Поднялся сильный ветер, корабль качнуло на волнах. В этот момент Антону показалось, что позади полковника мелькнул человеческий силуэт. Сперва он подумал, может, действительно почудилось, но в следующую секунду кто-то возник из темноты и резко остановился, распластавшись на краю палубной надстройки. Судя по плавным движениям, свойственным скорее наемному убийце, чем матросу, неизвестный не принадлежал к команде.

– Надоело, – вдруг сказал Павел Геннадиевич, понурив голову. – Знал бы ты, как мне надоело! Участвовать в вечной войне, понимая, что, скорее всего, проиграешь, очень тяжело. Я видел такое, при виде чего любой человек скончался бы на месте. Воевать с Правителями практически бесполезно – они намного сильней Отцов… Долбаная жизнь! Я чувствую себя молодым и полным сил, но…

Это произошло так стремительно, что Антон не успел даже охнуть, захлебнувшись собственным голосом.

Тень несколькими короткими шажками преодолела расстояние от переборки до поручней. С тихим свистом блеснула серебристая полоса, тонкой молнией, словно этот свист произвела не сталь, а искорка света. Противник метил прямо в шею полковнику – ученый затаил дыхание, ощущая, как тело сжимается в восторге.

Вот-вот ненавистный враг умрет, растекшись лужей черной крови, которую скоро смоет волнами.

Но Павел Геннадиевич каким-то образом почувствовал угрозу. Возможно, ему помогла интуиция ген-модифицированного. А возможно, увидел отблеск в расширившихся глазах Антона. Силовик извернулся нечеловечески быстро – оттолкнувшись головой от перил, выгнулся и, не вставая, сделал подсечку.

Длинный кинжал, чуть тоньше японской катаны, черкнул по гладкому металлу поручней. Антон мог бы поклясться, что, высекая крошечные искры, оружие почти до половины прошило крепкую трубу из нержавейки.

Наткнувшись на удар снизу, противник свалился на палубу. Но успел сгруппироваться и, кувыркнувшись через плечо, вскочил в полный рост.

Антон увидел рядом с собой невысокого мужчину, одетого в угольно-черный прорезиненный комбинезон ныряльщика. Впрочем, от аквалангиста незнакомец отличался – вместо дыхательной маски на его лице вздымалось нечто треугольное: едва заметный во тьме разрез на уровне рта и встроенные темно-красные очки. Наверняка приспособление позволяло нападавшему видеть в сумраке и не опасаться света фонарей. Он без труда ушел от удара Павла Геннадиевича, «меч» снова полоснул по металлу.

Кем бы ни был незваный гость, он явно нашел себе достойного соперника. Полковник уже стоял, чуть пригнувшись, и, словно поршнями, работал руками. Поднырнув под сталь, силовик врезал пришельцу под дых и добавил в висок касательным слева. Убийца отпрянул, пытаясь найти точку опоры.

Вместо того чтобы наступать и разоружить врага, полковник тоже отшагнул. Рука потянулась под куртку, где в наплечной кобуре хранился пистолет. Противник не дал ему этого сделать – взметнулось лезвие, заставляя Павла Геннадиевича отскочить. Враг сделал еще одну попытку, целясь полковнику в горло.

Тот пригнулся и, вцепившись в руки убийцы, повлек его вниз. На несколько секунд они слились в один клубок. Антон только слышал глухие удары и хриплое дыхание силовика. Ноздри уловили свежий запах крови.

Незнакомец одерживал верх. Полковник был намного тяжелее, но бинты и свежие раны стесняли движения – враг толкал его, прижимая к перилам; вытащить пистолет никак не удавалось.

– Анто… – прошипел Павел Геннадиевич, с трудом выговаривая слова после удара ладонью по горлу. – Помог… сука…

Аркудов не сдвинулся с места. Он мог атаковать ночного гостя со спины, однако воздержался. Слишком сильной была ненависть к полковнику. Кроме того, в памяти возник недавний разговор по телефону. Ему ответили: «Позже я тебя сам найду». Что, если это долгожданная помощь?

Убийца тем временем отбросил полковника ударом колена. Тот согнулся, завывая от боли; правая рука безвольно повисла, оставив пистолет. Кинжал описал короткую дугу – сверху вниз, к шее силовика, но вдруг остановился.

– Бадраш окам га-а, ас-сак-ку, – певуче произнес Павел Геннадиевич. – Гард-ор ма гра-а!

– Кш-ша-а-с-с-сир! – в голосе врага отчетливо звучали нотки страха. – Шаду иламас-с-су.

Со своей позиции Антон видел, что полковник немного наклонен, рот нечеловечески оскалился, резцы выдвинулись вперед.

Монстр! Ген-модифицированный ужас, сотворенный нелюдями-Отцами! Фу!

Челюсть силовика напоминала волчью пасть, однако зубы не превратились в клыки вопреки ожиданиям Аркудова. Они просто увеличились, раскрывшись, точно лепестки диковинного цветка. В глотке полковника горело что-то светло-розовое.

Антон подался вперед. В венах пульсировала ненависть, подстегнутая волнами отвращения. Он был готов убить этого урода. Но, сделав шаг, ученый остановился.

Во время схватки, которой он стал свидетелем, что-то произошло с его глазами.

Темнота неожиданно превратилась в сумерки, немного темнее и гуще предрассветных. За долю секунды он смог разглядеть корабль с высоты птичьего полета – остроносая игрушка на подернутом волнами лике моря, остро пахнущая агрессией и очень холодная. Освещенный поволокой ночных улиц турецкий порт будто бы вскочил навстречу, увеличившись, и стал похож на экзотического паука с тысячами лапок-заводей и темными буркалами домов. Там таилось настоящее зло: глубоко под землей, окруженная тоннами воды и грунта, лениво дремала извилистая каменная змея; в любой момент она могла проснуться и взглянуть на Антона – тогда, опасался он, ее взгляд прожжет в его душе неизлечимые дыры. На улицах над притаившейся змеей безмятежно спали зомбированные Правителями люди, шатались пьяные туристы, в основном русские – кого еще найдешь на пляжах Турции, и никто из наивных дураков не понимал, в какой опасности находится. Очень скоро рептилия разомкнет каменные веки, предчувствуя прибытие своих господ. И тогда все эти люди станут первыми жертвами: превратятся в неподвижные сосуды, из жил которых неспешно потечет энергия жизни…

Видение длилось не более мига. Впрочем, этого хватило, чтобы Антон понял, настолько опасны аннунаки. Намного более опасны, чем Отцы: если нифелимы мелкие хищники, несущие человечеству испытания, то Правители являются ангелами смерти. Но ни те, ни другие не имеют права использовать человечество в своих целях!

Аркудов моргнул, возвратившись на палубу. Он тряс головой, но глаза не желали подчиняться. Мир по-прежнему заливали насыщенные краски, кроме обычного спектра ученый видел такие оттенки, которым не смог бы дать названия. Видел цвет холодного воздуха, спускающегося с вышины, цвет спокойствия морского дна под светом волнистого движения моря. Шхуна имела серебристо-бурый оттенок. На палубах и в каютах двигались человекообразные пятна. Это же люди!

В них Антон разглядел не только команду, но и нескольких притаившихся убийц; у правого борта, прижавшись к волнам, покоилась маленькая надувная лодка с раскаленно-оранжевым прямоугольником мотора. Каждое живое существо, даже облезлый кот в трюме, обладало своим, неповторимым цветом. Но все же имелось некоторое сходство.