Я тряхнула головой, откинув свои непослушныеволосы назад, и ощутила, как от сумасшедшего внутреннего напряжения меня прошибпот.

– Миша, ты не подумай, мне ничего от тебя ненадо. А то, может, ты думаешь, что я аферистка и тебя на деньги развожу, но этоне так.

– Я так не думаю, – попытался переубедить меняМихаил.

Но я словно его не слышала и приняласьоправдываться дальше.

– Я не аферистка и денег у тебя не прошу.Зачем мне деньги, если у меня все равно нет документов? Мне ничего от тебя ненужно, просто хотелось выговориться. Мне ведь здесь и поговорить-то не с кем –ни одной подруги. А ведь я раньше всегда общительная была, это я тут какая-томрачная стала. Кругом одни египтяне, а им мои проблемы вообще – до лампочки.Они тут целыми днями наших женщин охмуряют да на деньги разводят, в лавкахторгуют и молятся. Грехи, наверно, свои замаливают. Знаешь, а ведь я раньше ихбоялась.

– Кого?

– Египтян.

– А чего их бояться? Люди как люди.

– Не знаю. Боялась – и все. Особенно, когдатуристкой была. Выйдешь за территорию отеля – и страшно становится. Кругомгрязь, нищета, серость. А теперь я к этому всему привыкла и даже ненавистныймне суп-пюре из чечевицы есть стала. А я ведь сама из Москвы.

– Ты из Москвы? – искренне удивился Михаил.

– Из Москвы. А что ты так удивился? Думал, яиз деревни какой-нибудь?

– Из Москвы переехать на постоянное местожительство в Хургаду… Я тебя не понимаю! Обычно наши девчонки из деревень хотятвырваться, из каких-нибудь провинциальных городов, где разруха полнейшая, а тыиз Москвы приехала. Надо же!

– Любовь, – грустно ответила я. – Любовь зла –полюбишь и козла. Вот и я козла полюбила, только импортного производства.Египетского.

– Врагу не пожелаешь такого.

– Вот и я про то же. Я тут не так долго, но кздешней жизни привыкла, даже с пылью смирилась.

– С какой пылью?

– С песочной, – пояснила я.

– А к ней разве можно привыкнуть?

– Я же говорю, что можно. У меня ведь домавсегда идеальная чистота была, а тут для меня это уже не имеет значения.Здешняя жизнь здорово людей меняет. Все меняется буквально за считаные дни:вкусы, привычки, предпочтения. А вообще мне по ночам Москва постоянно снится, –я говорила о своем родном городе с особой теплотой и искренностью.

– А может, тебе в российское посольство пойти?

– Зачем?

– Как зачем? Я уверен, что там помогут.

– Ты веришь, что мы, русские люди, нужнысвоему государству?

– Конечно, нужны, – не задумываясь, ответилмой новый знакомый. – Где тут находится консульство?

– В Каире.

– Далековато…

– Ты такой большой мальчик, а до сих порверишь в справедливость.

– Она должна восторжествовать!

– Наивный…

– Если наш человек попал за границей в беду,то первая инстанция, куда он обращается, – это посольство.

– А по-моему, это уже последняя инстанция. Ну,допустим, приду я в посольство, и посмотрят там на меня, как на очередную дуру.И что?

– Я думаю, что в посольство приходит не такмного таких дур, как ты. Ты хочешь сказать, что русские девушки часто выходятзамуж за египтян?

– Да таких, как я, – полно!

– Никогда бы не подумал, – удивился Михаил иполез в карман за сигаретой.

– Ну кто виноват в том, что в России нетженихов нормальных? Не за кого замуж выходить!

– Так уж и не за кого?

– Мужики на вес золота.

Михаил рассмеялся и нервно закурил сигарету.

– Я думаю, чем могу тебе помочь.

– Чем? Мне кажется, что мои дела безнадежны.

– Ты же сама знаешь, что безнадежных дел небывает.

– Как видишь, бывают.

– Нужно звонить в Россию.

– Куда? В милицию? – задала я вопрос иподумала о том, что не очень удачно пошутила. – Приезжайте, спасайте! Менямуж-египтянин обворовал, дайте ему пятнадцать суток.

– Звонить нужно в Интерпол, в МИД. Ехать впосольство. Тебя нельзя сидеть сложа руки – ты должна срочно уехать из этойстраны. Я надеюсь, ты понимаешь, что у тебя с твоей макакой счастья не будет?

– Понимаю.

– Или ты его еще любишь? – Михаил напряженнождал моего ответа.

– Можно я не буду отвечать на этот вопрос? –выдержала я паузу.

– Понятно.

– Ничего тебе не понятно! Не задавай мневопросы, на которые я еще сама не могу толком ответть. Мне больно на нихотвечать.

– Хорошо, не буду.

– Дело в том, что я замужем за египтянином,понимаешь?

– И что из этого?

– А то, что женщина тут законом не защищена иу меня нет никаких маломальских прав. Если Ахмед узнает, что я хочу уехать изстраны, он сдаст меня полиции, и никакое посольство не отмажет меня от тюрьмы.И что я скажу, когда приду в посольство? Что один обкуренный идиот посягал намою честь, я стала сопротивляться и очень сильно его толкнула, а этот идиотупал на штырь и умер? Это??? Ты только представь, что будет потом?

– А зачем это рассказывать, ведь, кромеАхмеда, это никому не известно?

– Нет.

– Этого же никто не видел?

– Никто.

– Тогда в чем проблемы?

– Как это в чем проблемы?

– Значит, не было ничего, и все, – загадочнопроизнес Михаил. – Ахмеду это приснилось. Сон был такой нехороший, и ему многоепомерещилось.

– У него доказательство в мобильном телефонеесть – запись на диктофоне.

– Тогда нужно телефон выкрасть.

– Да я уже думала об этом. Только он постояннос ним ходит, не могу же я к нему в карман залезть.

– И все же можно что-то придумать. Нужнорассматривать самые разные варианты.