он является зеркалом, а звезда это именно символ света. Но только с шестнадцатью лучами. Эх! Посмотреть бы, но видно не судьба.

После резкого перехода, от ослепительного света, до простого освещения, что давали три керосиновых лампы, мне пришлось несколько минут тереть глаза. Зато быстренько привык.

Два алкаша продолжали спать и видеть свои пьяные сны. Собственно мне здесь больше делать нечего. Можно прыгать назад к пиндосам и закончить начатое дело. Там делов-то осталось, на несколько десятков минут. Набрать побольше лута и активировать какую-нибудь бомбу и всё. Дальше само пойдёт, как это самое по трубам. А вот когда я это сделаю, то можно в гости сходить. Например к Папе Римскому, для начала. Поинтересоваться у него, о самочувствии и сроками выполнения моего задания. А Сталина, я отправлю домой, когда он очнётся. Догадается, я надеюсь, сообщить мне когда придёт в себя. Надо только пожрать чего-нибудь, а то сил много потратил. Да и крови потерял немеряно. Хотя, чего я теряю? Там у пиндосов и поем. Баксов у меня, как блох у дворового Барбоски. Уж, на хороший обед, я думаю хватит. Чего мелочиться-то? А пиндосы? А что пиндосы? Подождут эти черти, никуда они от меня не денутся.

Приняв решение, я сразу же прыгнул в Нью-Йорк. Тут много мест, где можно неплохо поесть. Но следуя советам Джони и Ками, я направился в «Едальню Порт-Артур», что находится в Манхэттен-Бич. Чудное название и не менее чудная история. Приют эмигрантов, но, как говорится — не для всех. Так как считалось, что это место встречи советских агентов. В 1973 году неожиданно для окружающих это заведение закрылось. Несколько лет простояло закрытым. Затем помещение разделили между собой, несколько хозяев. В 1976 году вместо точки общепита открылись несколько магазинов. Но это в той моей реальности, а здесь, может быть, всё будет по другому. Кстати, это кафе находится почти на границе со всем известным районом Брайтон-бич.

Когда подошёл к закусочной и попытался прочитать название, не смог сдержаться и долго ржал. Не, так-то всё нормально, когда читаешь русский текст, а вот попытка русское название написать латиницей это угар и трэш. Сами попробуйте. «Едальня Порт-Артур» и «Ebalnya Port-Artur». Потом дошло, что кто-то заменил букву «d» на букву «b», но откуда это знать пиндосам. На то, скорее всего и расчёт. Пиндос пройдёт и не заметит, а русский поржёт и зайдёт. Умно придумано.

Захожу внутрь продолжая тихонько хихикать. Небольшой спуск вниз по ступенькам. Большой зал — метров под сто квадратных, может немного меньше. Пол — шахматной расцветки. Несколько кабинок отгороженных шторками. Окон, как таковых, нет. Под самым потолком несколько небольших, застеклённых проёмов. Света, как такового, они не дают, и служат, скорее всего, как дополнительная вентиляция. Столы обычные — квадратные и светлые. Стулья отделаны тоже светлой кожей. Мне всё нравится.

Занял кабинку. Нефиг на меня смотреть, всяким пиндосам, пусть и советским агентам. Буквально сразу появился официант. Меню составлено на двух языках. Каких? Да ладно? Немецкий и русский — ещё один прикол от наших. Потом разобрался. Меню на пиндосском лежало на столе, придавленное солонкой и салфетницей. Ну вы поняли, что к чему и зачем. Пояснять не буду.

Заказал всего и побольше, потому что хотел есть. А если что не съем, то моя сумка мне в помощь. Дополнительно договорился о приготовлении блинов «на вынос», сколько успеют сделать пока я насыщаюсь. Вопрос об оплате, даже не поднимался — амулет Ками рулит! Когда принесли холодные закуски, то я спросил о квасе. В меню его не было. Был морс и кисель, чай с мёдом и лимоном. Из-за низкого спроса, как оказалось, квас доставляли в течении получаса со склада. Который находился в соседнем квартале. На радостях я заказал пятьсот бутылок. Впоследствии оказалось, что можно было заказать и несколько бочек, была такая тара. Но не суть.

Мои заказы, кое-кого заставили задуматься. Потому что, ещё до подачи горячего, ко мне подсел мужик в пиджаке. По другому, я его не могу назвать. Неприятный тип с явно криминальными наклонностями. Но мне, на этого кренделя, как Буратине на Карла Маркса, то есть пофиг. Я просто, молча положил на стол пачку баксов и он сам куда-то испарился. Зато официант срочно поменял старую батарейку, на новый «Энерджайзер» и начал нарезать вокруг меня круги с повышенной скоростью. Успевая приносить тарелки, шутить о проститутках, рассказывать истории изобретения каждого блюда и узнавать, у меня, какую музыку я предпочитаю. Ничего не имею против. Главное чтобы не мешал насыщаться, а там пусть хоть Сиртаки танцует, мне совершенно ровно.

Наелся от пуза. Сижу и перевариваю. Маленькими глоточками попиваю чай с малюсенькими, малиновыми пирожными. Слушаю радио. Язык вероятного противника не помеха. Новости из Кореи мне не нравятся. Не в том смысле, что я недоволен, а в том, что там ничего не говорят о гибели авианосцев и взрывах на авиабазах. Пиндосы совсем офигели. Всё засекретили и держат население в неизвестности. Даже не знаю что делать. Можно как раньше, конечно. Выловить какого-нибудь журналиста и открыть ему глаза, на всё происходящее. Но это время, а у меня там жена скоро рожать будет. Амулет этот ещё куда-то пропал, мать его иху. Ладно это как-нибудь попозже. Сейчас у меня по плану это диверсия на авиабазе ВВС Карсвелл в штате Техас. Будет вам «Чариотир» и «Флитвуд» в одном флаконе. На всю оставшуюся жизнь, надеюсь, запомните и детям будете рассказывать в качестве страшилок на ночь.

Блины, квас и ещё много чего из готовых блюд, я совершенно не стесняясь убрал в свою сумку. А чего мне бояться? Официант всё приносил один. Всё выгружал на стол, или как квас ставил на пол, рядом со столом. Потом уходил, а я в это время всё прятал. Перед прыжком зафигачу этому энерджайзеру «Тупичком» промеж глаз и всё. Конспирация — это наше все! Собственно так и сделал, в чём ни грамма не раскаиваюсь.

На базе ничего не поменялось. Поэтому сразу начал с лута, дропа, хабара и других видов добычи. Брал всё что плохо лежит, да и то, что хорошо лежит тоже не забыл. В основном делал упор на автомобили, но и продукты питания не обходил стороной. В СССР сейчас тяжело с питанием, не голод конечно, но и изобилием назвать трудно. Раздам по детским домам, пускай лопают ребята и девчата. Мне не жалко для хорошего дела.

Когда понял, что мои экспроприации скоро станут заметны, то