Автор почти не отходил от старого текста. Онор объявляет мистеру Хамфри, что отказывается от медицинской карьеры, так как она только что обручилась с молодым гвардейцем, сыном Элин, и до своего замужества собирается жить с отцом. В некотором замешательстве тот открывает ей своё намерение жениться на миссис Мартен. Онор принимает сообщение с полным спокойствием.

«Ты, конечно, знаешь, что она шлюха?» – хладнокровно произносит она.

Отец, ещё более смущенный, говорит о несчастной жизни миссис Мартен и о том, как он хочет вознаградить её за страдания.

«Ах, не болтай чепухи, – отвечает ему дочь, – это великолепная работа, если только можешь её иметь».

Сын Элин был одним из бесчисленных любовников миссис Мартен, точно так же, как муж Элин был в своё время любовником Полы Тэнкори. Когда Роберт Хамфри привозит свою новую жену в загородное поместье и этот факт обнаруживается, они решают, что следует сообщить обо всем Онор. К их ужасу, она и бровью не повела: ей уже было об этом известно.

«Я была страшно рада, когда узнала, – сказала она своей мачехе. – Понимаете, душечка, теперь вы можете сказать мне, хорош ли он в постели».

Это была лучшая мизансцена Эвис Крайтон: она продолжалась целых десять минут, и Майкл с самого начала понял, как она важна и эффектна. Холодная, сухая, миловидная Эвис – то самое, что здесь нужно. Но после нескольких репетиций Майкл стал подозревать, что ничего, кроме этого, она дать не сможет и решил посоветоваться с Джулией.

– Как, по-твоему, Эвис?

– Трудно сказать. Еще слишком рано.

– Я расстроен из-за неё. Ты говорила, она актриса. Пока я этого не вижу.

– Да это готовая роль. Её просто невозможно испортить.

– Ты знаешь не хуже меня, что нет такой вещи, как готовая роль. Как бы роль ни была хороша, её надо сыграть, из неё надо извлечь всё, что в ней заложено. Может быть, лучше расстаться с Эвис, пока не поздно, и взять вместо неё кого-нибудь другого?

– Это не так просто. Я всё же думаю, надо дать ей возможность себя показать.

– Она так неуклюжа, её жесты так бессмысленны!

Джулия задумалась. У неё были все основания желать, чтобы Эвис осталась в числе исполнителей пьесы. Она уже достаточно её изучила и была уверена, что если её уволить, она скажет Тому, будто Джулия сделала это из ревности. Том её любит и поверит каждому её слову. Еще, чего доброго, подумает, что Джулия преднамеренно нанесла ей оскорбление в отместку за его уход. Нет, нет, Эвис должна остаться. Она должна исполнить свою роль и провалить её. Том должен собственными глазами увидеть, какая она никудышная актриса. Они с Эвис думали, будто пьеса поможет ей «выплыть на поверхность». Дураки! Пьеса утопит её.

– Ты же умелый режиссер, Майкл. Я уверена, ты сумеешь её натаскать, если постараешься.

– В том-то и беда: она совсем не слушает указаний. Я объясняю ей, как надо произнести реплику, и – нате вам! – она опять говорит её на свой лад. Ты не поверишь, но иногда у меня создается впечатление, что она воображает, будто всё знает лучше меня.

– Ты её нервируешь. Когда ты велишь ей что-нибудь сделать, она пугается и просто перестает соображать.

– Господи, да с кем легче работать, чем со мной! Я ни разу не сказал ей ни одного резкого слова.

Джулия нежно улыбнулась ему.

– И ты хочешь уверить меня, будто не догадываешься, что с ней?

– Нет. А что?

Майкл глядел на Джулию недоумевающим взглядом.

– Брось притворяться, милый. Она по уши в тебя влюблена.

– В меня? Да я думал, она помолвлена с Томом. Глупости. Твои вечные фантазии.

– Но это же видно невооруженным глазом. В конце концов, она не первая жертва твоей роковой красоты и, думаю, не последняя.

– Видит бог, я не хочу подкладывать свинью бедняге Тому.

– Ты-то в чем виноват?

– Так как же, по-твоему, мне поступить?

– Будь с ней ласков. Она ещё так молода, бедняжка. Ей нужна рука помощи. Если бы ты прошел несколько раз роль только с ней одной, я уверена, вы сотворили бы чудеса. Почему бы тебе как-нибудь не пригласить её к ленчу и не поговорить наедине?

Джулия увидела, что глаза Майкла чуть заблестели, на губах появилась тень улыбки: он обдумывал её слова.

– Конечно, главное – чтобы пьеса прошла как можно лучше.

– Я понимаю, что для тебя это обуза, но ради пьесы… Право, стоит того.

– Ты же знаешь, Джулия, я ни за что на свете не хотел бы тебя расстраивать. Я бы с удовольствием выставил её и взял кого-нибудь другого.

– Я думаю, это будет большой ошибкой. Я убеждена, что, если ты поработаешь с Эвис как следует, она прекрасно сыграет.

Майкл прошелся раза два взад-вперед по комнате. Казалось, он рассматривает вопрос со всех сторон.

– Что ж, моя работа в том и заключается, чтобы заставить каждого исполнителя играть как можно лучше. И в каждом конкретном случае приходится искать самый правильный подход.

Майкл выдвинул подбородок и втянул живот. Выпрямил спину. Джулия поняла, что Эвис Крайтон останется в труппе. На следующий день на репетиции Майкл отвел Эвис в сторонку и долго с ней говорил. По его манере Джулия в точности знала, что именно, и, поглядывая искоса, вскоре заметила, как Эвис Крайтон улыбнулась и кивнула головой. Майкл пригласил её на ленч. Джулия, успокоенная, углубилась в собственную роль.

Репетиции шли уже две недели, когда Роджер вернулся из Австрии. Он провел несколько недель на Коринфском озере и собирался пробыть в Лондоне день-два, а затем ехать к друзьям в Шотландию. Майкл должен был пообедать пораньше и уйти в театр, и встречала Роджера одна Джулия. Когда она одевалась, Эви, шмыгая, по обыкновению, носом, заметила, что уж она так старается, так старается выглядеть покрасивее, словно идет на свидание. Джулии хотелось, чтобы Роджер ею гордился, и действительно, она выглядела молоденькой и хорошенькой в своем летнем платье, когда ходила взад-вперед по платформе. Можно было подумать – и напрасно, – что она не замечает взглядов, обращенных на неё. Роджер, проведя месяц на солнце, сильно загорел, но от прыщей так и не избавился и казался ещё более худым, чем когда уезжал из Лондона на Новый год. Джулия обняла его с преувеличенной нежностью. Он слегка улыбнулся.

Обедать они должны были вдвоем. Джулия спросила, куда он хочет потом пойти: в театр или в кино. Роджер ответил, что предпочел бы остаться дома.

– Чудесно, – сказала она, – посидим с тобой, поболтаем.

У неё и правда был один предмет на уме, который Майкл просил её обсудить с Роджером, если предоставится такая возможность. Совсем скоро он поступит в Кембридж, пора уже было решать, чем он хочет заняться. Майкл боялся, как бы он не потратил там попусту время, а потом пошел служить в маклерскую контору или ещё, чего доброго, на сцену. Считая, что Джулия сумеет сделать это тактичнее и что она имеет больше влияния на сына, Майкл настоятельно просил её нарисовать Роджеру, какие блестящие возможности откроются перед ним, если он пойдет на дипломатическую службу или займется юриспруденцией. Джулия была уверена, что на протяжении двух-трёх часов разговора сумеет навести Роджера на эту важную тему. За обедом она пыталась расспросить сына о Вене, но он отмалчивался.