зла. Оля и Лиля должны остаться.

– Появляйся хоть иногда, – подбодрил его я.

Гром удалился.

Ночью у Оксаны начались схватки. Оля и Надя заперлись в нашей спальне, я с Григорием и вампирами ждали в кухне. Оля появилась после полуночи и сказала, что ребёнок не выходит и что нам, возможно, придётся ждать до утра.

Вернулся Кирилл Степанович.

– Где вы были? – спросил я первым делом.

– Так, по делам отлучался, – ответил он, явно что-то скрывая. – А где Лиля?

– Оля давно её уложила, – сообщил я.

– Ясно, ясно… – проскрипел старик.

– Кирилл Степанович, на пару слов, – попросил я, вставая.

Мы вышли в коридор.

– Что ещё скрывает эта квартира? Скажите, я хочу быть готовым, – попросил я колдуна.

– Тебя что-то конкретное интересует? – поинтересовался он, прищурив один глаз.

– Я видел странную комнату, похожую на темницу. Она словно ожидает узника…

– Там некоторое время держали Распутина, пока не вынесли окончательный приговор. Теперь она пустует. До следующего обитателя.

– Сапоги-скороходы? – не унимался я.

– Это Марьи Фёдоровны.

– А где она сама? – я помнил, что она была для нас верным другом в прошлом.

– А вот она в Бресте. Ещё вопросы?

– Можно замуровать комнату времени? Или уничтожить?

– Что ты, что ты! – воскликнул старый колдун. – Это ценнейшее изобретение моих предков!

– А кто-нибудь, кроме вас и меня, ну, и Лидванских с Клавдией… пользовались ею?

– Только однажды… Совсем недавно это было…

– И кто это был?

– Этого я не могу тебе сказать. Даже если захочу, а я, поверь, не хочу. На меня наложили заклинание молчания. Да это и не поможет тебе…

– В чём?

– А пойду-ка я прослежу, чтобы у Митеньки всё гладко прошло с митрополитом, – придумал отговорку колдун.

Кирилл Степанович испарился. Я направился искать – сам не знаю что.

Бродя по квартире из комнаты в комнату, я наткнулся на Зою.

– Что делаешь? – спросил я кикимору, присаживаясь напротив неё.